Одна беременность на двоих

— Ты не ешь шоколад.

— Могла бы купить мне гранолу.

Я стала рыться в карманах и отыскала доллар монеткой. Только Аманда не двинулась к автомату, а вернула мне доллар.

— Гляди на монету.

Чеканка оказалась занятной: индианка, если судить по разрезу глаз и круглым серьгам-дримкетчерам, несла за спиной в платке спящего малыша.

— Выходит, государство поддерживает естественное родительство. Во всяком случае с двухтысячных годов.

Я вновь протянула Аманде монету.

— Думаешь, кто-нибудь рассматривает монеты? Так что это не пропаганда.

— Это и не пропаганда, а социальная реклама. Может, послать эту монету матери, чтобы перестала допытываться, какую коляску мне купить? Что скажешь?

— Скажу, чтобы ты купила гранолу и выбрала для себя подарок. Как раз платок за спину!

Аманде потребовалось для этого полчаса, и когда я оформила заказ, мне лично уже разонравились все рисунки. Меня уже больше тревожил выбор следующего дня — идти ли к гинекологу.

Пока Аманда была на приёме у врача, я попросила девушку в регистратуре изменить причину посещения с беременности на профилактический осмотр. Без комментария и лишней улыбки та предложила мне прийти в эту пятницу. Мы планировали выехать в Салинас с самого утра, а от врача можно будет выйти не раньше полудня. С другой стороны, мой отказ от посещения врача испортит Аманде праздничное настроение. И я сказала — да, а вот предмет разговора с врачом оставался для меня тайной, но пока я решила о нём не думать, продолжая писать сценарий праздника в телефоне предложение за предложением.

Аманда покинула медицинский офис в приподнятом настроении. Я уже привыкла к этой феерической смене выражения лица за проведённый там час: с трясущегося заячьего страха до сияющего начищенной медью счастья. Сейчас Аманда сияла даже ярче, чем вчера за ужином, когда заставила меня прижать руку к животу, уверяя, что малыш икает. Там что-то действительно дёргалось внутри, но я ощущала лишь толчки, которые так и не научилась различать, потому верила Аманде на слово, где коленка и где локоть.

— Он икает по сто раз на дню!

Глаза Аманды сияли бирюзой. Я ответила улыбкой. Меня не меньше икоты радовали собственные месячные: затаённая утренняя радость сейчас накрыла меня как цунами. Раскинув руки, я плюхнулась на диван, готовая обнять весь мир. После ужасной ночи сон сошёл на меня снежной лавиной, и я почти не услышала последних слов Аманды. Сейчас, по дороге к машине, она повторила их больше для собственной радости, чем для моего просвещения.

— Кен сказал, что я действительно могу спать на спине, если это снимает боль. Мало вероятно, что артерия прижмётся. Но если кислород вдруг станет плохо поступать, я автоматически проснусь!

Я лишь кивнула в ответ. Разве следует сомневаться в словах доктора? Я могла усомниться лишь в своей внимательности: я и не замечала, что у Аманды вновь начались проблемы со спиной. Мне даже казалось, что ходить она стала прямее, чем до беременности, а живот теперь упругим мячиком выдавался вперёд так красиво, что я снова стала ловить себя на мысли, что хочу написать её беременную. Эта мысль поселилась во мне будто ревность к Логану, фотоаппарат которого может запечатлеть её живот намного лучше моей кисти, и именно его она будет с благодарностью вспоминать спустя годы. Эти старушечьи мысли смыл натиск моих беременных страхов, а теперь я мыслила просто как художник, у которого чесались руки заполучить редкостную модель.

— Матка тридцать два сантиметра, — поймала я последнюю фразу Аманды.

— А почему в сантиметрах? — попыталась восстановить я прерванную связь с действительностью.

— Потому что почти тридцать три недели!

— И? — Если только можно улыбкой скрыть неловкость…

— Размер матки соответствует неделям. Как ты в дюймах собралась считать!

— А можно мне тебя нарисовать? — задала я спасительный вопрос.

Аманда остановилась, будто усомнилась в услышанном.

— Я подумала, что это может стать хорошей открыткой… Но если ты против…

— Я не против. Но откуда время? Ты даже не приступила к эскизам календаря.

— После интенсива будет пара свободных дней перед началом весеннего семестра. Ты ведь не собираешься до февраля родить…

— Дура!

Мне и самой захотелось хлопнуть себя по губам за абсолютно тупую остроту. Аманда поспешила добраться до машины. Мячик обиженно колыхался под кофтой. Безопаснее продолжать молчать и не ляпнуть очередную глупость.

— Я надеюсь и в День Святого Патрика не родить! — сказала Аманда примирительным тоном, отперев машину.

Да, впереди были два месяца, за которые мне предстояло окончательно постичь смысл фразы «Аманда — мама». А пока будущей маме предстояло победить изжогу. В магазине я попыталась поднять упаковку в восемь стеклянных бутылок, но Аманда оттолкнула меня в сторону со словами:

— Тебе тоже нельзя!

Ряд оказался абсолютно пустым: ни работника, ни другого покупателя, но Аманда быстро нашла решение. Разрезав ключами пластик, мы переставили бутылки в тележку по одной и двинулись к отделу готовых салатов. Аманда покосилась на суши.

— Всё-таки из крабовых палочек делают не только гадость, — начала она в оправдание своих порочных мыслей. — Но эту гадость можно в беременность.

— Может, всё-таки взять на ужин мексиканский салат? Или просто нарезать авокадо с сушёными помидорами…

После вчерашнего вынужденного голодания моя фантазия немного разыгралась, но Аманда так впилась взглядом в суши, будто хотела, чтобы магическая сила перенесла их с полки в тележку. Я взяла на себя роль феи и достала две упаковки. Одну острую, вторую — нет.

— Мне тоже острую, — остановила меня Аманда.

Теперь для полноты картины оставалось лишь купить шипучки, но Аманда прошла мимо безалкогольных напитков и взяла пару упаковок апельсинового сока.

— У тебя же изжога. Какой сок?

— Я хочу, — спокойно ответила Аманда. — Теперь достаточно минералки. Я просто хочу. Тебе этого не понять!

Наверное, мне сложно понять бзики беременной, но ещё труднее разобраться в собственных желаниях и страхах. Хотя на данный момент мне хотелось одного — чтобы месячные, такие долгожданные, наконец закончились и дали мне возможность нормально функционировать. А мысли сейчас легко можно заменить заботами о предстоящем празднике, хотя разумнее всё же заняться университетскими проектами и хотя бы подготовить эскизы. Однако в магазине думалось лишь о еде.