Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой
Шрифт:
Бомба была создана, даже чеку, которая предохраняет от подрыва в фюзеляже, и ту создал. И сел на место стрелка, уперевшись взглядом в камеры. Слава богу, я додумался подключить обзорную камеру – так что видно было чёрный квадрат – как днём. В тёмной пещере. Переключение на инфракрасную камеру показало совсем другую картину. Инфракрасный спектр – это почти что тепловизор, в ИК не было видно одни объекты, не излучающие в спектре, и было хорошо видно другие. Сверху я увидел поверхность земли, дороги, склоны, ну и конечно же – на горизонте кто-то был. До сих пор мне не приходилось видеть не только немцев, но и их авиацию, даже издалека. Это была орда. Нет, хуже, это саранча – они, казалось бы, были везде. Не везде плотно, но их присутствие можно было заметить везде, как и следы боёв –
– Серёг, доверни на… семнадцать вправо, и держи курс прямо.
– Слушаюсь, командир.
– И хватит паясничать. Потом пошутишь, мы посмеёмся.
Рассчитать траекторию падения девятитонной бомбы? Я вас умоляю, это требует пристрелки, но с высоты в десять километров… Это маловероятно. Бомбометание с такой высоты имеет такое рассеивание, что хоть куда бы попасть.
Я включил передачу в эфир и сообщил всем:
– Отбомбитесь и улетайте.
Ну а сам просто сбросил бомбу, примерно прикинув место её падения, учитывая высоту. Девять тонн это девять тонн, а десять километров это десять километров – бомба улетела и я наблюдал только за её снижением. И… Повезло весьма условно. Падала она долго, и наконец упала и взорвалась ярким всполохом на экранах – и рухнула бомба на какие-то пехотные позиции немцев.
Перед тем, как бросать бомбы, я внимательно осмотрел, что мог видеть – это и правда были немцы, поскольку осаждённый севастополь находился более чем в десяти километрах отсюда. Довольно далеко.
Пошёл и создал новые бомбы – на этот раз четыре корректируемые КАБ-1500. Основной калибр. На этот раз я мог не только наблюдать и жать на кнопку, но и использовать оборудование управления, стыренное с другого самолёта. Довольно сложно было всё это установить, но… Справился.
Ночь для немецев эта стала настоящим кошмаром. Потому что я начал работать без остановки – целясь в скопления пехоты, техники, пушки. Однако, они не знали того, что я вижу не их, а их тепловое излучение – раскалённые стволы зенитных орудий, стрелявших, по-моему, наугад, зенитные прожекторы, и конечно же – артиллерия.
Какое воздействие имеет на личный состав сброс КАБ-1500 – не стоит даже объяснять. Или стоит? Бомба имела тонну взрывчатки, наводилась с помощью инфракрасной камеры, являющейся основой самонаведения. Был ещё режим автоматического удержания контрастной цели, и ручной – когда камера в головке передавала информацию на монитор и можно было видеть от лица бомбы, куда она летит.
Такое самонаведение самое примитивное – и появилось оно в Америке в сорок пятом. Так что ничего сверхординарного тут не было. Правда, телекамеры тут были примитивнейшие, не то, что у меня, но сути дела это не меняло – управление ГСН осуществлялось с манипулятора, похожего на джойстик аркадного автомата – чёрный бакелитовый шарик на штырьке, и пульт под ним. Грубо, просто, примитивно, но работает же. И никаких цифровых вводов – всего четыре координаты.
Я создал новую порцию из четырёх бомб и вернулся на место стрелка, заметив под бомбардировщиком, километрах в трёх, немецкий самолёт. Мессер. Это уже становилось немного опасно…
– Юра, не спать! Мессершмит строго под нами, идёт в сторону моря.
– Просыпаюсь, – Юра, кажется, мгновенно проснулся и начал вертеть чебурашкой, а вскоре в сторону немецкого бомбардировщика полетела длинная и плотная очередь снарядов. Двадцать три миллиметра, не хрен собачий. Пытающийся нас высмотреть мессершмит получил всего два попадания в крыло, но этого ему хватило – патроны то зажигательные, так что полыхнул топливный бак в мгновение ока.
А я вернулся к своему грязному делу – внизу был разворошенный улей. Немцы передвигались, отступали, организованно и неорганизованно, прогревали двигатели техники – и я решил бахнуть по танку. Сверху, при максимальном увеличении, можно было разглядеть танки, рядом с которыми отступала пехота – наверное, надеялись на прикрытие бронёй от осколков. А вот хрен вам – вжал кнопку и ещё одна бомба сорвалась с подвеса, и включилась телевизионная ГСН, с инфракрасной и обычной камерами. Место я заметил и вёл бомбу точно в цель. Вообще, аэродинамика бомбы – это та ещё задача,
радиус возможного увода бомбы в сторону от прямого падения – не такой уж большой, учитывая высоту – бомба падала примерно там, куда самолёт летит, если посмотреть вперёд и на шестьдесят градусов вниз. То есть сильно впереди – за двадцать километров при начальной скорости в семьсот, она преодолевала нехилое такое расстояние.Бомбу я довёл до конца – ГСН отключилась.
– Серёг, поверни на три румба вправо.
– Понял, поворачиваю, – самолёт начал медленно, словно баржа, описывать медленный вираж. И когда встал на новый курс, я мог ещё лучше оценить весь масштаб трагедии под нами. Бомба-полуторатонка обладала огромным поражающим осколочно-фугасным действием. И вот, очень удачно впереди как раз находилась колонна немецкой техники. Не уйдут – отметил цель и нажал на клавишу сброса, после чего оставив автоматике самой бомбы вести цель, я бросился к люку, создал ещё четыре бомбы, сбросил и их, отметив цели в колонне, и повторил это же за пару минут ещё два раза. Когда первая бомба ударила по целям в хвосте колонны, остальные точками приближались к месту своей последней посадки – немцы уже подняли шухер – колонна оказалась довольно большой, и передвигалась аккуратно, отступали. С ними была артиллерия – я насчитал больше двадцати стволов – среди которых маленькие пушки, и большие, которые тянули тягачи… Удобно расположились.
Бомбардировщикам этого времени приходилось много мучиться для попадания в цель. Сброс некорректируемой бомбы… Её попадание весьма сложная задача, и на один объект типа «дом» тратили до двадцати бомб! То есть авианалёт силами целого звена бомбардировщиков, нужен для гарантированного уничтожения одной цели. Одиночный же бомбер не представлял существенной опасности. Поэтому и ракеты получили своё серьёзное распространение и финансирование только после того, как появилось ядерное оружие, и один бомбер уже мог наделать делов.
Одну пушечку отбросило метров на двести – бомба легла прямо под ней, людей в живых понятное дело не должно было остаться. А я тем временем сбросил на врага новую бомбу – на этот раз рассредоточил КАБ-500 – с такой же телевизионной ГСН. Гораздо эффективнее сбросить десять КАБ-500, в режиме удержания цели, и пойти повторить. Потому что с высоты в десять километров, бомба летит вниз долго, успеваю перезарядиться и начать заново.
Пятисотки уже можно было сбрасывать и включать сопровождение цели довольно быстро. Тут сказалось передирание оптики и системы управления, взятое у СУ-34. Частично. Распределив цели, сбросил бомбы и на перезарядку – быстро создав новые, снова перезагрузил систему и она обнаружила, что оказывается бомбы то есть. Сброс следующей партии уже был очень рассредоточен по большой площади. Следующая партия… Тут я пожадничал и создал полноценную кассетную бомбу РБК-250. На этот раз загрузил под завязку – восемь держателей. И сбросил все, когда приблизительно навелись на колонну вражеской техники – тут не было никакой корректировки, вся надежда была только на рассеивание кассетной боевой части.
Тут либо мне повезло, либо я за почти час работы накидал столько бомб, что уже более-менее на глаз определил место падения, но восемь кассетных бомб накрыли скопление пехоты вермахта очень плотно – это было практически супероружие – кассетные бомбы оставляли целую полосу сплошных разрывов, лишь две бомбы из восьми накрыли отступающих – это была та ещё толпа, видимо, центр какой-то военной части вермахта, судя по наличию там автомобилей. Когда по ним прошлись две кассетные бомбы – остались только ужасы войны, машина горела, давая яркий засвет как в обычном, так и в инфракрасном диапазоне.
Пора было заполировать.
– Серёг, разворот над морем влево, над севастополем берёшь курс двадцать три.
– Принято. Топлива осталось ещё на полчаса, потом нужно лететь обратно.
– Хорошо, успеем.
С высоты прекрасно было видно в ночном хаосе все позиции немцев. Первыми под удары бомб попали оборудованные артиллерийские позиции, их было около тридцати. Каждая приняла на себя по несколько бомб, которые либо уничтожили полностью, либо просто вывели из строя немецкую артиллерию. Без артиллерии… Штурмовать город нельзя, и они это знают. Но нужно было заполировать их самих – поэтому я и бросал бомбы.