Одна против зомби (пьеса)

Хорькофф поворачивает пистолет дулом к себе и заворожено смотрит в его черный зрачок. Ника прикрывает грудь папкой, делает шаг назад и прячется за Злой Смертью. Но через секунду выглядывает из-за нее. При этом голова Ники оказывается между ножом косы и ее косовищем.

НИКА (в сторону). Когда "Мне пипец!" говорит абориген с Берега Слоновой Кости, это всего лишь значит, что его сожрут земляки, ибо так повелели им духи, с коими побеседовал главный колдун племени - Забейбезянда Голос Священного Крокодила Победитель Белого Шакала Родившегося Под Черной Звездой В Год Чокнутого Буйвола.

Хорькофф бросает пистолет на стол. И обхватывает голову руками.

ХОРЬКОФФ (не обращая внимания на Нику). Нет! А-а-а-а... Не мо-о-о-о-о-о-гу!

НИКА. И не надо!

ХОРЬКОФФ (не обращая внимания на Нику). Пипец!

НИКА. Снова я слышу это жуткое слово. Ну что тут делать, а!? Неужели не знает, что для русского человека это слишком зловещая штука.

Хорькофф стонет и бьется головой о столешницу, стилизованную под верхнюю крышку саркофага древнеегипетских царей. Ника, не в силах смотреть на мучения Хорькоффа, отворачивается от него и разглядывает кабинет.

ХОРЬКОФФ (не обращая внимания на Нику). Леонтович - гаденыш! Так меня подставить! Так подставить... У-у-у-у!

НИКА (в сторону). Когда "Мне пипец!" говорят какие-нибудь греки или французы, это всего лишь значит, что там повысили пенсионный возраст и заморозили рост зарплат. Когда "Мне пипец!" говорит мексиканец, это всего лишь значит, что у него кончилась текила на самом интересном месте слезливого сериала.

Хорькофф рыдает. Ника делает шаг к нему. Но Хорькофф снова хватается за пистолет. Тогда Ника опасливо делает назад два шага и заходит за Плачущую Смерть, а потом, опираясь рукой на ее плеч, выглядывает из-за фигуры.

НИКА (в сторону). Когда "Мне пипец!" говорит гренландец, это всего лишь значит, что где-то рядом проснулся очередной вулкан. Когда "Мне пипец!" говорит бразилец, значит, его фанерную фавелу опять разметало тропическим ураганом. И только если фразу "Мне пипец!" произнес русский, то дело действительно дрянь. Как минимум - падение Земли на Солнце. Как максимум - всемирный сухой закон.

Палец Хорькоффа нервно дрожит на спусковом крючке. Ника метает папку, стремясь выбить пистолет из руки Хорькоффа. Бросок у Ники выходит неудачным: вместо пистолета папка попадает в руку Хорькоффа, держащую пистолет. Раздается громкий выстрел. Ника зажмуривается от страха. Однако пуля попадает не в Нику и не в Хорькоффа, а в фотографию на его столе, которая падает на пол. Ника подбегает к ней, поднимает и рассматривает дырку от пули.

НИКА. Классный выстрел. Тянет на мастера семьдесят восьмого уровня тайной школы салехардских ассасинов "Упоротый барсук". Вы попали своей невесте прямо в цветочек на подвенечном платье. Кстати, галстук-бабочка Вам не идет. Он для сутулых дистрофиков-извращенцев, а не для такого мачо, как Вы.

Ника возвращает фотографию на место. Хорькофф недоуменно глядит на Нику - не мигая и не говоря ни слова.

НИКА. Меня зовут Ника. А Вы, как я понимаю, Андрей Яковлевич Хорькофф? Так?

Хорькофф кивает.

НИКА. Мы с вами уже час беседуем, а Вы меня только заметили. Хорошая у Вас концентрация медитации. Да и рассредоточение внимательности тоже ничего. Тренировались в гималайском ашраме старшей ветви Шри Брахмапутры? Или удалось пройти посвящение при Храме Золотохвостой Макаки на священной горе Ганджубас?

Ника поднимает с пола свою папку. Замечает лежащий рядом с ней пистолет. И загоняет его ногой под стол.

НИКА. Раз уж я Вам, господин Хорькофф, жизнь спасла, то...

Хорькофф рыдает.

ХОРЬКОФФ. А нафига мне такая жизнь!?

НИКА. А нафига Вам такая смерть?! Мозги по кабинету. Похороны в закрытом гробу. И зона для самоубийц в самом гадюшном закутке ада. Там черти бросят Вас в котел с кипящим в горилке салом и будут тыкать Вам в попу трезубцами, требуя кричать: "Слава Преисподней! Чертякам слава!"

Ника делает паузу, осуждающе глядя на Хорькоффа. Тот пристыжено отводит взгляд.

НИКА. Настоящие мужчины так со своей не застрахованной ни в одной фирме головой не поступают. Сразу видно, что Вы не знакомы с самурайской философией ритуала сеппуку и Вам не ведома доктрина Бусидо.

Хорькофф шмыгает носом и утирает слезы.

НИКА. А чо у Вас стряслось-то? Наехал кто? Бандиты? Оборотни в погонах? Чинуши? Или проигрались в казино? Я помню тоже плакала, когда двести баксов просадила. Так чо стряслось-то?

ХОРЬКОФФ. Долго рассказывать...

Хорькофф достает из кабинетного бара, изготовленного в виде глобуса, бутылку с темной жидкостью и пару стопок.

НИКА. Никуда не спешу. У меня есть пару часиков перед Концом Времен.

ХОРЬКОФФ. А кстати, Вы по какому вопросу ко мне?

НИКА. И по вопросу спасения жизней президентам корпораций тоже. Уж кому-кому, а Вам нельзя раскисать. Вы же не безродный гастарбайтер, а президент огромной корпорации.

Ника разводит руками.

НИКА. Огромной-преогромной!

ХОРЬКОФФ. Гм!

НИКА. От Вас зависит судьба сотен подчиненных, а также их семей, престарелых родственников и домашних животных.

ХОРЬКОФФ. Хм!

НИКА. Кончайте гмукать и хмыкать! И принимайте лечение от лучшего психотерапевта стран Ближнего и Дальнего Зарубежья - Ники Лодзеевой. Считайте меня врачом и исповедником в одном флаконе и поведайте мне о той тяжести, что лежит гремучей змеюкой у Вас на сердце.

ХОРЬКОФФ. Вам-то какое дело до моих проблем?

НИКА. Ни-ка-ко-го!

ХОРЬКОФФ. Э-э...

НИКА. И именно поэтому Вы и можете быть со мной полностью откровенным. Представьте, что я Ваша попутчица в купе поезда "Париж - Магадан". Едем, бухаем под стук колес, режемся в преферанс, обсуждаем баб, футбол и политику, любуемся зеленой тайгой в окошке. И знаем, что еще день-другой и разбежимся по своим делам с вокзала, навсегда забыв друг про друга. Такое вот ни к чему не обязывающее общение.