Одиссея "Варяга"

Бурные события предшествующих этому семи часов достаточно подробно описаны в военно-морской литературе, и подробное перечисление то чье, какое, кем и каким образом было пущено ко дну судно, особого смысла не имеет.

Финальный аккорд сражения прозвучал почти в темноте, когда канонерская лодка "Храбрый" решительно вошла в пролив Китан, дабы подавить пару прожекторов и несколько оживших орудий, решивших отомстить выходящим из залива русским истребителям. В итоге, и прожектора и пушки были довольно быстро "погашены", но... Уже на выходе из пролива таранный форштевень канонерки был выдран мощным взрывом торпеды, выпущенной с внешне давно покинутой, приткнувшейся у берега японской брандвахты.

Понимая, что в сложившихся обстоятельствах корабль обречен, его командир кавторанг Похвистнев выбросил канонерку на отмель у острова Токушима, где экипаж был снят контрминоносцами отряда Матусевича, а сам "Храбрый" уничтожен, дабы не стать вражеским трофеем. Разорванный пополам взрывом кормовых погребов, он упокоился всего лишь в пяти кабельтовых от места, где нашел свой конец и погубивший его брандвахтенный пароход.

Прикрывавшие истребителей русские броненосцы береговой обороны, не только подавили пытавшиеся вновь подать голос японские береговые батареи, но и дали несколько залпов по упрямо не желающему признавать себя побежденным "Тада-Мару". На окончательно разрушенном 10-ти дюймовыми снарядами пароходе погибло еще 12 моряков, включая и его отважного командира капитан-лейтенанта Ямасита.

Пройдя пролив Кии, русские корабли приняли в море полный запас угля с "Гриффинсборга", после чего их пути разделились: истребители и транспорт взяли курс на Циндао, откуда им предстоял прорыв в Артур, а броненосцы Беклемишева со своим последним угольщиком двинулись во Владивосток с заходом в Корсаков.

Глава 12. Флот Тихого Океана.

Ноябрь - декабрь 1904 года. Дальний. Порт-Артур.

Когда после высадки гвардейцев и встречи с Балком Руднев, забрав с "Осляби" Небогатова и Хлодовского, прибыл на флагманский "Аскольд", он прямо на верхней ступеньке трапа попал в объятия комфлота. Здесь уже находились вице-адмирал Чухнин, контр-адмиралы Иессен, Рейценштейн, Молас, Витгефт, каперанг Григорович, офицеры штабов командующего и 3-й эскадры, а так же командир и старший офицер флагманского крейсера. Степан Осипович быстро повел всех в салон и с места в карьер начал "нарезать" вновь прибывшим адмиралам срочные задачи, в том числе порожденные новой информацией о противнике, которую он получил в последние дни, пока Владивостокские крейсера и 3-я тихоокеанская эскадра были в море.

– Всеволод Федорович, голубчик, понимаю, понимаю, что сами хотели убедиться как высаживается гвардия, но мы все уже заждались Вас! Поклон земной Вам за славную работу, Вас господа адмиралы и офицеры так же еще раз благодарю. Все, слава Богу, сейчас вышло у нас как должно, - быстро направляясь к трапу в салон, продолжал Макаров, - Времени у нас может быть в обрез. "Новики" побежали "за угол" поглядеть, не жалует ли к нам Того "со товарищи", а нам, как комитету по встрече гостя дорогого, надобно быстренько разложить, что, кто и как делает. Так что начнем наш первый военный совет. Первый, потому что вот теперь мы уже есть российский Флот Тихого океана. По чаю, нам принесите, будьте добры! И бутербродов с чем нибудь...

После короткого и делового обсуждения план действий на случай скорого подхода главных сил неприятеля был в общих чертах выработан, каждый из присутствующих адмиралов и начальников их штабов свою задачу уяснил, но от разведывательных крейсеров пока поступала лишь информация об отогнанных японских миноносцах и паре легких крейсеров, уходящих на юго-восток. Того в гости не спешил.

В одиннадцатом часу утра большинство штабных офицеров разъехались по своим кораблям для выполнения оперативных приказов, но Руднева, Чухнина, Небогатова, Витгефта, Иессена, Рейценштейна, Григоровича, Моласа и командира "Аскольда" Грамматчикова Макаров оставил. Предстояло обсудить "большие" вопросы, в которые комфлот хотел посвятить лишь самый ближний круг.

– Итак, господа-товарищи встречающие и прибывшие адмиралы и офицеры, еще раз сердечно благодарю вас за то, что вы сделали. Сейчас мы, впервые за войну, обладаем сконцентрированной морской силой, которая решительно превосходит неприятеля. Считаю, что операция "Босфор Восточный" завершилась нашим крупнейшим стратегическим успехом. Мы Того не просто перевоевали, мы его передумали! В кой-то веки! Посему прошу подготовить списки отличившихся на повышение в звании и награды. Сроку на это вам - два дня, поторопитесь, будьте добры: ведь яичко дорого ко Христову дню!

Де юре, господа, мы уже сейчас владеем морем, а вот для того, чтобы добиться этого де факто, нам еще попотеть предстоит изрядно. Потому как японский Соединенный флот теперь хоть и слабее нас на бумаге, но он прекрасно подготовлен, опирается на развитую сеть базирования и судоремонта, да и во главе его стоят вполне серьезные, решительные адмиралы и командующий. Поэтому, конечно, к предстоящей встрече с ними нам не мешает подготовиться хорошенько, дабы решить все вопросы раз и навсегда, - рубанул рукой по воздуху Макаров, - Кстати об адмиралах... У Того-то их в достатке, а вот у нас для такой силищи, ну, как то маловато... Не находите, а?

Иван Константинович и Константин Александрович, спешу поздравить Вас в такой замечательной компании: вчера получил подтверждение телеграфом, что мое представление Государь утвердил, поздравляю вас контр-адмиралами! Сразу не сообщил, простите великодушно, так как Григорий Павлович с Всеволодом Федоровичем в гости нас в Талиеван пригласили, а сами вот ждать себя заставили. Так что к ним и претензии, если что!

В возникшей небольшой кутерьме на Грамматчикова и Григоровича посыпались поздравления. Макаров тихонько отошел от галдящих товарищей адмиралов, позвал своего флаг-офицера лейтенанта Дукельского, и, одарив лучезарной улыбкой, на ухо попросил: "Голубчик вы мой, добудьте-ка нам, пожалуйста, шустовского бутылочку..."

Дав обществу немного выговориться и слегка "вспрыснуть" итоги серьезной боевой работы, комфлот вновь взял нить общения в свои руки.

– Ну-с, о хорошем поговорили...

– Степан Осипович! Но ведь на сегодня у нас плохого пока только подрыв "Урала" на собственной мине, но я лично проверил - высадка с него шла нормально, переживем ведь!
– нарушил субординацию повеселевший Руднев, которого "с устатку" чуть-чуть расслабило: как-никак почти двое суток без сна.

– Всеволод Федорович, есть, есть неприятность одна, к сожалению. Даже не одна, похоже, а целых шесть. А может статься, что и все двенадцать... И то, что Того к нам не поторапливается, лишнее тому подтверждение...

Общество насторожилось, предчувствуя серьезные неприятности, уж если Макаров в такой момент об этом начал. В салоне "Аскольда" наступила напряженная тишина, которую нарушал лишь плеск волн за бортом, крики голодных с утра чаек, и отдаленная пушечная и пулеметная пальба - армия занималась своим делом. Всем собравшимся не терпелось, чтобы был оглашен весь этот список из девяти пунктов...