Один удар
Шрифт:
— Значит оно забьется…
— Идиот! — в сердцах крикнул Никай и резко развернулся к выходу — Делай что хочешь, но Лею надо успокоить. Она тебе нужна, понял? Нужна сейчас и нужна до самого конца. Дракон не смирится с ее потерей!
— Шел бы ты… — рвано кашлянул король, со стоном выгибаясь под хруст собственных сухожилий — Черт… Без тебя решу, что мне делать с моей леди!
Дверь захлопнулась с глухим стуком, отчего-то сопоставимым с гулким ударом молотка по последнему
Король смачно сплюнул на пол густую кровь, упавшую набежать в рот и зарычал сквозь зубы, вторя внутреннему голосу ящера.
«Моя силь!» — рычал внутри него беснующийся Зверь и снова выгибал еще пока бестелесную спину, грозя полным оборотом прямо внутри владельца — «Моя!»
— Хватит! Я. Твой. Хозяин… черт… А-ааа… — сознание прерывалось и снова кружило в пучине агонии, не давая осознать силу и ухватить контроль неуправляемым драконом — Никто и не трогает твою… почему «силь» — то? Леди твою…
«Моя! Как ты посмел?! Дотронулся! Сделал больно! Убью!»
— Убью! — губами короля возопил ящер, суматошно меняя ипостась до незавершенной формы и бессильно тая вновь серым плотным туманом.
«Не хватает… чего-то не хватает…» — едва соображая от боли, мыслил король, терпеливо снося ад раздвоения сознания и треск ломающихся ребер — «Она же плакала. Ей было больно. Что еще ему нужно? Почему не проявился, чтобы защитить ее?»
Потому что она не впала в отчаяние! Не рыдала у его ног. Не молила о снисхождении. показала свою силу. И Зверь, скрипя зубами, эту силу уважал. Злился, бесновался… Но верил в силу своей избранницы.
«Что же сделать, чтобы сломить тебя? Раз любовь не пробуждает дракона, пусть пробудит тревога за избранную. Но ты же у нас выше слабости, да? Вся такая колючая, язва. Огрызаться легче, чем рыдать, как нормальные женщины? Добиться бы твоей истерики…»
— Сука… Ненавижу тебя… тварь! Что я должен сделать? — не замечая, что стонет уже вслух, рычал король.
— Вы и так сделали, все, что могли, — прозвучал возле его уха мягкий нежный голос и стиснутого кулака коснулась прохладная нежная ладонь — Простите, но я не могла не вернуться. Видела, что с Вами что-то не так.
— Я в порядке, — попытался выпрямить спину Киран и вновь с хрипом поражения сполз по креслу — Черт…
— Не в порядке, — мягко не согласилась наследница и, с тяжелый вздохом, поставила перед королем бутылек — Вот. Держите.
— Что это? — с трудом сосредоточив плывущий от боли взгляд на сосуде, проскрипел мужчина.
— Небесные воды, — шепотом пояснила принцесса — Они точно помогут.
— Какая роскошь, — хмыкнул король — Польщен Вашим доверием. Слышал, сильфы берегут их как святыню. И ни один бескрылый еще не пробовал вод. Да и среди крылатых отведать Небесных заслуживают лишь избранные.
— Будем считать, что жених наследницы — вполне «избранный» для такой чести, — улыбнулась Леатора — Пейте. Они даруют силы завершить намеченное…
— … И обрести контроль над собственной судьбой, — тенью улыбнулся король — Слышал. Но у меня тут другое…
— Я вижу, — мягко перебила девушка — Но «обрести контроль» в данном случае — тоже подходит. Пейте…
— Драко… ох… драконодержец управляет Зверем иначе, чем…. ох… — по подбородку мужчины заструилась алая дорожка.
— У Вас все равно нет другого варианта, — напряженно шепнула Леатора — Пейте. Это хотя бы шанс.
— Я… — начал было Киран, но сомнительную тишину комнаты уже рассек звук быстро вынутой пробки и рот мужчины наполнился ярким, ледяным вкусом, прошедшимся колким инеем по языку и густой каплей стекшим в гортань ароматом замороженного крыжовника — О…
— Вот так, — мягко улыбнулась девушка, аккуратно стирая капельку с тонкой нитки шрама на подбородке — Теперь все будет хорошо.
— Хорошо… — неожиданно прошелестел эхом Киран, с удивлением отмечая мгновенную тишину в голове и ошеломленно замершего внутри него Зверя — Хорошо…
— Да. Так, как надо… Как решите сами…
Король сглотнул остатки крови и глубоко вздохнул, долго втягивая носом воздух. Стоило прикрыть глаза, как непроглядная тьма с кровавыми пятнами сменилась знакомым вакуумом, мерцающим мириадами далеких звезд. Темнота стала бархатной, уютной. Бескрайней, но подвластной каждому его движению. Осязаемой.
Мужчина обвел внутренним взором искрящееся великолепие и сосредоточился на дальней точке, словно притягивая ее к себе. Миг — и перед ним настороженно замирает свернувшийся в тугой клубок чешуйчатый ящер, играющий блеске огней алыми всполохами гибких изгибов своего тела. Он огромен, дик, прекрасен. Он сама мощь и сила. И он понимает свое превосходство, хищно выгибая шею и скалясь многими острыми зубами на наглого человека, посмевшего призвать его теперь.
Дракон силен и могуч… но его нет вне этого внутреннего мира. Погаснут тысячи искр — и сними вместе, в густой смоле темноты растворится Зверь. Канет в небытие. Снова станет НИЧЕМ.
«Моя!» — тщетно рычит ящер — «Не смей ее трогать!»
Но сознание человека вязнет в густом янтаре морозного крыжовника, будто погружаясь в вековую смолу и каменея в нем. Окутывается плотным коконом твердеющего льда. К нему не пробиться. Его теперь не тронуть.
Киран все еще отмечал агонию беседующего зверя. Его ярость, злость, его попытки забрать себе контроль. Но теперь его клокочущая ненависть никак не влияла на человека. И вообще ничто не влияло. Не могло вывести из себя, разозлить… Не могло и успокоить.