Одержимость

Не желая больше думать об этом и задаваясь вопросом, куда делся помпон, я натянула синюю шапочку и коричневый кардиган Сэнди и снова посмотрела на каминную полку. Там фотография, с самого дальнего края, спрятанная за стопкой старых газет, на которой я и мой лучший друг смеялась надо мной. Сувенир о времени, предшествовавшем Полу, моей беременности, и когда Реджи действительно немного ценила меня; фотография выглядела такой же невинной, как и все, что появилось всего несколько месяцев спустя. Просто две девушки, стоящие вместе и улыбающиеся. С такими же каштановыми волосами и моей рукой, обвитой вокруг ее шеи, я носила такую же синюю шапочку, а она — такую же золотистую. Если бы не ее очки с толстыми стеклами, мы могли бы быть близнецами. Сестрами, по крайней мере. Раздраженная этим, я направилась к каминной полке, сняла фотографию и вынула ее из рамы и стекла. Запихивая ее в задний карман, я пообещала себе пока не рвать ее. Это могло бы послужить напоминанием. Когда она доберется сюда, я смогу разорвать эту штуку, чтобы она могла увидеть, что она сделала для себя. Реджина всегда имела яркое воображение. Ты тоже могла бы рассказать ей о Ханне. Самое время ей это выяснить. Может быть, на этот раз она будет благодарна. Я громко рассмеялась. Я настаивала на этом. Хижина каким-то образом заставляла меня смотреть на мир сквозь розовые очки. На самом деле, в Реджине не было ни капли благодарности — никогда по-настоящему не было. Это была моя работа — принимать все как должное. Но, может быть, рассказав ей о Ханне, я, хотя бы, заслужу немного уважения. Я устала таить в себе все секреты.

Плюхнувшись на диван и задаваясь вопросом, стоит ли мне попытаться немного отдохнуть, я позволила своему разуму пробежаться по ходу событий, которые привели нас сюда, когда я ждала на пыльном диване мою лучшую подругу Иуду. Конечно, для нее не имело значения, что я была единственной, кто ей поверил. Желая, чтобы мне не приходилось напоминать ей, я знала, что реальность такова, что я это сделаю. И, может быть, вспомнив своего неряшливого дядю Энди, она стала бы ценить меня больше.

Это случилось тем летом, когда ей исполнилось двенадцать. Это продолжалось годами, становясь только хуже к нашему второму году обучения, пока Реджина едва могла функционировать. В течение нескольких месяцев я знала, что что-то не так. Дело было не в том, что она отстранилась. Вместо этого она стала ближе. Постоянно требуя моего полного внимания и причины, по которой мои оценки начали падать, Реджина рассказала мне все во время ночевки после того, как мы совершили набег на водочный притон Сэнди. Я сидела с ней, внимательно слушая в течение нескольких часов и помогая ей составить план.

Это я помогла ей рассказать об этом матери, которая сидела с ней, пока она разговаривала с копами. Я была тем, кто ходил с ней на терапию и ежедневно напоминал ей, что это не ее вина. Ради нее я пощадила свои мысли. Я никогда не говорила вслух, что мне казалось немного странным, что она вообще нуждалась в моей помощи. Я никогда не называл ее трусихой вслух. И когда позже у нее появился интерес к юриспруденции, я никогда не бросала ей в лицо, что она отклонилась от плана помощи детям и вместо этого сосредоточилась на праве интеллектуальной собственности, просто чтобы заработать больше. Вместо этого я просто кивнула головой и поддержала ее так же, как после ее допросов у криминалистов.

Но все изменится. Когда Реджина доберется сюда, настанет ее очередь слушать. Я устала отдавать, не получая взамен. Тогда она была бы той, кто собрал бы воедино мои разбитые осколки. Она помогла бы мне разобраться в недавних событиях с Полом, и, прежде чем мы закончили, мы бы возобновили договор. У подножия дороги Блэк Маунтин и по густо заросшей тропинке, ведущей к нашему любимому лугу, черт возьми, мы бы вернулись к нашим корням, даже если бы это убило нас обеих.

Потребовалось два часа, чтобы мой, бешено работающий, мозг наконец успокоился достаточно, чтобы вздремнуть. Когда я погрузилась в сон, меня охватило чувство удовлетворения или, может быть, просто решимости. Тогда все должно было выплыть наружу — спасибо тебе, Ханна. Хотя я не преуспевала во всем обычными способами, как она, я была лучше, чем моя лучшая подруга. Во-первых, я была сильнее. Я тоже была более предана делу — но это было очевидно. Но что тогда было важнее всего? Я любила сильнее и была кем угодно, только не Иудой.

Во многих отношениях Реджина не заслуживала меня и никогда не заслуживала. То, от чего я отказалась ради нее, было чем-то, что она никогда не сможет заменить, и я не была уверена, что мне было все равно. Я была более чем способна вернуть эти вещи обратно. Пол и Ханна могли бы засунуть тест ДНК в растущую задницу Реджи. Утром, при полном свете горного восхода, я бы сформулировала свои следующие шаги плана. Это началось бы с проверки ее контактов. Я могла бы съездить в город, найти сервис и немного повеселиться с Тристаном. Если я что-то и знала о своей лучшей подруге, так это то, что ее легко было отвлечь. Устраняя отвлекающие маневры, я бы сделала все возможное, чтобы привлечь ее полное внимание, когда она, наконец, доставит свою жалкую задницу в хижину.

Глава 10 Реджина

Поездка в Путни, казалось, заняла целую вечность. С каждой милей всплывали ненужные подробности, пока все мое тело не затряслось от воспоминаний, которые я тщательно прятала так много лет назад. Я почувствовала, как путы вокруг моего тщательно защищенного рассудка немного ослабли, но я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.

Хит потянулся и взял меня за руку.

— Ты дрожишь, как осиновый лист. Ты в порядке?

— Я ненавижу этот город и этот дом. Ничего хорошего из этого не было.

Он не согласился.

— Ты была. Это не может быть так уж плохо.

Я почти прошипела.

— Я приехала не из Путни. У моей семьи может быть эта богом забытая хижина, которая досталась мне от бабушки и дедушки, но у меня самой нет ничего, что могло бы быть связано с этим гребаным местом.

Он отпустил мою руку.

— Воу. Я ничего такого не имел в виду. Но, если ты захочешь рассказать мне об этом, я хороший слушатель.

— Эта сука знает, что эта проклятая хижина — абсолютно последнее место, куда я хотела бы пойти. Возможно, в детстве у нас там были хорошие времена, но это было очень, очень давно и недостаточно запоминающе, чтобы я когда-нибудь захотела вернуться.

— Что случилось, что превратило эти счастливые детские воспоминания в ненависть?

— Не твое чертово дело, — я не хотела огрызаться так сильно, как это сделала, но я не могла остановиться. — Просто смирись, я ненавижу это место.

— Эй, я просто пытаюсь понять, чтобы потом не попасть впросак. И я уже говорил тебе пару раз. Тебе не обязательно идти, если ты этого не хочешь. Я могу справиться с этим за тебя.

— О, точно. Потому что ты проделал такую отличную работу, когда в последний раз с чем-то справлялся. Единственное, что тебе удалось сделать — это остаться в живых после падения с лестницы.

Когда он промолчал, меня пронзил укол вины. Я знала, что это не его вина, что у меня были такие ужасные воспоминания о Путни и хижине; но я не собиралась вдаваться в подробности, если у меня не было абсолютно никакого другого выбора. Я также знала, как легко было получить удар от Сильвии. Я не винила его за то, что она сделала с ним в квартире; мои эмоции просто не позволяли мне контролировать свой рот.

Пока мы ехали, я, наконец, взглянула на него.

— Прости. Я была груба.

Ага.

— Эта женщина подвергает меня такому стрессу, я очень растеряна. И заставить меня вернуться сюда — это все равно, что столкнуть меня с обрыва.

— Хорошо.

Я хлопнула по подлокотнику достаточно сильно, чтобы по-настоящему причинить боль руке.

— Теперь ты делаешь то, что делаю я, когда злюсь.

— Что именно?

— Отвечаешь односложно.

— Ты не даешь мне много поводов для продолжения разговора, так что мне действительно не на что отвечать больше, кроме как давать односложные ответы.

Я откинулась на спинку сиденья. Я ненавидела его за его здравый смысл.

— Что ты собираешься делать, когда мы найдем ее в хижине?

— Рассчитываю на то, что она попытается сбежать.

— Ладно, это не то, чего я ожидала. Почему? — возможно, я слишком высоко оценила его здравый смысл.

— Потому что тогда, когда я ударю ее прямо в лицо, это будет легче оправдать.

Я не смогла удержаться и прыснула от смеха.

— Ладно, ты меня подловил, — я глубоко вздохнула и попыталась снять напряжение. — Давай просто скажем, что у меня много скелетов в шкафах в этой хижине.