Очень странные миры

– Не коробит, – хмыкнул Кратов. – Знали бы вы, как ркарра называют людей!

Директор выждал несколько секунд, ожидая развития темы, и, не дождавшись, вернулся к своим сборам. Кратов вышел в коридор. Повернув направо, он вприпрыжку устремился в направлении сектора ркарра. Сила тяжести на станции была чуть ниже привычной, так – самую малость. Этого было достаточно, чтобы при быстром передвижении шаг делался почти в полтора раза длиннее. Никто не попадался навстречу, не доносились панические крики и топот ног. Аттракцион есть аттракцион.

На перекрестке Кратов задержался и вызвал Татора.

– У нас все идет по плану, если тебя это интересовало, Кон-стан-тин. Мы хоть сейчас готовы отчалить. Но ведь ты не улетишь, пока не убедишься, что самый последний социопат на станции проникся всей серьезностью ситуации, не так ли?

– Именно так, Эл. Что происходит снаружи?

– Объект ведет себя спокойно. Сохраняет постоянную скорость сближения. Расчетное время контакта с «Тетрой» – семнадцать тридцать пять по федеральному нормализованному времени. То есть…

– Через час. И он по-прежнему пульсирует?

– В точности так. Это имеет какое-то значение для тебя?

– Ни малейшего.

9

Понадобилось некоторое усилие, чтобы восстановить в памяти схему расположения секторов. Итак, позади остался человеческий сектор, впереди простирались технические отсеки неясного назначения, может быть – зарезервированные под расширение станции, которое так и не состоялось и вряд ли уже состоится когда-нибудь, несмотря на упования Картера Локнита и прожекты Диша Блиша. Слева был тупик, оканчивавшийся глухой стеной с когда-то светившимися, а ныне выцветшими от времени и невостребованности «живыми письменами», что имели какое-то значение для того, кто их нанес, и никакого для тех, кто поселился здесь на долгие годы. Зато справа обнаружилась круглая перепонка из черного материала, похожего на жидкий натуральный асфальт; непонятно было, какие силы удерживали эту тускло блестевшую массу от того, чтобы стечь на пол и собраться там в большую жирную лужу. «Они сами открывают, когда захотят», – вспомнил Кратов слова директора Старджона. Весьма своеобразный способ сосуществования. Этакий культурный комменсализм.

Он уже начал искать глазами в сумерках что-нибудь увесистое, какой-нибудь забытый предмет, камень или ботинок, да хоть что, дабы запулить им в перепонку и таким нехитрым способом обратить на себя внимание тамошних обитателей. Хотя и сознавал, что подобным демаршем вряд ли пробудит в ком-то добрую волю к вступлению в диалог. Прежде чем он совершенно убедился в бесплодности своих поисков, перепонка беззвучно разошлась, словно всосалась в стены коридора, и по ту сторону ее открылось пространство, условно именуемое сектором ркарра.

Громадное помещение размером никак не меньше футбольного поля было накрыто куполом, откуда исходил клубящийся голубой свет. Повсюду, насколько хватало глаз, в различных сочетаниях, гроздьями и поодиночке, громадные и совсем мелкие, поднимались клиновидные синие кристаллы. Они были повсюду, не оставляя человеческой ступне ни единого шанса. В наэлектризованном воздухе носился слабый озоновый запах.

Зрелище внезапно напомнило Кратову одну из самых удивительных оранжерей, какую ему довелось повидать – Сады Равновесия на эхайнской планете Юкзаан. То есть то место, куда бы он ни за что не сунулся по доброй воле.

Впрочем, здешние кристаллы не выглядели столь же устрашающе, как бритвенно-острые стеклянные заросли Садов, что были созданы специально, дабы внушать осторожность и страх. В тусклой синеве чудилось нечто успокоительное, притягательное, бархатное.

Возможно, впечатление было обманчивым.

Оставшись на пороге, Кратов помахал рукой, непонятно кому адресуясь, и вопросил в пустоту:

– Господа, вы слышали оповещение?

– Нет, – прозвучало откуда-то слева.

– Да, – незамедлительно откликнулись справа.

На скопищами кристаллов быстро поднялись две аккуратные крокодильи головки, одна мраморно-голубая и даже с непременными прожилками, другая насыщенно-бирюзовая, обе с карикатурно выпуклыми лбами и несерьезными глазками-пуговичками, которые, как показалось Кратову на расстоянии, глядели в разные стороны.

– Я пришел с миром, – быстро сказал он и поднял руки ладонями вперед.

Такой жест большинством разумных рас воспринимался как однозначная демонстрация добрых намерений. Вряд ли он был так уж необходим для общения с ркарра, которые, что ни говори, продолжительное время обитали бок о бок с людьми.

– Глупости, – сказал Мраморный, не разжимая челюстей.

– Умно, – тотчас же возразил Бирюзовый.

Голоса были пронзительные, несколько кукольные, дикция же оставляла желать много лучшего. Дилетант отнес бы это обстоятельство на счет скованной рептильей артикуляции. Но Кратов точно знал, что ркарра извлекают звуки так называемыми «иерихонскими свирелями», что скрывались у них под шейными мембранами. В своей карьере ему приходилось пересекаться с одним ркаррским ксенологом по имени Топ (имя, разумеется, было сокращением от подлинного), рост которого ненамного превышал обычную табуретку. Это случилось на орбитальной ксенологической базе «Альбина» при самых скверных обстоятельствах, так что знакомство никому не доставило удовольствия. Из той непродолжительной встречи Кратов вынес убеждение, что ркарра весьма чванливы, самонадеянны и себялюбивы. Но, как ответственный ксенолог, он допускал, что все эти малоприятные свойства вполне могли быть индивидуальными особенностями отдельно взятого экземпляра вида. В конце концов, среди людей тоже встречались выпендрежники и спесивцы, в том числе и среди ксенологов.

– В таком случае… – начал было Кратов, приготовившись к худшему.

– Не вижу опасности, – прокрякал Мраморный.

– Мы ценим вашу заботу, – перебил его Бирюзовый.

– И не подумаю!

– Я почти готов!..

Рептилоиды оборотились друг к другу и затеяли бурное препирательство на своем языке. Кратову сразу стало ясно, почему «свирель» и почему именно «иерихонская». Не прошло и минуты, а в ушах уже звенело от этого адского пересвиста. Вдобавок он испытал неприятное чувство бессилия повлиять на ситуацию. Будь то люди, можно было войти внутрь, шугануть крепким словом, наконец – сгрести за шкварник или, в зависимости от габаритов, под мышку и эвакуировать силой. Эвакуацией инопланетян он занимался дважды в жизни, очень давно и оба раза в составе громадной группы поддержки из числа таких же, как и сам, ксенологов. «А ведь, вполне возможно, придется их бросить, – подумал он с досадой. – Если произойдет нехорошее и возникнет выбор между ними и людьми. Ненавижу выбирать. И всегда ненавидел. Всегда стремился свести сложную задачу к нескольким простым, без всяких там гадских пространств альтернатив и подлых каскадов бифуркаций».

Что ж, самое время было упростить задачу.

– Вот что, – сказал Кратов звучным голосом. Иерихонский свист мгновенно прекратился, обе головы повернулись к нему. – Станции угрожает реальная опасность. Счет идет на минуты, если это понятие вам о чем-то говорит. Можете дискутировать и дальше, а можете уносить ноги, пока не случилась неприятность. Ваша жизнь – ваш выбор. – Он скорчил болезненную гримасу. – Я пришел лишь затем, чтобы подтвердить, что директор Старджон не шутит. А сейчас я ухожу, потому что здесь полно людей, которые хотят спастись.

Над синими шпилями величаво и бесшумно вознеслась громадная, размером с гравитр, ящеричья башка темно-синего в белых кракелюрах цвета. Глаза, каждый как салатница из драгоценного черного камня, не без усилия сфокусировались на источнике звука.

Кратов невольно попятился.

– Благоволите сообщить директору Старджону, – пророкотал синий ркарра. Огромный, как тираннозавр, он почти упирался кожистой макушкой в зенит. – Мы признательны за его заботу. Мы покидаем «Тетру». Мы никому не доставим хлопот. Ркарра выше этого.