Один удар

— А-ааа! — орала я, с разбегу запрыгивая на испуганно взвизгнувшего Дакийского дракона, снова и снова вонзая меч в основание его головы — Ар-рр! Сдохни тварь! Сдохни уже!

Мифический монстр визжал и метался подо мной, в попытках изогнуться и дотянуться до моих обнаженных ног своими острыми клыками. Но куда там было пытаться меня достать, когда на месте истекающего кровью зверя я как раз представляла одно наглое, высокомерное лицо, успевшее меня унизить, испугать и… шантажировать!

— А-аа! Вот тебе! Вот! — работала я мечом, уже ничего не соображая и не видя перед собой от злости.

Подумать только!

«Хочу» — сказал он и гаденько так мне улыбнулся!

Сказать, что я в тот момент опешила, это не сказать ничего. Я глупо раскрыла рот и подавилась воздухом, вообще не понимая, как реагировать на такое сказочное высокомерие. Нет, а что на это ответишь? Мужик что-то там себе целью наметил и на этом все. И ведь даже не озадачился ни объяснениями, ни моей заинтересованностью. В принципе, оно и понятно! Ни разу в жизни ему не приходилось вообще задумываться о таких мелочах, как мнение его подданных. Сказал «хочу» — и получите, распишитесь. Только вот меня это ни в каком разрезе не устраивало!

— Тогда у нас проблема, — очень спокойно ответила я.

— Почему же? — вкрадчивым змеем сипло шепнул он, слишком близко наклоняясь ко мне и с удовольствием наблюдая, как расширились мои зрачки и сбилось мое дыхание.

— Потому что я — нет! — с героическим усилием взяв в руки свое взбунтовавшееся тело, хрипло, но твердо припечатала я.

Слишком красивое для мужика лицо неподвижно замерло в сантиметре от меня. Его дыхание щекотало мне шею. Запах морского бриза с нотками кедра дразнил обоняние. Сталь серых, как зимнее небо глаз, прожигала насквозь загорающимся в их глубине огнем. А затем слишком густые и длинные для мужчины ресницы слегка дрогнули и расширенный, обсидиановый зрачок словно тонкой струйкой потек внутри радужки, вытягиваясь в вертикальную линию.

— Чшш-што? — глухо прошипел король, и сильно сжал пальцы на подлокотниках кресла.

Тишину спальни прорезал острый треск раскрошенного дерева. На пол посыпалась мелкая труха, оставшаяся от некогда изящных резных ручек дорогой мебели.

— Ты… — тяжело дыша, выдохнул он, так и не отпуская моего взгляда — Ты не смееш-шь…

— Я. Не. Хочу. — почти через силу произнесла я, повторяя его жест и сжимая в пальцах тонкую ткань укрывающей меня сорочки.

— Лжёш-ш-шь… — прорычал Киран. Его лицо приблизилось еще на несколько миллиметров — Я слыш-ш-шу твой запах.

— Мозг не пахнет, — прорычала я, сатанея от правдивости его слов и от собственной никчёмной слабости. Черт! Мое тело не просто реагировало на близость отменного мужского экземпляра. Оно реагировало весьма однозначно. И совершенно не вовремя! — Хотя, глупо отрицать, что Вы привлекательны.

Король самодовольно ухмыльнулся и его взгляд, наконец, отпустил мой, падая уже на мои пересохшие от волнения губы. Ух… С одной стороны, сразу стало как-то легче. Зато с другой…

Губы закололо, словно по ним прошлись перцовым тинтом, модно увеличивающим объем. Рот наполнился слюной, а дыхание разом вытолкнуло из легких весь воздух. Пришлось дерганно сглотнуть и пробежаться язычком по горящим губам, от чего взгляд мужчины весьма натурально полыхнул настоящим пламенем, а ноздри по-звериному затрепыхались, втягивая в себя одному ему слышные запахи.

— Да… глупо, — уперто кивнула я, продолжая героически бороться с туманящим мозг вожделением — Но… не тело управляет мной, а я управляю телом. Поэтому, все что вы «слышите», Ваше Величество — это всего лишь реакция моего тела. А решения принимает мозг.

— Всего лиш-шь тело, говориш-шь… — угрожающе шепнул Киран — И ты решае-ш-шь…

— И я решаю, что Ваше заманчивое предложение мне не интересно, — единым порывом выдохнула я.

Миг — и его лицо вдруг тонет в неясной дымке, похожей на дрожащий, плывущий под солнцем воздух. Сквозь парящее искажение видно, как удлиняется красивое лицо, становятся острее высокие скулы, вытягиваются к вискам пылающие костром глаза. Тонкими змеями стрел взвиваются в воздух линии платиновых бровей, становясь длинными, острыми прядями, колышущимися в неподвижном воздухе живыми нитями. Рот растягивается в широкой, звериной усмешке, демонстрируя острые, игольчатые зубы, между которыми быстро мелькает длинный раздвоенный язык не человека… огромного оранжево-красного ящера!

— Не интерес-с-сно, моя с-с-силь? — чужим, глухим рычанием выдает эта тварь, и я на моем бедре, прикрытым тяжелым одеялом, стальной хаткой сжимаются длинные пальцы его руки.

— От… от… отпусти! — едва шепчу я, от страха вжимаясь в лежащую за спиной подушку так, что явственно чувствую твердость спинки кровати.

— С-с-сама! — замерев в каких-то микронах от моего уха, шепчет тем временем ящер — Ты приде-ш-шь с-с-ама! С-с-ллышиш-шь, моя с-с-силь?

— Д..д…да! — хриплю я, пытаясь подальше отстраниться от дрожащей в зыбком мареве звериной морды, сквозь которую неясно виднеется серьезное лицо короля.

— Приде-ш-шь! — уверенно кивает дракон — По с-с-воей воле. Захоче-ш-ш-шь. И я прощ-щу.

А потом длинный, горячий язык раскаленным ярмом прошелся по моей дернувшейся шее и полупрозрачный образ дракона застыл прямо напротив моего лица.

Тяжело дыша я с ужасом наблюдала, как тает в воздухе кошмарный мираж, оставляя после себя лишь бледное, напряженное лицо короля, продолжающего удерживать меня на месте тяжелым, нечитаемым взглядом.

Я тихо всхлипнула, попытавшись дрожащими руками притянуть к груди край все еще придавленного сильной рукой покрывала. Но, вместо того, чтобы снять свою ладонь с моего бедра, Киран лишь сильнее сжал его, словно предупреждая, что сейчас мне не следует шевелиться. Какие-то мгновения он словно прислушивался к себе, хмуря густые брови и продолжая пристально вглядываться в мои испуганные глаза.

А еще миг спустя, мужчина обреченно прикрыл густые ресницы и, со сдавленным животным рыком дернулся ко мне, больно перехватывая второй рукой волосы на моем затылке.

— Вы… — ахнула я, автоматически дергая головой и едва не шипя от боли.

— Заткнись, — рявкнул Киран, все еще неверяще прожигая меня каким-то отчаянным, яростным взглядом.

А затем, с голодным рычанием едва сдерживающего злость человека, закрыл мне рот злым, жестоким поцелуем...

...

... — Аааа! Ар-рр! Сдохни тварь! Сдохни уже! — орала маленькая, хрупкая девушка, с разбегу запрыгивая на испуганно взвизгнувшего Дакийского дракона, снова и снова вонзая меч в основание его головы — Сдохни ! Сдохни !

И от каждого ее удара Киран Четвертый ощутимо вздрагивал, невольно пряча свою несчастную голову поглубже в плечи. Потому что без толики сомнений понимал, что сейчас на месте несчастного, обреченного на мучительную смерть существа представляют именно его. Самого Кирана Безжалостного. Грозу Видимых Земель, Верховного Главнокомандующего королевства. Повелителя женских сердец, между прочим. И вообще, обладателя всех этих, и других, куда более пафосных званий. Одно из которых, как раз намедни, весьма ощутимо пошатнулось под узкой ладошкой одной маленькой, невоздержанной на язык и возмутительные действия леди.

От этих неприятных воспоминаний Киран Четвертый невнятно поморщился и едва удержался от того, чтобы потереть рукой левую щеку, вместо этого снова сосредотачивая взгляд на беснующейся маленькой ведьме, истово шинкующей ядовитое чудовище. До этого дня, кстати, считающееся практически непобедимым.

Что-ж… видимо, леди Лее об этом как-то забыли сообщить. Собственно, как и о многих других несущественных деталях.

К примеру о том, что желание короля не подлежит обсуждению, а требует полного и безоговорочного исполнения при всяческом раболепие в покорном взоре. Кстати, о значении слова «покорность», судя по всему, леди тоже забыли проинформировать. Разобраться бы еще кто именно с такой вопиющей халатностью подошел к вопросу воспитания юной дамы. Потому что вместо того, чтобы ахнув от переизбытка благодарности, трепетно упасть в так благосклонно предложенные объятия короля, маленькая нахалка вдруг заявила, что «не хочет!». С ума сойти. Киран даже чуть прикусил щеку изнутри, в напряженном обыске самых потаенных закутков собственной памяти на предмет понимания этого выражения. Не хочет?! Последний раз эти слова он слышал… да! Как раз от ныне покойного правителя Стасии. За неделю до полной ее капитуляции, между прочим. Больше никто на его памяти «не хотеть» им предложенного не смел. Особенно, когда предложение мало того, что весьма и весьма почетно, так еще и было лично им озвучено.