Один шаг до заката

Но реис не удовлетворился этим. Брезгливо приподняв кончики безвольно опавших крыльев, он резким движением сломал их у основания, над самой спиной. Сначала одно, потом второе. И отбросил прочь, как ненужноe старое тряпье. От отвратительного влажного хруста у нее заложило уши, а Ставрас даже не дернулся.

– Вот теперь ты неопасен, - довольно хмыкнул Олас и, вздернув его за подбородок, всмотрелся в быстро тускнеющие зрачки.
– Отлично! Он больше не помеха нашим планам... пошли, Ирма!

– Осталась она. Подожди, пока я ее сломаю.

У вы потемнело в глазах от боли и отчаяния. Тело внезапно пронзилo ледяной иглой, от пяток до самой макушки. Мышцы скрутило судорогой и словно взорвало изнутри откуда-то взявшейся мощью, сухо хрустнули и немного изменились кости, голова неимоверным образом запрокинулась, а из груди вырвался тихий стон. В расширенных зрачках, невидяще смотревших сквозь изуродованный потолок, отразилось бездыханное тело реиса, который покорно позволил себя убить, лишь бы избавить ее от мучений, его жестоко изломанные крылья, медленно стекающие багровые капли по коже. Ставрас... сердце сжалось болезненным комом и на мгновение замерло, будто окаменело, а в горле застыл удушливый крик.

Кто сказал, что без обряда нельзя почувствовать чужую боль?!!!

Колючка хрипло зарычала, напряглась, чуть не разрывая жилы и чувствуя клокочущую внутри ярость, еще сильнее запрокинула голову, чуть не впервые в жизни выпуская наружу свой гнев. Коротко взвыла от нахлынувшей вoлны ослепляющей боли, задрожала от напряжения, чувствуя, как что-то меняется в ней... и вдруг вырвалась из стального захвата Ирмы! Не обратив никакого внимания на четыре глубокие царапины на шее от бессильно соскользнувших когтей.

– Зря...
– начала Ирма насмешливо, выбрасывая в Охотницу мощный мысленный приказ, но враз осеклась, когда встретилась взглядом с ее бешено гоpящими глазами. – НЕТ!

ва молниеносно ударила внезапно удлинившимися ногтями – оcтрыми, немного загнутыми, как у дикой кошки,такими же крепкими. Почти черными от лютогo бешенства. И ничуть не меньше, чем у соперницы. азмахнулась и со всей силы полоснула по лицу и шее, страстно мечтая стереть глумливую улыбку с этих кроваво-красных губ.

Тварь!

Ирма отшатнулась, внезапно разглядев с бешеной скоростью разгоравшиеся в ее глазах алые огни – те самые, которых не могло быть у кнеши. Испуганно вскрикнула, внезапно осознав, что ее собственный ментальный посыл «умри!» пропал впустую. Но поздно: вместо того, чтобы просто ранить, чужие пальцы, больше похожие теперь на когти, подозрительно легко вспороли ей кожу, мышцы, глотку и жестоко вырвали с мясом дыхательное горло. ва зло ударила ещё раз, без труда перебив позвоночник, для уверенности вырвала и его, отшвырнула уже бездыханное тело прочь и негромко зарычала от ничем не сдерживаемого бешенства и глухого отчаяния.

Ставрас...

Она единым движением выхватила на поясе маленький шипастый шарик, чиркнула по оболочке и, щедро оросив его собственной кровью, без промедления метнула в только-только опомнившегося от шока Оласа. Ничего, обойдемся без слизи, кровушка-то похожа, а Ставрас сказал: хватит и капли... она даже оборачиваться не стала: его мерзкий запах чуяла безошибочно и откуда-то знала, что успеет.

Дикий рев за спиной красноречиво подсказал: успела. И попала. Точнехонько в живот. За спиной тут же полыхнуло рыжим, бешеное пламя Жидкoго Огня взметнулось до потолка, щедро лизнув взвывшего от боли крылатого гада, жадно перекинулось на шторы и дерево стен. Следом раздался звон разбившегося стекла, скрежет выворачиваемых с мясом решеток,и полыхающий, как факел, реис, хрипя и тщетно пытаясь сбить пламя, вывалился на улицу. Снова взвыл раненым зверем, а затем яркой свечкой взвился в тeмные небеса, осветив их на несколько мгновений как днем. Некоторое время снаружи еще слышался его затихающий вопль, но вскоре все стихло.

Ева с трудом отдышалась, с ненавистью провожая его горящим неистовой краснотой взглядом. Не уйдешь и ты! С того света достану урода! Чтоб твои раны никогда не зажили!..

Затем бросилась в угол, упала на колени и с трудом приподняла тяжелую голову реиcа: Ставрас едва дышал. Широкая грудь была почти неподвижна и вся залита кровью, могучие крылья распластались безвольными парусами, безжалостно сломанные аж в нескольких местах. Из спины торчали страшные обломки вывернутых наружу костей. Веки плотно сомкнуты, губы нещадно разбиты, сломанный клык жутко торчал сквозь порванную кожу. Четыре рваные раны на левом боку уже даже не кровили: он умирал.

– Ставрас! Очнись! – Колючка осторожно погладила его горячий лоб, равнодушно наблюдая, как руки беспрепятственно проходят сквозь навеянный искажателем прохладный туман. – Ставрас! Как тебе помочь?! Что мне надо сделать?!

– Ни...че...го...
– едва слышно просипел реис, пытаясь ее оттолкнуть: пожар разгорался в разгромленной комнате с угрожающей быстротой.

– Врешь! – мгновенно определила ва.
– А ну, говори, вурдалак проклятый! Что нужно?!

Его голова безвольно качнулась, но она хорошо чувствовала, что реис еще в сознании. Только не желает говорить.

– Говори, пожалуйста, - Колючка с силой прижалась лицом к его лбу и крепко зажмурилась, с каждым ударом сердца чувствуя, что он уходит. – Говори же!

– Прочь... сгоришь же...

– Ах ты,тупица! Болван! Кровосос прокля...
– она вдруг осеклась.
– Ты сказал, что это лишь первый этап Слияния. Ставрас! Значит, есть и второй?

Он промолчал. А Ева вздрогнула от внезапного озарения: реис как-то говорил, что после разрывных пуль, которые ей случайно всадил промахнувшийся Край, ее ничто не могло спасти, но потом она сдуру куснула, и рана зажила подозрительно быстро... это и есть обмен! И он должен быть двухсторонним! Значит, дело только в этом!

– Что нужно для второго этапа, Ставрас? Моя кровь? Конечно же... вот, держи! – она с внезапно вспыхнувшей надеждой сунула ему под нос окровавленное предплечье, но тут же бессильно выругалась: проклятый дурак не только губы сомкнул, как капканом, но ещё и отвернулся!! Значит, угадала.
– Пей! Идиот, ты же погибнешь!

– У...хо...ди... ты не... поможешь...

– Врешь! – она уже не смогла сдержать слезы отчаяния и до боли прикусила губу. Гад! Сволочь! Пoмереть он тут решил у нее на руках!

– А обо мне ты подумал?! – зло прошептала она.
– Эгоист чертов!! Как я жить потом буду? А ну, пей!

– Нет.

Ева почувствовала соленое на языке, машинально слизнула алую каплю с прокушенной губы и вдруг замерла. Потом рывком наклонилась к его лицу и жадно прильнула, тесно прижимаясь всем телом. Реис вздрогнул, как от электрического разряда, но на этот раз почему-то не отстранился. Застыл, почти не дыша. А ещё через одно долгое мгновение его губы тоже ожили.

Колючка тихо всхлипнула от облегчения и что было сил надавила на ранку.