Одиссея "Варяга"
Шрифт:
– Смотрите-ка, лейтенант, вот еще идут - видите!
– Да, это большой корабль, но он, похоже, еще далеко, командир...
– Не такой уж и большой, и ближе, чем Вы думаете, к сожалению. Это их броненосец береговой обороны. И в башнях у него по две десятидюймовки. Нам одного снаряда может хватить за глаза. Все-таки они пришли...
Удар! Дым... Падающие обломки... Вата в ушах... Нет, просто слегка оглох.
– Симатта! Черт! Эта канонерка с третьего залпа уже
– прошипел Йозо поднимаясь на ноги.
Первый попавший в его пароход снаряд с "Храброго" взорвался, попав в кнехт на левом борту, почти напротив фок-мачты. На стыке бортовой обшивки и палубы теперь зияла огромная рваная дыра с загнутым вверх покореженным куском палубы в обрамлении торчащих перебитых бимсов. Из нее валил плотный сизый дым, закрывая все, что происходило в нос от исковерканного трюмного люка...
Общая картина разрушений от одного лишь снаряда впечатляла. Грузовая стрела улетела за борт. Форс осколков посек окна ходовой рубки, порвал фалы и телеграфную антенну, однако ни Ямасита ни Хига не пострадали, если не считать синяков и ушибов. Легко раненый осколками стекла продолжал уверенно держать штурвал рулевой, сигнальщик уже наскоро перевязывал ему голову бинтом...
Так, тут все вполне терпимо. Но почему не стреляем...
– Хига! Бегом на бак! Что там происходит? Почему... А, ясно... Не видел сперва за дымом. Лейтенант, возьмите с собой еще пару матросов и к орудию! Помогите раненому. Огонь по миноносцам. Смотрите сами, кто из них будет ближе.
– Есть, командир!
Расчет баковой пушки получил свою дозу осколков сполна. В результате из четырех человек только один подавал признаки осмысленной жизни. Тело наводчика билось в агонии, третий лежал бесформенной кучей чего-то... Четвертого не было у орудия вообще. Видимо смело за борт.
– На руле! Так держать!
– прокричал в рубку капитан-лейтенант, сбегая с мостика.
"Так, телеграф... Что здесь?"
– Последнее донесение передать успели?
– Нет, господин капитан-лейтенант. Русские мешают искрой. Я и третью-то телеграмму успел без помех послать только наполовину.
– А именно?
– "Всем. Срочно. Боевая тревога!" После этого они меня забили. А теперь вообще больше нет возможности...
– Видел. Антенну нам сейчас не натянуть. Здесь все. Вы - в распоряжение боцмана. Живо!
Теперь Ямасита торопился к минерам, на юте разворачивающим минный аппарат на левый борт. "А все-таки здорово, что я послал их стоны ко всем чертям и всегда держал мину в аппарате! Да, минеры бесились, ведь это ежедневный регламент, но зато сегодня не
пришлось поднимать мину из..."Удар!
На этот раз капитан-лейтенант устоял на ногах, поскольку попавший в борт шестидюймовый подарок с "Храброго" пробил пароход насквозь в районе первого трюма и взорвался сразу после этого. Правый борт принял в себя несколько десятков больших и мелких осколков. Опасаясь течи, командир отправил в трюм выскочившего прямо на него из жилого коридора боцмана Ариту с двумя матросами и телеграфистом, им так же предстояло затушить все, что поджег русский снаряд, тем более, что дальше в нос располагался снарядный погреб.
Подбегая к кормовому трапу спардека, Ямасита бросил быстрый взгляд в сторону противника, оценив стремительно меняющуюся обстановку:
"Ага... Там у них на мосту тоже не дурак стоит. Понял, что я хочу прикрыться его пароходами или вспомогательными крейсерами, и отвернул вправо. А они тоже влево поползли, ясно - испугались миноносцев... Надеюсь о том, что и у меня еще мины имеются, они не знают... Да, сейчас канонерка встанет ко мне всем бортом. Коно-яро! Вот сволочь! Уже почти повернула..."
– Право на борт!
– проорал Йозо в сторону рубки, но его крик тут же потонул в вое и грохоте: "Храбрый" перешел на беглый огонь и бил на поражение.
Удар! Еще удар! Капитан-лейтенанта подбросило в воздух и немилосердно швырнуло с трапа вниз, прямо на лебедку грузовой стрелы грот-мачты...
Помня приказ Беклемишева о том, что раскрывать себя можно только после первых выстрелов японцев, Коломейцов облегченно вздохнул, увидев вспухшее на носу брандвахты облако дыма и всплеск от падения снаряда метрах в ста впереди и справа по курсу.
– Ну, наконец-то! Снять всю эту японскую писанину, к чертовой бабушке! И не вздумайте бросить за борт, на винты поймаем! Наш флаг поднять! Самый полный вперед!
– Евгений Владимирович, а не открыть нам огонь по брандвахте этой?
– Нет, ни в коем случае. Это - "Храброго" работа. Мы молчим как минимум до первого выстрела по нам батарей с берега. А от них нас еще не известно видно или нет. Пока тихо...
– Это не надолго. Смотрите там, слева впереди на косе... Видите?
Коломейцов перестав разглядывать выпустившую в их сторону очередной снаряд брандвахту, повел биноклем влево.
– Да. Это и есть батареи крупповских 9-ти сантиметровых... Народ бежит по орудиям... Начинают сдергивать чехлы... Но это все цветочки. Поближе взгляните, по траверзу: видите, 12-ти сантиметровые...