Одна беременность на двоих

Но что было «тогда» я уже не услышала. Аманда с яростью шарахнула рукой на приёмнику и прошипела:

— Сам ты крыса!

Я решила промолчать, не стала говорить, что олень снёс половину капота машины моего брата. Он вовремя остановился, чтобы пропустить целое стадо, а потом появился запоздалый олень, который выскочил прямо под колеса. Аманда не поймёт, она сейчас ничего не понимает, если речь идёт о матери и ребёнке, даже в животном мире. Я прекрасно помнила врезавшийся мне в живот ремень, когда она тормозила перед белкой. Пусть лучше поедает фиги. Белые были большими и сочными, с яркими хрустящими семечками. Я легко проглотила парочку и почувствовала несказанное облегчение. Дома мы намыли овощей и принялись за уроки. Мой желудок к удивлению спокойно принимал свежую морковку, брокколи, стебли сельдерея. Интересно, съем ли я вечером жареные яйца?

Эссе и шрифты отвлекли от горестных мыслей о моём плачевном состоянии, но когда стало темнеть и Аманда зажгла свет, я поняла, что пора сообщить ей, что во вторник я не пойду на занятия. Я уже почти открыла рот, как она вдруг воззрилась на меня с неприкрытым удивлением, оторвавшись от экрана телефона.

— Веришь в случай? — спросила она, лукаво глядя мне в лицо.

Сердце моё сжалось. Последние дни я только и боялась, что Аманда догадается о моей беременности. Только не это. Дай мне, Господи, ещё два дня, чтобы разобраться со всем и начать жизнь с чистого листа.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила я, стараясь не поднимать глаза выше её живота и рук, сжимавших телефон.

— Один знакомый на Фейсбуке пытается пристроить свою резервацию на завтрашнее утро. Полуторачасовая прогулка верхом всего за шестьдесят баксов. И, представляешь, это двадцать минут от нас, в парке, где мы с тобой заблудились тогда. Я и не знала, что там конюшня есть. Идёшь?

— Иду! — сказала я радостно и чуть не вскочила со стула. Пока она развивала свою мысль, я вдруг поняла, что совершенно не подумала о проверенном веками средстве избавления от нежеланного потомства — верховая езда! На радостях я съела половину приготовленных Амандой яиц, поразившись, как в меня столько влезло, ещё и закусила тремя тостами с индейским мёдом. Неужели завтра всё решится? Даже спалось в этот раз хорошо, хотя, засыпая, я безумно нервничала. На конюшне надо было быть в восемь утра, и я, запихнув в себя йогурт, побежала к своей машине, оставив Аманду нежиться в постели. Я боялась, что машина не заведётся, потому что уже забыла, когда последний раз ездила на ней. Но мои тревоги оказались напрасными. Даже бензобак был наполовину заполнен, а радио так и осталось на волне классического рока. Я была почти счастлива!

Надев шлем, я стояла на пне, ожидая когда ко мне подведут коня. Он единственный оказался белоснежным, и я на миг представила, как по его белесым бокам скатываются капли моей крови, и даже вздрогнула от подобных мыслей. Ничего, я запаслась прокладкой, потому что не знала, когда и как должно начаться кровотечение.

Группа состояла из восьми человек, но я не стала утруждать себя их рассматриванием, сейчас меня интересовал лишь мой конь. Так хотелось сжать его бока и помчаться впереди группы рысцой. Но, увы, ни правила прогулки, ни горные тропы не позволяли этого. И я спокойно плелась в середине группы, куда поставили моего коня, обречённо смотрела на голые виноградники и думала, что будь мне уже двадцать один, я бы определённо купила в местной винодельне бутылку вина, чтобы отпраздновать счастливый исход поездки. Чтобы добиться результата, я сама весь час привставала на стременах и плюхалась в седло, имитируя скачку, чем немало раздражала коня, но вот наконец мы вышли на достаточно ровную местность, и проводник предложил попробовать прибавить шагу. Народ вокруг охал и крякал, а я хотела бы, чтобы такая скачка продлилась намного дольше минуты. Но против правил не пойдёшь. Оставалась надеяться, что даже такая прогулка пойдёт моему организму на пользу.

Ноги с непривычки болели, и я с трудом доковыляла до машины. Из динамиков звучала медленная рок-баллада, и я нажимала на педаль газа так же медленно, как гитарист дёргал струны, черепашьим шагом подъезжая к пересечению просёлочной дороги с главной. И тут я даже не сообразила, как нажала на педаль тормоза. Скорее всего по инерции или как ответ на взятый гитаристом аккорд, потому что даже боковым зрением не могла заметить выскочившего из леса оленя. Одного, второго. Это были взрослые туши. Я вцепилась в руль и поняла, что не в состоянии нажать ногой на педаль газа, и вот, я уже почти выехала на дорогу, как мимо вихрем промчался оленёнок, выскочивший вообще непонятно откуда прямо под колеса. Если бы не следовавшая следом машина, я так бы и осталась стоять в середине поворота, тупо глядя перед собой. Что это? Случай? Наваждение? Или знак?

Глава сорок девятая "Разговор под острым соусом"

Аманда встретила меня запахом томатов, который отозвался в животе неприятный спазмом, хотя съеденная в машине шоколадка дала моему телу передохнуть от тошноты. Я опустила ключи на барную стойку и заглянула в стоявший на плите вок: в томатном соусе среди мелко порубленных овощей плавали креветки.

— Ты чего так скривилась?

Не знаю, что отразилось на моем лице, но предстоящая трапеза действительно меня не радовала — креветки в моём состоянии являлись неудобоваримым деликатесом.

— Мы только в понедельник ели рыбу, поэтому сегодня мне уже можно морепродукты, — между тем оправдывалась Аманда. — Это луизианский рецепт. Сельдерей, перец, томаты — ничего необычного, так что будь спокойна. Ну ни одну же картошку есть! — с жаром добавила она, будто я действительно требовала от неё объяснений. — Всё же мы не в Ирландии! Ты ведь тоже ирландка, да? Потому, наверное, нам так и легко вместе.

Она говорила сама с собой. Я не то что слова не вставляла, но даже не кивала, не успевая ни о чём подумать в оставляемые Амандой паузы. Впрочем, мысли мои в любом случае были далеки от наследия наших островных предков. Я думала про оленей. И даже не о них, а о своём безысходном страхе перед собственной беременностью. Что до прекрасных отношений с Амандой, то взрывы её беспричинного гнева в последние месяцы заставили позабыть два предыдущих спокойных года, или же я была тогда совсем иной, а сейчас неожиданно для самой себя повзрослела? Быть может, и Аманда просто стала взрослой с иными мыслями и принципами, а мне хотелось продолжать видеть в ней бесшабашную студентку?

Разве готовила она что-то подобное ранее? Нет, мы спокойно разогревали себе готовые замороженные шедевры мексиканской и азиатской кухни, а сейчас она решила тратить часы у плиты, когда у нас достаточно дел в этот трёхнедельный курс, от которого одна неделя уже улетела, и я вообще не представляла, как в нынешнем состоянии вытяну его хотя бы на «хорошо», не мечтая о заоблачном «отлично».

Аманда тем временем поставила передо мной тарелку с белым рисом и залила его креветками. Томаты медленно растекались по белому полотну, вызывая болезненные ассоциации, и я даже зажмурилась, настолько соус напомнил мне желаемую кровь. И всё же пришлось заставить себя беспечно улыбнуться, стараясь не исказить лицо гримасой. Аманда уже не помещалась с животом за стойкой и ела теперь вполоборота.

— Ты уже думала о месте праздника? Я читала прогноз, обещают дождливый февраль. Страшно устраивать в парке. Может, поспрашиваем по знакомым зал в их апартаментах? В наших, увы, ничего нет.

Она опять говорила быстро, и я не знала, куда должна была вставить свой ответ, да и расстраивать Аманду своим правдивым ответом не хотелось, ведь я даже на секунду не вспомнила про обещанную организацию действа, не то чтобы открыла хоть один сайт с советами. Я молча созерцала её живот, понимая, как цинично с моей стороны устраивать праздник ещё не родившемуся ребёнку, думая, как избавится от собственного.

— А что если поехать к моему отцу? — предложила я неожиданно даже для самой себя. — Зависит, конечно, сколько гостей ты хочешь пригласить из Долины. А так можно собраться с ночёвкой в нашем доме. Не думаю, что отец будет против.

Идея поехать в Салинас пришла ко мне только сейчас и казалась совсем неплохой. Однако Аманда отчего-то встретила моё предложение без улыбки и даже не донесла до рта ложку. Я тоже опустила свою и радовалась передышке, уж слишком душно было во рту от креветочного послевкусия.

— Я переборщила с перцем? — поспешила осведомиться Аманда. — Я кайенского даже не добавляла, только чили. Вот если не рожу в срок, будем каждый день индийской едой питаться, потому что перец родовую деятельность стимулирует.

— Лучше уж мексиканской, — буркнула я и заставила себя проглотить ещё ложку луизианского блюда, а потом сбежала за компьютер.

Аманда, должно быть, ещё о чем-то говорила, но я в один момент потеряла связь с действительностью, погрузившись в унылое ожидание завтрашнего дня, будто на автомате водя курсором по экрану в поисках лучшей формы для букв, но на самом деле так и не изменила исходного файла. В университет идти не хотелось, глядеть на чужие творения, защищать своё, улыбаться на последние новости — всё казалось в моём нынешнем положении фальшивым и абсолютно неважным. За окном давно стемнело. Жалюзи остались с утра открытыми, и сейчас я больше глядела на отражение своей сгорбленной фигуры, чем на бессмысленно мерцающий экран.