Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой
Шрифт:
– Это почему? Скорости вроде у них одинаковые.
– По паспорту. Представь реактивную машину как гоночный автомобиль, который легко набирает высокую скорость. А поршневой – как – обычный, который может разогнаться до такой же скорости, но скрипя, пердя и за огромное время. В гонке всё равно выиграет первый, поскольку он держит скорость во время выполнения манёвров и быстро навёрстывает притормаживание, а второй если сбросил скорость для набора высоты или что-то в этом роде – всё, уже не догонит. Скороподъёмность – главная характеристика, определяет не столько способность набрать высоту, сколько избыток мощности, который самолёт может задействовать для ускорения. У мессера это тысяча двести метров в минуту, в лучшего советского ЯК-9 – всего восемьсот.
– А у твоего истребителя? Ну,
– Две с половиной тысячи. И это не истребитель – учебно-тренировочный штурмовик с довольно слабыми двигателями. Хотя… – я задумался, – может выполнять функции. Тут всё дело в ракетах. Так, надо хорошенько обдумать этот вариант.
Утро меня застало в процессе восстановления порушенного войной. Юра убежал к командующему аэродрома, вставлять пистоны, ну а я в цех. Моей новой идеей стала титановая штамповка. Потому что литьё и сварка титана… пока это нам не доступно.
К тому же титан – это лучший материал для авиации. Нужно освоить, может быть, как говорил Григорян, мы перейдём с выпуска кукурузы на истребители – в этом случае поможет не только высокая культура труда, которая у нас соблюдается, но и наличие аппаратуры для штамповки титановых деталей.
Насколько мне известно из истории, даже при постоянных налётах авиации противника, Гитлер ни в какую не хотел вводить в строй реактивные истребители. Ему грезились эскадрильи бомбардировщиков, а вовсе не истребителей – налёты не приносили ощутимого вреда для немецкой промышленности, очень сильно рассредоточенной и хорошо законспирированной. Зато средства бомбить как лаймиз на западе, так и наших на востоке – ему были нужны позарез. Это очень выгодная деталь, как и наличие у нас аппаратуры глушения связи – всякий раз, когда немцы совершают налёт, наши ставят непроницаемые радиопомехи. Самолёт РЭБ по приказу с самого-самого верха разработали в порядке горящей задницы – мгновенно, напихав радиоэлектронной аппаратуры в дуглас, который поднимали в воздух, когда в подмосковье засекали идущие к городу самолёты. Как правило немцы передвигались группами по несколько самолётов, так что спутать такую толпу, летящую прямо к москве по прямой – весьма сложно, даже со своими – немцы не сильно маневрируют в полёте и идут на больших высотах – больше пяти километров. Там их не достанет пушечное ПВО.
Примерно за двадцать километров до города, у них вырубается радиосвязь. Помехи заполоняют эфир, и дальше действуют уже ребята из эскадрилий ПВО, завязывая бой с охраняющими немцев истребителями – атаковать бомбардировщики это полдела, при этом можно огрести как от самих бомберов, так и от их эскорта. Поэтому как правило разделяются – одна группа отвлекает эскорт, вторая атакует бомберы. Ничего необычного.
Ребят, бывает, сбивают, но самое главное – что шанс выжить есть только у лётчиков люфтваффе – у бомбардировочной авиации с парашютами дела обстоят хуже. Глушилки показали себя просто восхитительно – тут я должен снять шляпу и поклониться в пояс придумавшему самолёты РЭБ – когда эфир наполняется свистом, треском и невнятными обрывками немецкой речи, составленной из выступлений гитлера и творчества группы рамштайн, то каждый немец остаётся сам по себе. И координировать действия, как они привыкли, они уже не могут, завязывается воздушный бой – нашим координировать ничего в процессе не нужно, так как они прекрасно слётаны и тактики нападения уже давно вызубрили.
Раз уж мы добрались до немецких мессершмитов, то логично будет продолжить созданием реактивного бомбардировщика, неуязвимого для поршневых самолётов. Ранний немецкий бомбер арадо – и тот мог действовать в британии при полном превосходстве противника. Мог, потому что поршневые машины пока забирались на его высоту – уже теряли в скорости, и если могли его догнать в горизонтальном полёте – то им на это потребовалось бы полчаса лёту по прямой. Воздушный винт с увеличением скорости теряет эффективность, реактивный двигатель – тягу не теряет. Просто в один момент находится баланс между затратой энергии на дальнейшее ускорение из-за возрастающего воздушного давления, и тягой двигателя –
самолёт перестаёт набирать скорость.Думаю, стоит всё-таки ввести в строй реактивный бомбер. Арадо… Хороший вариант, но лучше ИЛ-28, его советский наследник. Куда более совершенный благодаря двигателям ВК-1 и прочим плюшкам ближайшего будущего. При той же бомбовой нагрузке – около тонны, примерно таких же размерах, ИЛ-28 имел значительно большую тяговооружённость – два ВК-1 с форсажными камерами, которые позволяют ещё больше увеличить тягу – до трёх и трёх десятых тонн на каждом. Этот прирост позволял резко набрать скорость и высоту, уходя от преследования противника.
Думаю, это будет хорошим ответом одному художнику, который чё-то как-то и рисовал не очень, и воевать у него не получается…
–***_
– Командовать парадом буду я! – заявил я, входя в комнату совещаний, где как раз разгорался скандал по поводу моих действий. А дело в том, что утром все Дугласы на аэродроме заменили на бомбардировщики ИЛ-28. Я заменил.
Это произошло неожиданно, в том числе и для тех, кто приехал сюда смотреть совсем другие самолёты – я про дивизию ПВО. Позапрошлой ночью именно они отбивались от мессершмитов, сегодня они здесь присутствовали на правах размещённых – их решили оставить тут, для порядка. Один из экстравагантных личностей даже умудрился подняться в небе не на своём самолёте, а на мессере, и принял участие в воздушном бою, сбив один из истребителей противника и заодно продырявили немцы машину в районе крыла.
Его уже почти хотели расстрелять за самодурство, когда вмешался Юра Потапов и вместо строгача влепил ему благодарность. Ну это милое дело – Юра знает, что этот самолёт далеко не дефицитный, а мы получили какой-никакой практический опыт применения.
Сидели все за столом в штабе – штаб располагался в административном здании, и обсуждали новый самолёт, который привезли ночью. Вообще, они не видели, когда привозили, но авиабаза огромна. Так огромна, что прошляпить такое событие много ума не надо.
– Что? Товарищ Киврин, – Юра внезапно поднялся из-за стола, – объясните.
– Командовать. Парадом. Буду. Я, – по словам проговорил я, – бомберы БФ-28, которые вчера привезли на базу, предназначены для одной операции. А так же для обучения личного состава – экипаж каждой машины три человека, так что понадобится семьдесят пять человек.
– У нас столько нет.
– А вы полк ПВО, вам до бомбардировочных авиаций и дела не должно быть, у вас есть ох…хороший истребитель, вот и занимайтесь им, – я нагло вошёл и сел за стол, – хотя если вы хотя бы на время прикроете взлёт и посадку бомбардировщиков – я буду благодарен. Как вы знаете, немцы совершили успешный налёт на наш аэродром. Пострадали люди – хотя только раненые, но есть и тяжёлые, ими занимаются хирурги. Я не могу оставить подобную наглость безнаказанной! Поэтому сейчас сюда перевезли самые лучшие реактивные бомбардировщики.
– Я могу понять, откуда у вас истребители, но бомбардировщики то?
– Долгая история, штучный товар – в промышленности не освоенный, – отмахнулся я, – практически супероружие. Крейсерская скорость семьсот, максималка девятьсот, высотность отличная, так что могут свободно действовать в занятом противником пространстве.
– Радиус? – строго спросил командующий нашими истребителями, в чинах дореформенных я не разбираюсь, но немалый.
– Тысяча. Туда-обратно и небольшой запасец на всякий случай.
– Так, тысяча… тысяча это немного, но и не мало. Вся европейская часть СССР. Тысяча килОметров отсюда – это граница польши. Таллин, Рига, Вильньюс, Сталинград, Киев…
– Достаточно много для фронтового бомбардировщика, – я встал и подойдя к большому самовару, налил себе кипятка и тут же растворимого кофе нафигенил, с молоком.
– С таким радиусом мы могли бы нанести удар по немецким тылам, особенно по перебрасываемым войскам и снабжению вермахта.
– Глупо, – подал я голос с места самовара, – глупо и неконструктивно. Бомбовая нагрузка одна тонна, если мы будем использовать это оружие как рядовой бомбардировщик, только лучше, то ничего хорошего из этого не выйдет.