Очень странные миры

«Ну еще бы», – подумал Кратов. Он вдруг вспомнил, что, по слухам, у себя на родине ркарра живут очень долго и всю жизнь непрерывно растут. Мартин Лутц, знакомый ксенолог из числа тех, что специализировались на рептилоидах, утверждал, будто видел трехсотфутовых ркаррских патриархов в естественной среде обитания, но ему мало кто верил. Кстати, именно Лутц поведал Кратову, как именно ркарра называют вертикальных теплокровных гуманоидов.

– У вас есть свой корабль? – уточнил Кратов.

– Да, – величественно отвечал ящер. – Ркарра предпочитают собственный транспорт. Через четверть часа нас здесь не будет. Хотя мы оставляем за собой право вернуться, когда все закончится.

Мраморный и Бирюзовый сызнова учинили было свару, но Синий, даже не глядя в их сторону, коротко и душераздирающе рыкнул своими «свирелями», которые всецело заслуживали канонического титула «трубы», и сделалось тихо. Кратову на миг померещилось: никакое то не звено, а три головы одного дракона, по каким-то своим соображениям свившего гнездо на космической станции, подальше от всяких там чересчур рьяных странствующих рыцарей… Разрушая иллюзию, Мраморный вдруг сорвался с места и высокими прыжками унесся вглубь помещения, демонстрируя мощные голени и ступни в чем-то наподобие мокасин.

– Не обращайте внимания, – благодушно грохотнул Синий. – Молодежь, что с них взять…

Очевидно, по меркам своей расы малютка Топ был своенравным сопляком.

10

Ркарра не только не обманули ожиданий, но и оказались самыми исполнительными из числа обитателей «Тетры». Четверть не четверть, но через полчаса после беседы с Кратовым их космический транспорт, похожий на детскую пирамидку, расстыковался со станцией и довольно резво удалился в сторону штатного экзометрального портала в сотне миль отсюда. Кратов наблюдал за происходящим из покинутой обсерватории, где все экраны предусмотрительно были оставлены включенными. Это давало находившемуся там наблюдателю возможность полного визуального контроля за обстановкой снаружи. Но, к его громадному сожалению, не изнутри. Много бы он отдал, чтобы увидеть эвакуацию Синего во всей его красе, величине и мощи… Убедившись, что с поручением справился безупречно, Кратов переключил внимание на загадочный объект, который все так же неспешно и целеустремленно надвигался на «Тетру».

Наконец у него появился шанс как следует рассмотреть потенциальную угрозу.

Теперь объект уже не выглядел бесформенным туманным пятном, а приобрел вполне зримые очертания. Полупрозрачная дымчатая сфера. Мыльный пузырь, заполненный клубящимся газом. Капля мутной жидкости, в условиях невесомости принявшая единственно допустимую форму шара. Какая в том может быть угроза?

Например, в размерах. Две мили – это не шутка. Даже с учетом солидных габаритов станции возможная коллизия с космическим телом неясной природы сулит мало приятного.

Особенно если внутри сферы сконденсировано приличное количество энергонасыщенного содержимого. Иначе чему бы там пульсировать и мерцать нехорошим голубым светом?

Энергетическая капсула плазмоидов. Хорошая догадка. Если не помнить, что все культуры разумных плазмоидов, сотрудничающие с Галактическим Братством, знают и скрупулезно, с некоторым даже демонстративным педантизмом, соблюдают установленные протоколы коммуникаций. То есть с самого момента появления в субсвете возле «Тетры» по всем стандартным гравидиапазонам, а также, учитывая клиническую пунктуальность визитеров, по двум-трем резервным, транслировался бы по-старомодному учтивый запрос на сближение, не какое-нибудь шаблонное «Прошу разрешения на причаливание…», а что-то вроде «Не окажете ли нам любезность в предоставлении свободного причала, дабы мы никоим образом не стеснили и не причинили никаких иных неудобств своим присутствием…». С непременным разъяснением обстоятельств, к таковому побудивших, разъяснением подробнейшим, информационно избыточным и в столь же изысканных выражениях.

Да, но это могут быть плазмоиды-аутсайдеры. Явившиеся из тех мест, где о Галактическом Братстве даже не подозревают. Не из дальних, разумеется, краев по ту сторону Ядра, о которых заливалась челестой пурпурноокая шпионка Лилелланк… и ведь добилась-таки своего, зацепила за живое, так некстати разбередила любопытство… в тех краях Братство известно не менее, чем в этих, и стандартные протоколы одинаковы для всего Млечного Пути. А откуда-нибудь из Магеллановых, черт их знает, Облаков, из какой-нибудь там Туманности Андромеды. Есть места и поближе, но изученные так же поверхностно, как и соседние галактики, хотя бы то же Темное Царство… что творится внутри которого, до сих пор можно только гадать.

В таком случае они должны испытывать живой познавательный интерес. И прямо сейчас заниматься углубленным сканированием странного металлического артефакта, случившегося на пути их следования, а также построением разнообразных гипотез о его природе. Иными словами, примерно тем же, что и Кратов в пустой обсерватории.

Вполне возможно, этот процесс шел у них столь же продуктивно.

Если дела обстояли именно так, то сейчас было самое время пришельцам сбавить ход и выбросить исследовательские зонды. Это многое бы прояснило и вернуло ситуацию в привычное для всякого ксенолога русло. Даже если у ксенолога совершенно нет времени на незапланированные контакты.

Между тем сфера и не думала замедлять движение. Это значило, что через каких-то тридцать минут произойдет коллизия. Столкновение, со всем полагающимся набором неприятностей. По оптимистическому прогнозу – выход из строя всех систем жизнеобеспечения «Тетры». По пессимистическому – полное разрушение станции.

К тому моменту здесь не должно оказаться ни единой живой души.

Кратов в очередной раз связался с бортом «Тавискарона».

– Наблюдаете? – спросил он.

– И очень внимательно, – уверил его Феликс Грин.

– Но теперь-то, когда эвакуация идет полным ходом, – вмешался Татор, – ты можешь покинуть станцию, Кон-стан-тин, не так ли?

– Не так, – сердито сказал Кратов.

– Прости, но вот уже несколько дней я перестал понимать мотивацию твоих поступков, – досадливо заявил Татор.

В беседу неожиданно вклинился знакомый смешливый голос.

– Консул, чтобы не занимать ваше время, – сказал Мурашов. – Вы позволите мне изложить мастеру сокровенные смыслы, что движут вами все это время?

– Сделайте одолжение, – ответил Кратов. – А потом при случае изложите их также и мне.

Мурашов ублаготворенно рассмеялся.

– Кстати, – сказал он доверительным тоном. – Вам не кажется, Консул, что вас все-таки подловили?

И, не дожидаясь ответа, разорвал связь.

«Какие, к дьяволу, смыслы, – думал Кратов, покидая обсерваторию и направляясь на центральную посадочную палубу. – Коль скоро я оказался здесь, не могу же я все бросить на самотек и нырнуть в экзометрию. И долго еще не знать, чем все закончилось. Никто меня не подловил, кроме меня самого. Что вообще он имел в виду? Да я места себе не найду, глаз не сомкну ни на единый миг, ни себе ни другим не дам покоя, пока не узнаю! И кто только выдумал эти промежуточные финиши?!»

Еще одна мысль, непрошеная, нехорошая, попыталась было проникнуть в его сознание: что, если он сам навлекает все беды на промежуточные финиши? Назвать бедой ту же Лилелланк было бы слишком сурово… хотя как на то поглядеть.

Кельтская Ветка, будь она неладна!

На центральной палубе директора Старджона не оказалось. Кратов встретил там системного инженера Лейнстера Браннера, который скучал, привалившись к стене коридора и наблюдая за погрузкой очередной партии невольных беженцев. Замыкала шествие группа молодежи, в числе которых Кратов увидел девицу Тенн Браун и ее розовощекого спутника. Они выглядели крайне недовольными, и вряд ли тому причиной были хлопоты, вызванные эвакуацией. Более вероятно, что все искренне желали бы увидеть, чем закончится аттракцион.