Одна помолвка на троих

Однако хитростью и лестью ему удалось загнать ее в сад, на качели, которые, кроме них, почему-то никто не нашел. И здесь, на этих самых качелях, Глеб таки добрался до нее, и они процеловались целый час, хотя поначалу Агата честно отбивалась. В конце концов Глеб не выдержал и заявил, что им следует поискать ту самую комнату возле библиотеки, иначе качелям придет каюк.

И они пошли искать комнату. По дороге Агата решила напиться, чтобы отключить мозги. Как только они выбрались на уже освещенную поляну, она изловила официанта и утащила с подноса сразу два коктейля. Выпила один и почувствовала легкое головокружение. «Этого недостаточно, – решила она. – Хочу, чтобы мир вращался перед глазами, а на сердце было легко». Второй бокал максимально приблизил ее к цели. Пока она его опустошала, к Глебу прицепились две юные финтифлюшки, похожие на Барби. Они пытались соблазнить его игрой в мини-гольф, а он небрежно отшучивался. Одна из Барби особенно усердствовала.

– Что это за девчонка? – спросила поплывшая Агата у какой-то дамы, похожей на дирижабль.

Это был единственный источник информации, находившийся поблизости.

– Двоюродная племянница Святослава, – охотно пояснила та. – Не вылезает из ночных клубов. Отзывается на кличку Таша. Абсолютно без царя в голове.

Дама держала в руке половинку жареного цыпленка и активно работала челюстями. Внезапно из темноты прямо на них вылетел щуплый человечек с длинным лицом, украшенным маленькими усами. Увидев даму, он невероятно обрадовался.

– Ах вот ты где, зайка моя! – Судя по всему, это была его жена.

– Какая же это зайка? – вполголоса сказал подошедший Глеб. – Это просто какая-то бронтозайка.

Усатый, к счастью, замечания Глеба не услышал.

– Побываешь в таком вот доме, – патетически воскликнул он, – задумаешься о прелестях легкой жизни! Ты винишь меня за то, что я не смог дать тебе легкую жизнь? – с тревогой спросил он, глядя на супругу.

– К легкой жизни стремятся только тощие женщины, – ответила та, величественно махнув рукой. – Толстые стремятся исключительно к счастью. – Она испытующе посмотрела на Глеба и добавила: – Не думайте, что я просто стою и наедаюсь. Я веду подготовку.

– Ну да? – удивился тот.

Он почти ничего не пил, но его шатало от возбуждения. Он хотел Агату и понятия не имел, удастся ли довести соблазнение до конца. В ней наверняка происходила внутренняя борьба, и не факт, что она закончится в его пользу.

– Вот именно подготовку, – сурово подтвердила дама. – Рассчитываю попасть в Книгу рекордов Гиннесса.

– Собираетесь переплыть море Лаптевых на плоту из зубочисток?

– Нет, тренируюсь съедать по тридцать пончиков за один раз.

Глеб отвел Агату в сторонку и шепнул:

– Женские мечты бессмысленны и беспощадны. Кстати, не хочешь немножечко отдохнуть?

– Не хочу, – ответила Агата, настроение которой менялось с невероятной скоростью.

Подняв голову, она посмотрела на флюгер в виде петуха, который украшал крышу сарая. Ветер заставлял его вращаться, и петух оказывался носом то к югу, то к северу. «Роман в больнице с разбитой головой и сотрясением мозга, а я на празднике с парнем, отправившим его в нокаут. Если я с ним еще и пересплю, вообще получится сюжет для мыльной оперы».

В этот момент мимо них с индейскими воплями пронеслась стайка детей. Одна из стоявших неподалеку женщин успела выхватить из этой кучки Настю и поцеловать ее в макушку.

– Тетя Ви-и-ика! – завизжала та.

Агата тоже с удовольствием поцеловала бы какого-нибудь малыша. После коктейлей ей хотелось обнять весь мир.

– Ах, какая же славная, красивая девочка! – воскликнула тем временем тетя Вика и потянула девчонку за щеки, как плюшевого зайца.

На что дирижаблеобразная дама недовольным тоном заявила:

– Не следут без нужды льстить ребенку.

– А что такое «льстить»? – тут же поинтересовался ребенок у Агаты.

– Ну… это говорить всякие приятные вещи, – выкрутилась та.

– Тетя Вика, вы такая льстунья! – радостно закричала Настя и убежала догонять друзей.

Агата умилилась. Она ведь рассчитывала вскоре выйти замуж и нарожать таких же милых, очаровательных детишек! И что же?! Встретила совершенно незнакомого мужика и буквально тронулась умом. Не зная, как выплеснуть эмоции, бедолага подсела к Изольде Борисовне и с пьяной откровенностью сказала:

– Ба, я очень несчастная!

– Этого не может быть, – отрезала та. – Ты просто насосалась мохито. Рядом с таким парнем невозможно быть несчастной.

– А что, если… – Агата легла грудью на стол, приблизив к Изольде Борисовне раскрасневшееся лицо. – А что, если в моей жизни не все так просто, как тебе кажется?

Та посмотрела на нее с жалостью.

– Мой папаша, – сказала она, – царствие ему небесное, увлекался математикой. По вечерам для удовольствия решал дифференциальные уравнения. Так вот он всегда мне повторял: Иза, все сложные вещи в мире можно кардинально упростить.

– Спасибо, бабушка, – с чувством сказала Агата и поднялась из-за стола. – Пойду поищу… мужа.

– Ваш муж, – тотчас сообщила ей «английская королева» не без иронии в голосе, – бродит по дому и разыскивает библиотеку.

– Что поделаешь, – вздохнула Агата. – Любит почитать на ночь Фридриха фон Гарденберга.

– …фон Гарденберга? А что он написал? – заинтересовалась та.

– Фридрих фон Гарденберг? Э-э… «Генрих фон Офтердинген»!

– Наверняка это что-то ужасно интересное, – пробормотала «королева» и поспешила смыться.

Под вопли детей, которые загнали на дерево Изольдиного кота Гамлета, Агата вошла в дом и поднялась на второй этаж. В комнате возле библиотеки свет не горел. С бьющимся сердцем она толкнула дверь и вошла. Окно было открыто, снизу доносилась музыка, слышался смех гостей. Черные тени, отбрасываемые ветвями деревьев, медленно раскачивались на полу. Справа белела кровать. Агата на ощупь двинулась в ее направлении, откинула покрывало и почувствовала, что постельное белье пахнет сиренью.

Она знала, что Глеб где-то здесь, и ждала, что будет дальше. Однако тот ничем себя не выдавал. Агата не выдержала и, упав спиной на кровать, засмеялась:

– Только попробуй меня напугать! Я тебя тогда просто убью.

В ту же секунду он скользнул к ней из темноты, лег рядом и обнял.

– Пока сама не попросишь, я тебя не поцелую, – непререкаемым тоном сказал он.

И Агата тут же попросила:

– Поцелуй меня.

Когда он начал ее целовать, в ее голове пронеслась одна-единственная мысль: «Может быть, послать Романа ко всем чертям? Если уж не так, как с этим парнем, то лучше вообще никак».

* * *

Глеб чувствовал себя таким счастливым, что не обращал никакого внимания на вопли подсознания: «Ты отключил телефон! Ты сбежал от Даны! Ты потерял разум!»