Одна беременность на двоих

Я молчала, и кисть Аманды замерла. Она во все глаза смотрела на моего отца. Тот улыбался.

— Ну, я неверное слово подобрал… Таких, не таких… Вы меня запутали, — он рассмеялся, но тут же осёкся, пожалев, наверное, что открыл рот. — Наконец-то государство стало понимать, что если мы переняли у греков демократию, то надо принимать и их философию принятия всех видов любви, потому что государство не должно навязывать людям правил в личной жизни. Я очень расстроился, когда поправка не прошла, а теперь доволен, что верховный суд всё же подтвердил однополые браки. Хоть что-то сенат делает полезного. Ну право, у нас больше в Калифорнии проблем нет, как запрещать публиковать интимные фотографии супругов после развода.

— Это вы о чем, Джим? — спросила Аманда.

— Это новая инициатива Джерри Брауна. Похоже, нечем больше отвлечь народ от дефицита бюджета. Строил он всю жизнь мост через залив, вот бы и радовался, что наконец достроил. Похоже, нельзя после семидесяти быть губернатором. Хотя в Калифорнии вообще не губернаторы, один вон матом посылает сенат…

— Это вы о том, что Шварценеггер написал в своём письме? Ну так может это совпадение? Можно же иначе расшифровать первые буквы абзацев…

— Конечно, конечно, — улыбнулся отец. — Терминатор на то и Терминатор, он же на личном сайте пошутил, что других слов у него для них не осталось, если они за столько лет ни о чем не сумели договориться. Хотя, девочки, оставим эту политику до следующих выборов.

— Пап, — вдруг сказала я, набрав в грудь побольше воздуха. — Вот ты спокойно относишься к геям, потому что… Ну вот если бы это было в твоей семье?

— Что? Если бы Эйдан привёл мальчика? Ну, мне пришлось бы принять это, как я принял его индусскую подружку.

— А если бы я?

— Ты? Ты это что, серьёзно?

Улыбка сползла с его лица, и я быстро замахала руками и даже мазнула синим там, где не надо было. Аманда кинулась стирать салфеткой мой мазок.

— Я просто так сказала. Просто все такие терпимые, пока это их не касается.

— Наверное, я бы расстроился, потому что очень хочу внуков. Хотя внуки у меня уже есть, но они на восточном побережье, но даже на Рождество их родители не думают ко мне приезжать.

— Ну у лесби с детьми проще. Усыновлять не надо, — сказала Аманда. — Существуют банки спермы, да и один раз можно стерпеть и с мужчиной.

Отец стоял между нами, подобно каменному изваянию, будто переваривал свалившуюся на него информацию, потом рассмеялся, но как-то не особо весело.

— Девочки, о чём вы только думаете… Мне собаки достаточно на сегодня. Пойду прогуляюсь, а вы тут рисуйте. Главное, чтобы все были счастливы и было меньше одиноких людей.

Он ушёл. Я с плотно сжатыми губами поправляла испорченное место.

— И зачем ты это выдала? — спросила тихо Аманда и даже зло. — Что теперь твой отец подумает?

— Ничего бы он не подумал, если бы ты не встряла, — выкрикнула я и чуть не бросила кисть в песок.

— А ты чего начала? Зачем тебе надо было говорить подобное? Ладно бы ты действительно была лесби, а то… Дура!

Я смолчала и ударила кистью по холсту.

Глава двадцать первая "Жизнь не сахар"

Нигде стрелки часов не двигались так медленно, как в этой лаборатории. Я вдруг подумала, что в общественных местах специально круглые механические часы не заменяют на электронные, чтобы время тянулось ещё дольше, чем на самом деле. Я бестолково перелистывала журнал о звёздных сплетнях, хотя прекрасно понимала, что ничего не прочту, потому что вскидывала голову всякий раз, как медсестра открывала рот, чтобы озвучить фамилию очередного пациента.

— Что ты дёргаешься? — Аманда положила руку мне на колено. — Меня вызовут через пятнадцать минут. Должен пройти ровно час после того, как я выпила глюкозу. Или ты нервничаешь из-за своей операции?

Я быстро кивнула, чтобы не говорить, что нервничаю из-за неё. Из-за того, что она сидит вся бледная и то и дело прикрывает глаза, будто готовясь упасть в обморок. Другая её рука лежала на животе, и я видела, как та высоко поднимается от глубокого медленного дыхания, которым Аманда пыталась унять тошноту. Левой рукой она продолжала сжимать мою коленку, но, похоже, не замечала этого, потому что вся ушла в себя, сосредоточившись на дыхании. Временами Аманда дышала совсем отрывисто, когда, наверное, тошнота становилась особенно невыносимой. Скорее всего она выйдет из этого состояния только после того, как у неё возьмут кровь и позволят съесть хотя бы припасённое мной яблоко.

Голодание было большой глупостью. Если бы Аманда не ограничилась крекером с пустым чаем, её бы так не тошнило от глюкозы. Правда, меня сейчас подташнивало и без неё, ведь я не смогла съесть даже йогурт. Ещё не вынув его из холодильника, я уже ощутила в горле рвотный комок, как случалось лишь в школе во время аттестационных тестов. Дура какая, будто это мне предстояло выпить содержимое бутылки, которую врач дал в прошлый визит. Аманда сдавала первый тест на диабет, при котором нельзя есть лишь сладкое. Однако она вычитала в форумах, что тест может показать ошибочный результат, и тогда врач направит её на трехчасовой тест с абсолютным голоданием, поэтому решила перестраховаться. Кто бы мог подумать, что от напитка со вкусом фанты ей станет так плохо.

— Кейти, — Аманда вцепилась пятерней в мою коленку, и я порадовалась, что мы обе берём художественные курсы и не наращиваем когти. — А, может, это признак того, что у меня повышенный сахар? Ведь не могут же все так страдать перед тестом!

— Успокойся, — я решила отцепить её руку от своей коленки, и с десятой попытки мне это удалось. — Врач предупредил, что будут неприятные ощущения…

— Неприятные? — Аманда сжала мои пальцы намного сильнее, чем до того коленку. — Да у меня воздух дрожит перед глазами. Мне дышать нечем!

— Давай на крыльцо выйдем? Здесь действительно душно и жутко воняет лекарствами.

Я попыталась подняться, но Аманда рванула мою руку вниз, и я покорно уселась обратно и привалилась к стене, потому что и у меня вдруг начала кружиться голова. Никогда не думала, что я так поддаюсь внушению. Или всё же надо было завтракать, ведь ужинали мы в девять вечера, а сейчас противные стрелки лилипутскими шагами приблизились к десяти утра.

Аманда тоже смотрела на часы, дыша ровно в такт отсчитываемым секундам. Медсестра открыла рот, но поднялся старик, что сидел напротив нас и разглядывал живот Аманды.

— Может, мне перенести операцию на январь? — спросила я, чтобы отвлечь Аманду от подсчёта своих вдохов и выдохов.

— Не надо ничего переносить. Вдруг ты ещё простынешь в нашей Неваде. Тогда придётся ждать до февраля, а в феврале мне уже будет тяжело с тобой возиться.

— А что со мной возиться-то! — как-то даже зло сказала я. — Мне понадобится пару часов, чтобы отойти от общего наркоза, и всё. Это всего-навсего зубы мудрости. Но если ты не хочешь со мной мучиться, я пропущу учёбу и поеду на пару дней в Салинес. Отец на полдня уйдёт с работы…