Одна против зомби (пьеса)
Шрифт:
СТАРИКОВА. Как Тузик грелку!
Леонтович указывает на кабинки.
ЛЕОНТОВИЧ. Мы идем куда?
СОТРУДНИКИ (дружно указывая на кабинки). Мы идет туда!
ЛЕОНТОВИЧ. Куда?
СОТРУДНИКИ. Туда!
ЛЕОНТОВИЧ. Туда-а-а?
СОТРУДНИКИ. Туда! Туда! Туда!
СТАРИКОВА. Как Тузик грелку!
Сотрудники, размахивая упаковками "Новой эры", идут в кабинки и уединяются там. Из кабинок доносятся звуки (визг, стоны, сопение, радостные крики и пр.), подтверждающие, что Сотрудники добросовестно отнеслись к своим обязанностям.
ЛЕОНТОВИЧ. Я пошел, Андрей Яковлевич. Как гласит народная мудрость: один раз - не передаст
ХОРЬКОФФ. На святое дело идете!
ЛЕОНТОВИЧ. А Вы?
ХОРЬКОФФ. А я ни разу не передаст.
ЛЕОНТОВИЧ. Да нет, что Вы, Андрей Яковлевич, я насчет процедуры интересуюсь.
ХОРЬКОФФ. Мне нельзя. Тесть прибьет, коли прознает, что я без его ведома чего-то употребил. Он о моем здоровье сильно печется.
ЛЕОНТОВИЧ. Нехорошо получится, Андрей Яковлевич. Народ не поймет. Решили же, что все вместе эту бодягу употребим. Люди поэтому все так легко восприняли. Дескать, раз начальство употребит, то и мы в стороне не останемся. А сейчас выяснится, что Вы - президент - слово нарушили. Трудовой коллектив обидится.
ХОРЬКОФФ. Увы-увы-увы.
ЛЕОНТОВИЧ. Вы хотя бы для вида в кабинку зайдите, чтоб все видели: и Вы с нами заодно.
ХОРЬКОФФ. Даже и не знаю...
ТЕСТЬ (из-за сцены). Станешь импотентом, Андрюха, - пеняй на себя!
ХОРЬКОФФ (вздрагивает, словно от удара током). Не стану! Никогда не стану!
ЛЕОНТОВИЧ (пожимает плечами). Решайте сами.
ХОРЬКОФФ. Решил. Даже вид делать не рискну. Потом не докажешь, что просто так постоял в кабинке и вышел. У Ивана Адыгеича стукачей не меряно. Тут же заложат.
Леонтович снова пожимает плечами. Крутит тазом, разминая ягодичные мышцы. И, на ходу снимая пиджак, направился за ширму. Скоро оттуда раздались звуки, похожие на лошадиное ржание.
ЗАНАВЕС
АНТРАКТ
АКТ III
СЦЕНА 1
Явление первое
Кабинет Хорькоффа. Хорькофф с довольной улыбкой читает распечатанные документы. В кабинет врывается радостный Леонтович (в черных очках).
ЛЕОНТОВИЧ. Д-добрый день, Андрей Яковлевич!
ХОРЬКОФФ. Судя по докладам сбытчиков и по Вашему триумфальному виду, эффект есть.
ЛЕОНТОВИЧ. Б-более чем! С-сегодня ни одного человека в курилке не появилось.
ХОРЬКОФФ.
Завязали!?ЛЕОНТОВИЧ. С-спросил двоих заядлых куряк. Г-говорят: мол, не охота да и времени нет - очень работать хочется.
ХОРЬКОФФ. Ого!
ЛЕОНТОВИЧ. Не зря д-денежки за "Новую эру" заплатили.
Явление второе
Входит Секретарша (в черных очках). Вносит поднос, на котором, кроме двух чашек с чаем, блюдечко со сладостями - пирожными и пастилой.
ХОРЬКОФФ. М-м, Снежана, рабочий день завершен. Можешь идти домой.
СЕКРЕТАРША. С-спасибо, Андрей Яковлевич, но я лучше п-поработаю.
Секретарша уходит. Леонтович садится за стол. Наливает себе чаю. И смотрит на наручные часы.
ЛЕОНТОВИЧ. Уже в-вечер, а никто из наших еще не ушел. Все п-пашут, как сумасшедшие. Из столовой звонили - почти никто не пришел. А кто п-пришел, тот толком не поел - р-работать побежал.
Довольно улыбаясь, Хорькофф с наслаждением хрустит пирожным, запивая его чаем. Леонтовича начинает жевать пастилу. И тут же его лицо обретает довольно кислое выражение. Пытаясь побыстрее проглотить пастилу, Леонтович давится ей кашляет.
ХОРЬКОФФ. Они что, ночевать тут собрались?
Хорькофф стучит Леонтовичу кулаком по спине. От этих ударов очки Леонтовича сползают на нос и падают на поднос. И Хорькофф с изумлением видит темные круги вокруг глаз Леонтовича. Тот возвращает очки на место.
ЛЕОНТОВИЧ. Кха-кхе, насчет всех не скажу, а вот я, д-допустим, с удовольствием поработаю ночью. Чего дома-то делать? С ж-женой лаяться? Или п-пятьсот первую серию "Несчастных и одиноких кровососов" зырить?
ХОРЬКОФФ. Мне кажется, вы заикаться стали, нет?
ЛЕОНТОВИЧ. Да ерунда...
Звонит телефон. Хорькофф снимает трубку.
ХОРЬКОФФ (в трубку). Слушаю!.. Да... Нет... Да... Нет... Да. Даже так?! Тогда в атаку!
Леонтович, пользуясь тем, что Хорькофф от него отвернулся, выплевывает пастилу в урну. Хорькофф кладет трубку.
ХОРЬКОФФ. Заказы повалили... Из США очень вкусный кусочек пришел - на строительство Всемирного мемориала жертв несчастной любви. Все слишком хорошо. Даже не верится.
ЛЕОНТОВИЧ. Есть и плохое: жрать охота, а ничего из обычной пищи в горло не лезет. Организм какой-то другой пищи требует. Даже любимая семга в рот не лезет. И такая ж мутота у остальных.
ХОРЬКОФФ. А вот это мне уже не нравится.
ЛЕОНТОВИЧ. А мне, наоборот, очень нравится. Никогда себя лучше не чувствовал. Даже подагра угомонилась.
ХОРЬКОФФ. Может, и пронесет.
ЛЕОНТОВИЧ. Только жена говорит, будто пахнуть чем-то стал.
ХОРЬКОФФ (принюхиваясь к собеседнику). А может, и не пронесет.
ЗАНАВЕС
СЦЕНА 2