Одержимость Грешника

Катя утёрла скупые слёзы. Любит её ведь. Не то, что мать. Та у Таи словно холодная селёдка, только себя и любит. Тая редко говорила о матери при мне, у них довольно сложные отношения.

— Да, понимаю, — мягко я сжал её плечо. — Я всё узнаю. Не переживайте.

Я подошёл к девочке и опустился рядом с ней на ковёр. Такие же, как у её матери, зелёные глаза остановились на мне и смотрели с настороженностью. Ксюша меня знала, конечно, но очень мимолётно.

— Привет, — сказал я ей.

— Здравствуйте, — ответила она, почти чисто выговаривая букву “р”.

— Рисуешь?

— Ну да… А где моя мама? — спросила она, теребя в маленьких пальчиках от волнения фломастер. — Она пропала вчера...

Я хмыкнул про себя. Привычка матери — что-то теребить или перебирать, когда она волнуется. Просто маленькая Тайка. Надо же быть такими похожими… Интересно, какая бы дочь получилась у нас с ней? Тоже рыжая и красивая, как маленькая Ксюша и вредная Тая?

— Пропала? — переспросил я.

Неужели Катя так и сказала ребёнку? Или сама Ксюша понимает куда больше, чем мы думаем?

— Да. С ней что-то произошло! Скажите, пожалуйста, где моя мама? Вы ведь её начальник, вы должны знать.

Видимо, статус руководителя её матери делает меня в глазах малышки значимым человеком.

— Твоя мама не пропала, — поспешил я успокоить её. Не знаю, насколько хорошо у меня это вышло, ведь с детьми я общаться совершенно не умею. Ни братьев-сестёр, ни тем более своих детей у меня не было. — Она немного заболела, и её забрал лечить доктор. Но она скоро поправится, и я привезу её домой. Я сейчас поеду к ней и передам от тебя привет, поговорю с доктором, спрошу, когда маму можно будет забрать домой.

— А можно мне тоже с вами? — спросила девочка.

— Туда только взрослых пускают. Но я вернусь и всё тебе расскажу. Идёт?

— Да, — кивнула она.

— А ты не будешь переживать, будешь слушаться Катю и будешь ждать маму дома. Обещаешь?

— Обещаю… Только узнайте о маме.

— Обязательно. Прямо сейчас и поеду. А где мишка, которого я тебе передавал с продуктами? Ты его получила, Ксюш?

— Вы?

— Ну да. Мама не сказала тебе, кто передал мишку?

— Нет.

— Я.

— С...спасибо, — растерялся ребёнок.

— Он тебе понравился?

— Да, красивый…

— Вот иди его пока спать уложи и покорми. — Я поднялся на ноги и отряхнул брюки. Не знаю точно, какие там игры у детей, особенно у девочек, и, возможно, сейчас нёс чушь, но я себе представлял сие действие примерно так. — А я поехал. Скоро вернусь!

***

— Как мне увидеть Таисию Константиновну Вострову? — спросил я девушку за стойкой регистратора.

— Сейчас нельзя, — категорично ответила она. — Часы посещений указаны на доске объявлений. Приезжайте завтра. Можем только вещи передать сегодня.

Я молча достал из бумажника довольно крупную купюру и положил перед ней.

— Мне очень надо её увидеть сегодня. И поговорить с её врачом.

— Ну ладно, — юрко убрала она её в стол, стреляя глазками по сторонам. — Но только в порядке исключения.

— Конечно, — кивнул я.

— В следующий раз не пущу.

— Я приеду в разрешённое время.

— Хорошо, — смягчилась девушка и защёлкала мышкой и кнопками клавиатуры компьютера. — В каком отделении пациентка? — спросила меня она.

— Вот это не знаю. Только данные и дату рождения.

— Называйте.

По полным данным регистратор отыскала Таю.

— В неврологии она, — сказала девушка. — Четвёртый этаж, палата четыреста шестнадцать. Только наденьте халат и бахилы. За дверью есть одноразовые. Я сейчас позвоню и предупрежу насчёт вас.

По пути в палату в коридоре отделения неврологии я встретил врача.

— Это вы к Таисии Востровой? — спросил мужчина в форме доктора.

— Да. Здравствуйте.

— Не положено сейчас.

— Да-да, мне уже прочитали лекцию. В следующий раз приду в положенное время. Как она?

— А вы ей кем приходитесь?

— Я? Муж.

— Что же вы, муж, так свою жену довели? — свёл брови вместе доктор.

— Кто сказал, что я довёл?

— Так она и сказала. Не в подробностях, конечно, но сказала, что муж её предал, а она так его любит, но теперь вынуждена будет развестись. Ещё чуть-чуть, и нервного срыва было бы не избежать. У неё истощение и близкое к депрессии состояние. Вы знаете, что она не ест уже много дней, и организм обезвожен?

— Не знал. Я был в отъезде.

— Понятно, — поджал губы врач. — Повнимательнее, пожалуйста, к своей супруге. Нежная она у вас, переживает. Психоневролог уже был у неё и назначил курс антидепрессантов. Долго её не планировали тут держать, но она отказалась принимать препараты, ни с кем не разговаривает и отказывается от еды. Готовим её к переводу в клинику по профилю.

— Это куда?

— Психиатрическую клинику, куда еще?

— Не надо, — тут же ответил я. Прекрасно знаю, что оттуда её быстро не отпустят домой.

— А что нам делать, если у неё явно состояние не в пределах нормы? Она молчит и плачет. Мы не можем её просто выписать. Мы будем вынуждены отправить данные, и её поставят на учёт в диспансер по адресу регистрации.

Чёрт. Неужели она так страдает по нему? По этому уроду, который её предал, да ещё вот так?

— Я попробую с ней поговорить. Можно?

— Попробуйте, — пожал плечами он. — Только осторожно, иначе нам опять её успокаивать полночи придётся…

Он показал рукой на нужную мне дверь.

***

Тая лежала лицом к стене. Она не обернулась, когда я вошёл. Ей словно было всё равно на то, что происходит вокруг.

— Тая, — позвал негромко я её.

Она дернулась и обернулась. Села на кровати, глядя на меня огромными глазами.

— Ты? — тихо спросила она и нахмурилась. Взгляд её стал тусклым, она снова легла и отвернулась.

— Я тебе привет принёс от Ксюши.

Тая не ответила. Молча слушала.

— Она скучает по тебе и очень переживает, что мама пропала.