Одинокая волчица

А потом Максим — не без раздражения — понял, что отчим как бы заискивает перед ним. То есть не впрямую, а как-то очень завуалировано, пытаясь добиться расположения пасынка. То приглашал посидеть с ним, попить пива, поговорить «за жизнь», то интересовался планами на будущее и давал советы, о которых его не просили. Например, обстоятельно доказывал, почему не стоит гробить пять лет на изучение юриспруденции, а лучше окончить краткосрочные курсы телеоператоров и зарабатывать колоссальные деньги, не рискуя при этом абсолютно ничем.

— Ты подумай, — убеждал он Максима, — юрист — это чистая лотерея. Ты можешь на всю жизнь застрять в какой-нибудь консультации и получать там сущие гроши, да ещё непрерывно общаться со всяким сбродом. А если работать следователем — это вообще профессия для потенциальных самоубийц, рано или поздно какой-нибудь «клиент» пожелает свести счеты, таких случаев сейчас — не меряно. Да и вообще — охота тебе копаться в человеческих отбросах? А на телевидении работа чистая, с моими связями я тебя мигом устрою в престижную программу…

Не то, чтобы Максиму не хотелось чистой работы или хороших заработков, не то, чтобы он отрицательно относился к телевидению, но после таких разговоров у него всегда возникало чувство, будто его заманивают в какое-то не слишком приличное дело.

Настроение у Максима в тот вечер было отвратительное, он сидел надутый и односложно отвечал на вопросы о службе в армии, а Александр Николаевич, казалось, вовсе этого не замечал, сыпал анекдотами, подливал вино, предлагал все новые закуски, и это злило юношу ещё больше. Он было подумал, что хорошенького понемножку, нужно под благовидным предлогом сматываться отсюда, как вдруг…

— Добрый вечер, — раздался над ним тихий низкий женский голос.

Максим вздрогнул. Почему-то от этого контральто дрожь прошла по всему телу, дошла до сердца и оно учащенно забилось. Он поднял голову — у стола стояла высокая смуглая девушка с огромными серыми грустными глазами, великолепную тонкую фигурку обтягивало очень короткое платьице. Такой красавицы Максиму встречать ещё не приходилось.

— А вот и наша Мари, — произнес Александр Николаевич.

— Марианна — она протянула ему руку, сверкнули длиннющие ногти с серебристым лаком и несколько колец с блестящими камушками.

Нельзя сказать, что этот вечер прошел в теплой дружественной обстановке. Максим так до конца и просидел уставившись в тарелку, почти ничего не ел и не пил, односложно отвечая на все вопросы, боясь поднять глаза, внутренне кляня себя за свою скованность, завидуя и одновременно ненавидя Александра Николаевича, который был как рыба в воде. К тому же он постоянно чувствовал на себе взгляд девушки, сидящей напротив него, она тоже почти ничего не ела, зато много пила, но совершенно не пьянела и тоже почти все время молчала, а если и произносила несколько слов, то её тихое глубокое контральто отзывалось в его голове набатным колоколом. Она явно изучала его весь вечер и даже не пыталась скрыть это, но когда он отваживался поднять глаза и встречался с ней взглядом, то не мог пенять, что выражает этот взгляд.

Наконец этот тягостный вечер закончился и Максим был счастлив, что Александр Николаевич вызвался сам отвезти Марианну домой, он боялся остаться один на один с этой загадочной красавицей, потому что совершенно не представлял себе, о чем можно с ней говорить и как себя вообще вести.

Ночь он провел без сна, стоило ему закрыть глаза, как он снова видел перед собой её спокойное смуглое лицо, слышал её волнующий голос. День он провел в тоске и мученьях, не зная, что предпринять, как найти её. Обратиться к Александру Николаевичу он почему то стеснялся. Вдруг за ужином тот сам заговорил о ней.

— Как тебе понравилась Мари? Правда красавица? Совершенно необыкновенная девушка. Ты ей, кстати, тоже приглянулся, она расспрашивала о тебе, хотя вел ты себя не самым лучшим образом, дикарь дикарем.

Максим густо покраснел и не нашелся, что ответить.

— Это та девушка с которой ты его вчера знакомил? — заинтересовалась мама. — А сколько ей лет, чем она занимается, кто её родители? Ты знал её отца, да, Санечка? Чем он занимался? А с кем она теперь живет, с матерью?

— Господи! Сколько сразу вопросов! — Александр Николаевич шутливо поднял руки. — Сдаюсь, сдаюсь. Родителей у неё нет, умерли. Отца знал плохо, когда-то делали вместе одну работу на телевидении, знаю только, что он был кубинец, а мать русская, но чем занималась просто не представляю. Марианна живет одна, снимает комнату, подрабатывает манекенщицей, но работа эта сама знаешь какая, — он выразительно помахал рукой, — она девушка строгая и очень этой работой тяготится. Ну хватит, хватит расспросов, пусть молодые сами между собой разбираются.

Следующий месяц пролетел как один день. Когда, много позже, Максим вспоминал это время, то всякий раз ему представлялась зажигательная русская пляска в исполнении ансамбля Моисеева — все несется в лихом хмельном водовороте, все ярко, шумно, весело и если стоять в центре этого водоворота, то начинает кружиться голова.

Максим быстро нашел работу: таких как он, здоровых, сильных, только что прошедших армию, охотно брали охранниками в различные фирмы. Работал он сутки через трое, и казалось бы имел идеальные возможности для осуществления всего задуманного, но какое там!

Все свободное время он ходил тенью за Марианной, а она любила днем прогуляться по большим магазинам, рассматривая витрины так, как другие рассматривают картины великих мастеров, а вечером обязательно, как она выражалась, «оттянуться» в кафе или на дискотеке. Еще месяц назад Максим озверел бы за один день такого растительного существования, но сейчас — ничего не замечал вокруг, пьянея от одной близости к ней. А она играла им как кошка с мышкой: то притянет его к себе, то оттолкнет. И очень часто жаловалась: как ей одиноко, какая у неё ужасная работа, как дорого платить за комнату, как тоскует по семье.

У Максима сердце заходилось от жалости при таких разговорах. Наконец он набрался храбрости и сделал ей предложение. Она приняла его как то удивительно легко, точно он предложил ей посетить очередное кафе, а не изменить свою жизнь.

Дома сообщение Максима, что они с Марианной решили пожениться вызвало такую бурю, что если бы не активная поддержка Александра Николаевича, неизвестно, чем бы вся эта история кончилась. Как только в два голоса Елена и Татьяна Георгиевна стали объяснять всю глупость такого скороспелого решения, Александр Николаевич просто увел жену в их комнату, закрыл дверь и когда они вышли оттуда через полчаса, Елена, стараясь не смотреть на мать, дала согласие и на этот брак, и на то, что молодые поселятся в их доме. Бабушка только руками всплеснула, повернулась и ушла в свою комнату хлопнув дверью так, что бокалы в буфете зазвенели.

Свадьбу справили скромно, у Марианны не было ни друзей, ни подруг, ни родственников. Максим тоже не хотел никакой пышности, его безумно огорчало, что с бабушкой они так и не помирились и она демонстративно уехала жить на дачу, а жену своего внука, что называется, «в упор не видела», хотя при каждом удобном случае подчеркивала, что опять в её доме появился «человек не нашего круга».

Марианна бросила работу, и когда Максим был на службе, просто валялась на кровати слушая музыку или раскладывала бесконечные пасьянсы, смотрела по телевизору все сериалы подряд, а когда он был свободен, то все продолжалось как и до свадьбы — магазины, кафе, бары, дискотеки.