Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Одиннадцатая могила в лунном свете
Шрифт:

Я уже была у двери, как вдруг мистер Хипл крикнул мне вслед:

— Если не ошибаюсь, мировому господству учат на курсе «Супермегапродивнутое делопроизводство».

Я снова рассмеялась и ушла, прекрасно зная, что сюда больше не вернусь. Нельзя научиться править миром, а может, и целой вселенной, сидя в четырех стенах. Тут нужен настоящий опыт.

Передо мной опять возникла все та же девушка в сорочке. Буквально каждому она кричала прямо в лицо, но точно не ожидала, что я ее увижу.

— Мне нужен карандаш! — орала она, широко открывая рот.

Причем так широко, что был заметен

слегка посиневший язык. Правда, это могло быть последствием того, что она все-таки умерла.

Короче говоря, я изобразила сугубо материнский маневр и схватила ее за ухо.

— Ай! — пискнула покойница, когда я втащила ее в уборную. — Какого черта?

Я отпустила ее ухо, и она его оскорбленно потерла.

— Как вы это сделали?

— Ты, случайно, не заметила, что я слегка ярче, чем все остальные в этой песочнице?

— И что с того? Мне нужен карандаш!

— Никакой карандаш тебе не нужен. А твои крики бесят меня больше, чем все, что случилось со мной за день. Уж поверь мне, это говорит о многом.

— Минуточку! То есть вы меня слышите?!

Проверив все кабинки, я подошла к раковине, чтобы взглянуть на свою шевелюру. Та по-прежнему была отросшей и каштановой. Значит, все путем.

— Слышу. На кой черт тебе сдался карандаш?

Теперь девушка сфокусировала внимание на одной только мне и казалась абсолютно вменяемой.

— Я… Мне всего лишь был нужен карандаш для экзамена.

Она покрутилась вокруг своей оси, как собака, гоняющаяся за собственным хвостом. Может быть, с вменяемостью я погорячилась.

— Что это на мне? Больничная сорочка? Там сзади разрез? Мою задницу видно?!

— Ты помнишь, что с тобой произошло?

Она прекратила крутиться, и слава богу, потому что я и правда видела ее зад.

— Ну… я упала. Кажется. Помню, как наклонилась попросить у сокурсника карандаш, и в глазах поплыло. Я… — Она посмотрела на свои руки, потом на сорочку и босые ноги. — Я умерла?

— Мне очень жаль.

— Мне всего два семестра до выпуска осталось!

Прислонившись бедром к раковине, я стала ждать, когда девушка все поймет. Она зашла в кабинку, села на унитаз и уронила лицо в ладони.

— Как вообще такое возможно?

— Не знаю, солнце. Но раз уж ты не перешла сразу после смерти, можешь перейти через меня. Уверена, тебя наверняка заждались родственники.

— Перейти?

Я кивнула.

— Типа на другую сторону?

В уборной появился Рейес, но на этот раз близко подходить не стал. Честно говоря, места в туалете было негусто, поэтому Рейес сложил руки на груди и прислонился к дальней стене.

— По-моему, ты не заметил таблички на двери, — поддразнила я его, пусть даже сейчас он играл роль свирепого медведя.

Рейес смерил меня взглядом с головы до ног и обратно, причем оба раза задержался на губах. Неужто прикидывает шансы?

Девушка поднялась на ноги и выглянула из кабинки.

Я повернулась к студентке:

— Да, солнце, на другую.

— А я могу остаться, если захочу?

Она на меня так и не посмотрела, потому что сверлила взглядом моего мужа.

— Можешь, а можешь перейти, если пройдешь прямо сквозь меня, — подбадривающее отозвалась я. — Близким наверняка не терпится тебя

увидеть.

— Что ж, — студентка тихонько помахала Рейесу, — я все-таки останусь.

Пришла моя очередь сложить на груди руки и смерить мужа сердитым взглядом. Двое. Двое за один день отказались перейти. Или уже трое? Как бы то ни было, я точно теряю сноровку.

Очень медленно, клеточка за клеточкой, Рейес дематериализовался в клубах черного дыма, явно намереваясь превратить свое исчезновение в натуральное шоу.

С одного взгляда на тоскливое выражение лица студентки стало ясно: ни за какие коврижки она теперь не уйдет. Проклятье. Я было подумала просветить ее по поводу ее же задницы, но решила промолчать. Перейдет, когда будет готова. По крайней мере барышня прекратила кричать.

***

В итоге я все-таки вернулась в аудиторию, поболтала с несколькими сокурсниками, а потом с парочкой из них заскочила в круглосуточную кафешку. С первого же занятия между нами возникла связь. В основном потому, что они почти так же поклонялись кофе, как и я. Почти.

К нам в нематериальном виде присоединился Рейес, а за ним и наш шотландский кореш. Эти двое не спускали друг с друга глаз, словно ждали, кто из них сделает первый шаг. Впрочем, ничего такого не произошло.

В конце концов нашу компанию выгнали из кафе. Видимо, слово «круглосуточный» я и работники заведения понимаем по-разному. Пришлось попрощаться с сокурсниками. Вышло бы лучше, если бы я помнила их имена. Вечно с именами память меня подводит. Была с нами и девушка, чье имя я вроде бы помнила, но каждый раз, когда обращалась к ней по имени, она странно на меня поглядывала. Поэтому я прекратила насиловать себе мозги. А насилие, надо признать, было самым что ни на есть настоящим.

Зато все в классе знали, как зовут меня. Наверное, потому, что мистер Хипл слишком часто называл мое имя. Хорошо это или плохо, но имеется у меня склонность производить впечатление.

Когда я добралась домой, Рейес уже спал. Или притворялся, что спит. Так или иначе, выглядел он притягательно. Стройное тело словно поблескивало в тусклом свете. Одна рука прикрывала глаза, другая спряталась под подушкой. Широкая грудь, казалось, занимала половину кровати. На одной ноге лежало одеяло, а вторую заливал лунный свет, сочившийся из огромных окон. Рейес был похож на греческого бога. Рельефный, импульсивный… Словно и не настоящий вовсе.

Неужели Фостеры рассмотрели живущую в нем тьму? Стало ли это той самой причиной, по которой они похитили его совсем еще младенцем?

На самую малость я соскользнула в другую реальность, чтобы увидеть то, что, может быть, увидели они. Разумеется, тьма никуда не делась, но в Рейесе крылась не только она.

Ночная чернота окружающего мира сменилась ослепительно яркими цветами. В бесконечной буре, где сталкивались молнии и смерчи, полыхали оранжевые, красные и желтые оттенки. И посреди этого буйства ярче всего горел Рейес, который сейчас казался таким безмятежным, но как истинное дитя ада был вечно объят пламенем. Однако в самой сердцевине, в самой глубине его естества клубилась тьма. Тьма, которую он изо всех сил скрывал и старался преодолеть.

Поделиться с друзьями: