Одиссея авианосца «Энтерпрайз» (Война в океанах)

Высадить на атолл десант не так-то просто. Чтобы попасть в лагуну, необходимо сначала преодолеть коралловый барьер, опоясывающий узкую кольцевидную полоску выступающей над водой суши. И сделать это можно лишь во время прилива, только на судах с очень малой осадкой. Как бы там ни было, план десантной операции заключался в следующем.

С началом прилива высадить первые три штурмовых десантных эшелона, которые предполагалось доставить к берегу на борту «аллигаторов» — бронетранспортерах-амфибиях. «Аллигаторы» были способны преодолевать коралловые рифы по любой воде — даже самой низкой. Остальные же силы вместе с боеприпасами, артиллерией, танками и провиантом надлежало переправить на берег, когда прилив достигнет максимального уровня, на борту десантных катеров для перевозки пехоты, боевой техники и транспортных средств, притом, что каждый такой катер вмещал от 20 до 30 морских пехотинцев, или одно транспортное средство (танк либо грузовик), или же одну артиллерийскую установку. Совершенно очевидно, что время форсирования рифового барьера, высоту прилива, равно как осадку десантных катеров и бронетранспортеров, следовало рассчитать с точностью до минуты и сантиметра. А между тем картам архипелага Гилберта, которыми располагали американцы, было по меньшей мере сто лет. За это время конфигурация кораллового фундамента атолла, разумеется, могла сильно измениться. Так что в отделах кадров частей и соединений американского ВМФ спешно искали кого-нибудь, кто мог бы прояснить гидрографическую обстановку на атолле Тарава применительно к сегодняшнему дню или хотя бы недавнему прошлому. В результате неустанных поисков кадровики установили личности четверых моряков, которым до войны случалось заходить на Тараву: одним из них был бывший капитан английского судна «Ниманоа», доставлявшего почту на острова Гилберта, а другим — бывший шкипер трехмачтовой торговой шхуны, латыш по национальности.

Тем временем в Новой Зеландии десантники из Второй дивизии морской пехоты денно и нощно отрабатывали тактику высадки на берег в условиях, максимально приближенных к боевым. Мы с вами уже говорили о том, что представляли собой морские пехотинцы и что они могли действовать совершенно автономно, поскольку имели на своем вооружении не только артиллерию, но и бронетанковую и авиационную технику. Морские пехотинцы, все как на подбор, слыли парнями крепкими, выносливыми и отважными — они из кожи вон лезли, чтобы, как говорится, не посрамить честь мундира. До 1943 года в морскую пехоту шли в основном добровольцы. В дальнейшем этот род сил ВМФ пополнялся за счет новобранцев. Морские пехотинцы проходили военную подготовку по специальной программе. А высокой боеспособности они достигали главным образом благодаря особой психологической подготовке, где воспитанию духа товарищества, начинавшемуся сразу же по размещении новобранцев в казарме, отводилось далеко не самое последнее место. Разумное использование традиций и принципов боевого коллективизма повышало доблесть, храбрость и тесно связанный с ними дух самопожертвования. Едва облачась в форму морского пехотинца, новобранец уже считал себя героем — эдаким рубахой-парнем, заправским кутилой и волокитой, которому сам черт не брат. А как же иначе! Благо образцов для подражания у новичков было хоть отбавляй. Особенно среди офицеров. Вот уж орлы, так орлы — без страха и упрека! Словом — настоящие рыцари. Ну а истинным идеалом офицера морской пехоты был полковник Дэвид Шуп — краснолицый крепыш с бычьей шеей, несравненный храбрец и отъявленный сквернослов. Ему-то и выпала высокая честь командовать штурмовыми десантными батальонами, которым предстояло высадиться на Тараву первыми. Доблестному полковнику Шупу было тогда тридцать девять лет, а боевую закалку он, как и большинство его соратников, получил в Китае. Не меньшим авторитетом у морских пехотинцев пользовался и полковник Эванс Карлсон, который должен был возглавить объединенный штаб экспедиционного штурмового корпуса, отправлявшегося на Тараву. До войны он состоял «наблюдателем» в китайской коммунистической армии. А в 1941 году его назначили командиром десантно-штурмового батальона. Своих бойцов Карлсон вымуштровал так, что их боеспособности, как он сам любил говаривать, завидовали даже китайские коммунисты, которых, казалось, ничем нельзя было удивить. Позднее, в 1942 году, после дерзкого рейда на остров Макин [26] , куда Карлсона с его «орлами» доставила подводная лодка, там взлетели на воздух все береговые батареи японцев, считавшиеся неприступными и несокрушимыми. Девизом же бравого батальона Карлсона стал клич «Раз-два, взяли!», которым потом воспользовались американские кинематографисты, назвав так боевик о подвигах храбрых рейдеров.

26

Макин — самый северный атолл в архипелаге Гилберта.

На аэроснимке островка Бетио нельзя было разглядеть практически ни одного защитного сооружения, хотя было известно, что все они охранялись силами контингента «императорских морских пехотинцев» численностью 2700 человек (на самом деле их было много больше). Так что, какими бы ни были доблесть, отвага и выучка американских десантников, о том, чтобы бросить их на штурм хорошо укрепленных берегов острова без предварительной «бомбовой обработки», не могло быть и речи. Поэтому в течение августа и сентября с американских авианосцев в воздух поднимались бомбардировщики и отправлялись бомбить острова Маркус, Тараву, Абемаму и Уэйк. А в октябре к морским бомбардировочным эскадрильям присоединились тяжелые бомбардировщики наземного базирования — они планомерно «перепахивали» один за другим острова Гилберта и Маршаллы, в то время как авианосцы вернулись на базу, чтобы как следует подготовиться к участию в главной операции. День «Д» для штурма Таравы был назначен на 20 ноября. Начиная с 13-го числа интенсивность бомбардировок решили повысить — на один только Бетио предполагалось сбрасывать по сотне тонн бомб ежедневно. В день «Д», непосредственно перед началом штурма, боевым кораблям предписывалось обрушить на этот жалкий клочок суши две тысячи тонн снарядов, а самолетам — тысячу бомб. В соответствии с тактическим планом артподготовку и бомбардировку предполагалось провести в несколько этапов. Первый этап — от часа «Р» (до рассвета) до часа «4–60»: корабли открывают огонь по заранее намеченным целям, накрывая таким образом всю площадь острова целиком. Второй этап — от часа «4–60» до часа «Ч»: огонь от кромки воды и песчаных пляжей переносится в глубь острова. Третий этап: открывается огонь на подавление; дальнейшая огневая поддержка обеспечивается лишь в случае необходимости. С 5 часов 45 минут до 6 часов 15 минут — проведение воздушной бомбардировки. За пять минут до наступления часа «Ч» в воздух поднимаются истребители и обстреливают из пулеметов берега начиная от кромки воды и на сто ярдов в глубь острова. В это время двухмоторные бомбардировщики наносят удар по оборонительным позициям японцев (вернее, по тому, что от них останется), расположенным за береговой чертой. В час «Ч» артобстрел и бомбардировки прекратились: Бетио — слишком маленькая цель (средняя ширина острова составляет около 500 метров), и продолжать вести огонь и бомбометание во время высадки десанта было бы чересчур рискованно. Морских пехотинцев ознакомили с вышеприведенным планом уже в море — по пути к Тараве, и они одобрили его от начала до конца. «Вряд ли хоть кто-нибудь уцелеет после того, как на такой крошечный пятачок обрушатся три тысячи тонн бомб и снарядов», — согласился один сержант. «Надеюсь, японцы успели эвакуировать туземцев», — предположил бывший капитан «Ниманоа».

Генеральную репетицию операции «Гальваник» провели на острове Эфате (Новые Гебриды), после чего армада Спрюэнса стала готовиться к боевому походу. Существует документ, где подробно перечисляется состав флотилии, а также всех входящих в нее оперативных соединений и групп, — в нем насчитывается более ста страниц. Мы же постараемся выделить из этого перечня только самое главное. Итак, флотилия Спрюэнса включала в себя три крупных соединения: 1) авианосное ударное соединение-50 (800 самолетов); 2) штурмовое десантное соединение-54; 3) авиационное соединение наземного базирования (места дислокации — острова Эллис [27] , Феникс [28] , Самоа и Бейкер [29] ). Штурмовое десантное соединение-54, в свою очередь, включало в себя два подразделения: оперативную группу-52, которой предстояло захватить остров Макин, и оперативную группу-53, которая должна была штурмовать атоллы Тараву и Абемаму, расположенные к югу от Макина. (Сразу же оговоримся, что высадка на Макин и Абемаму прошла без малейших препятствий и неожиданностей.) «Группе перехвата» предписывалось патрулировать в водах между Маршалловыми островами и архипелагом Гилберта и обеспечивать прикрытие операции с моря и воздуха. Кроме того, следует уточнить, что в состав «авианосного соединения» входили также линкоры и крейсера; а «штурмовое десантное соединение» включало в себя несколько конвойных авианосцев. Короче говоря, флотилия, которой предстояло захватить главную цель — крохотный островок Бетио, подвергавшийся в течение трех с половиной месяцев интенсивной бомбардировке силами морской и наземной авиации, насчитывала 9 линкоров, 6 авианосцев, 5 легких авианосцев, дюжину тяжелых и легких крейсеров, а также четыре дюжины эсминцев, несколько тральщиков, грузовых и войсковых транспортов и танко-десантных кораблей.

27

Эллис — полинезийский архипелаг, входящий в состав островного государства Тувалу, расположенного в юго-западной части Тихого океана.

28

Феникс — группа коралловых атоллов в составе полинезийского государства Кирибати.

29

Бейкер — остров, лежащий к северу от архипелага Феникс.

Экипажи авианосцев не испытывали ни малейшей тревоги перед грядущими боевыми действиями: морякам и летчикам казалось, что уничтожить такую крохотную цель — раз плюнуть. То же самое думали и на линкорах, тем более что их главная цель — корабли противника, — как таковая отсутствовала. Так что им предстояло играть роль своего рода постовых молотов, или колеров. Единственными участниками операции «Гальваник», томившимися от неизвестности, были пассажиры транспортов — морские пехотинцы. В первый день после выхода в море они даже не знали, куда, собственно, направляются. Название места назначения они узнали только на второй день из обращения адмирала Гарри Хилла, командующего оперативной группой-53; тогда же их ознакомили и с планом артподготовки и бомбардировки. После этого смутная тревога у них сменилась чувством глубочайшего доверия к своему командованию. Морские пехотинцы были почти уверены, что на Бетио не останется ни одного живого японца еще до того, как на берег высадятся три первых штурмовых эшелона. Впрочем, чувство уверенности сопровождало их лишь в течение двух дней — потом ими вновь овладели недобрые предчувствия. Когда имеешь дело с японцами, никогда не знаешь наперед, чего от них можно ждать. Поэтому угроза смерти будет висеть над каждым рейдером до тех пор, покуда у них в руках не будет весь остров. Слишком свежи были их воспоминания о Гуадалканале! И все оставшееся время перехода они прикидывали, как сложится боевая обстановка и как придется действовать в случае чего. Так продолжалось до наступления дня «Д». Незадолго до рассвета морские пехотинцы снова обрели уверенность: дескать, Бог не выдаст — свинья не съест.

Помимо умозрительных упражнений, морские пехотинцы во время перехода один час в день уделили уходу за оружием: они чистили, драили до блеска и смазывали винтовки, затачивали ножи и кинжалы. А после, разбившись на группы, изучали аэроснимки Бетию и цветные рельефные макеты острова, сделанные по аэроснимкам. Каждый такой макет был четырех метров в длину и настолько подробный, что учитывал каждую мало-мальски различимую складку местности; на нем были воспроизведены даже самые низкие пальмы — в миниатюре. И теперь каждый из них знал до тонкости не только свой конкретный участок высадки, но и четкий порядок действий на берегу. В остальном же распорядок дня складывался как обычно — по-походному: еда, сон, карты, кино. По мере приближения к экватору жара становилась невыносимой, и людей уже ничто не радовало, в том числе любимое кино. Но, невзирая ни на что, они высиживали в кинозале до конца фильма, хотя пот с них струился градом и в страшной духоте нечем было дышать. А еще морские пехотинцы писали письма — многочисленные и многословные, причем настолько, что командирам даже пришлось упразднить должности цензоров, приходившиеся по штату на каждый корабль, потому как цензорам было не под силу даже пробежать все письма глазами, не то что прочитать с присущей каждому из них бдительностью. Однако ни в одном из писем не было ни малейшего упоминания ни о предстоящей операции, ни о месте ее проведения (как ни странно, все эти письма пришли по адресу уже после того, как американские газеты раструбили о ходе битвы за Тараву навесь белый свет).

Хотя морские пехотинцы и слыли парнями бывалыми и многие из них успели побывать не в одной жаркой переделке, все они были людьми глубоко верующими и уповали на милость Господню. В этом смысле они разительно отличались, к примеру, от своих французских и немецких собратьев. Обычно на борту каждого американского корабля несли службу два капеллана — протестантский и католический. Богослужения совершались либо на палубе — для матросов, либо в кают-компаниях — для офицеров. И проходили они не раз в день, как можно было бы предположить, а по несколько раз на дню. И начинались они неизменно с объявления по корабельным громкоговорителям, как то: «Протестантская служба состоится в такой-то час на такой-то палубе». Или: «В настоящее время в шестой секции проводится католическая служба». Моряки, исповедовавшие католическую веру, старались не пропустить ни одного богослужения, да и на исповеди они бывали чаше, нежели их товарищи-протестанты.

Для офицеров проводились специальные совещания, во время которых им сообщалось точное время бомбардировок и подробно рассматривался каждый этап десантной операции. Кроме того, все офицеры получили схемы оборонительных сооружений на Тараве и подробные планы местности, а также кое-какие этнографические справки, в частности о туземном населении островов Гилберта («Нрав вполне миролюбивый и покладистый... Некоторые разговаривают по-английски... Гладить их по голове не рекомендуется, поскольку для них это кощунство... Мужчины очень ревнивы и щепетильны в том, что касается женского целомудрия и благонравия», ну и в том же духе), как будто расчет делался на то, что бомбы и снаряды уничтожат одних лишь японцев, а туземцев, если те, конечно, остались на Бетио, пощадят. Последние инструкции носили уже более практический характер: «По прибытии на остров рекомендуйте своим подчиненным не пить воду из местных источников до того, как будет произведен ее химический анализ. Каждому бойцу полагается иметь при себе две фляги с водой, которую надлежит предварительно набрать из корабельных запасов, несмотря на то что время начала выгрузки на берег питьевой воды и провизии пока не уточнено. Категорически запрещается кому бы то ни было вскрывать коробки с провиантом, которые будут выгружены с первой партией. Мародеры будут переданы в руки военной полиции и расстреляны».

Накануне дня «Д» морские пехотинцы в последний раз проверили оружие и снаряжение. Кроме этого, они должны были взять с собой только боеприпасы, по две фляги воды на брата, запас провианта на одни сутки (пайки «С» и «К») и маскировочные накидки. От жары уже не было никакого спасения. Нещадно палящее солнце клонилось к закату, расцветив небосвод золотым багрянцем и обрамив его сверху и снизу ажурной зелено-синей каймой, украшенной множеством промежуточных оттенков. Такую картину можно наблюдать, пожалуй, разве только в тропиках. В 19 часов на борту транспортов отслужили последнюю — вечернюю мессу. Во внутренних помещениях было душно и тесно, но люди, задыхаясь и обливаясь потом, безропотно отстояли на коленях всю службу. Посадка личного состава первых штурмовых эшелонов на десантные катера должна была начаться в три часа утра 20 ноября, поэтому завтрак перенесли на час ночи, а для некоторых — на полночь. Нарядам по камбузам, во главе с коками, пришлось «пробудиться» в десять вечера — накануне. Так что в половине девятого все свободные от вахт уже были в койках. Правда, уснуть смогли далеко не все. Последние сообщения, поступившие от летчиков, которые на протяжении многих дней бомбили Бетио, звучали ободряюще: «На острове — ни малейших признаков жизни. Зенитные батареи — очень слабые».

* * *

Теперь, я полагаю, самое время взглянуть на карту Таравы и увидеть атолл таким, каким его видели летчики — из поднебесья и моряки — на аэроснимках и макетах. Посмотрите на этот коралловый треугольник: с восточной стороны и южной обозначены выступающие из воды островки, покрытые зеленой растительностью; западная сторона (обозначенная пунктиром) — это надводный рифовый барьер. Пунктирными линиями, обрамляющими цепочку островов с обеих сторон, обозначена другая гряда коралловых рифов — одолев ее, только и можно было попасть на песчаный берег. Там же, с западной стороны, виднеется проход — тот, что соединяет лагуну с океаном. Транспортным кораблям надлежало занять позицию как раз напротив этого прохода — на удалении четырех миль. Высадка десантно-штурмовых групп должна была производиться на «аллигаторах» — гусеничных бронетранспортерах-амфибиях и десантных катерах для перевозки боевой техники и автотранспортных средств; впереди «аллигаторов» предполагалось пустить минный тральщик; войдя в лагуну через проход, транспортерам и катерам предписывалось занять исходный рубеж — напротив острова Бетио: он, как явствует из карты, расположен в юго-западной стороне. Затем по условному сигналу «аллигаторы» и десантные катера должны были устремиться на штурм острова. В общем — плевое дело. Тем временем «корабельным артдивизионам» (линкорам, крейсерам, эсминцам) надлежало занять позиции к югу, юго-западу и северо-западу от Вето, а авианосной ударной группе — крейсировать мористее, то есть на еще большем удалении от атолла. А сейчас предлагаю вам взглянуть на карту Бетио. По форме этот островок напоминает распростертую на спине птицу: голова ее обращена на восток, а хвост — соответственно на запад. Мол, приткнувшийся к северному берегу, похож на прижатые к животу лапки. Таким образом, островок имеет продолговатую форму — вытянутую с запада на восток. Побережье, которое должны были штурмовать морские пехотинцы, как показано на карте, поделено на сектора: красным цветом обозначены северные сектора — №№ 1, 2 и 3; зеленым — западные; черным — два южных. Первым штурмовым эшелонам предстояло высадиться в красных секторах. Вот теперь мы с вами имеем более или менее ясное представление о месте проведения операции «Гальваник». Она состояла из следующих этапов:

20 ноября 0 часов 30 минут. Транспорты и корабельные артдивизионы выходят на исходные позиции. Восходит луна и озаряет бледно-желтым сиянием ночное небо, кое-где затянутое редкими кучевыми облаками. В лунном свете различаются темные силуэты кораблей — их много, они движутся очень медленно.

2 часа 15 минут. По всем кораблям флотилии объявляется боевая тревога.

3 часа 15 минут. На борт «аллигаторов» начинается посадка личного состава первых десантно-штурмовых эшелонов. Рейдеры все как один облачены в защитные желто-зеленого крапа комбинезоны, на головах — каски, в руках или на плече — винтовка. Фляги с водой и боекомплекты надежно закреплены на поясных ремнях; снаряжение (облегченное) — в ранцах за спиной. Сержанты проводят перекличку. В первых рядах на залитых лунным светом палубах стоят бойцы из передовых штурмовых групп, а позади них — все остальные. Каждый боец, хотя и обременен оружием, боекомплектом и снаряжением, смотрится подтянутым и стоит навытяжку. По лицам десантников градом льет пот. Накануне им было приказано одеться во все чистое, однако теперь у всех такое ощущение, будто они уже Бог весть сколько не переодевались. Между собой почти никто не разговаривает. В глазах — бесстрастная решимость выполнить порученное боевое задание.