Однажды в Бадабере

Странно, но тишина не давала покоя. Тревога просто висела в воздухе.

Механик-водитель спрыгнул с БМП и остановился перед каким-то пятном на дороге. Несколько солдат спрыгнули с брони и встали за его спиной. Разглядев они оцепенели от того, что подозрительное пятно оказалось человеком, раскатанным в блин колёсами машин. Это было просто жуткое месиво.

Кровь проступила сквозь грязную одежду и, смешавшись с грязью превратилась в панцирь.

Пятно на земле обступила толпа бойцов и водителей. Никто не мог вымолвить ни слова.

Подошёл невысокий плотный человек с облупленным носом, коричневым лицом, бурой шеей и короткопалыми руками. Техник роты. На нем был одет солдатский бушлат с нарисованными ручкой на погонах звездочками, портупея.

Многие офицеры и прапорщики батальона носили солдатское хебе и бушлаты, чтобы не привлекать внимание снайперов.

Прапорщик был хмур и озабочен.

– Ну чего встали! Мёртвых не видели!
– Техник сплюнул.- Этого добра у вас будет ещё много. Ну-ка, блять, разошлись все!

Солдаты залезали в кабины, карабкались на заляпанную грязью броню, рассуждая между собой о том, кто это был, наш или не наш.

– Наш, скорее всего!- Сплюнув сказал замковзвода Игорь Николаенко- Своего бы они унесли и закопали. Мало мы их блядей, стреляем. Больше надо.

Сержант долго еще ворчал, пока колонна не тронулась.- Блять, что за интернациональный долг?! Кто-то задолжал, а убивают нас!

Машины шли по раскатанному в колее человеку. Некоторые водители старались объехать это жуткое место.

Бойцы боевого охранения сидели на броне, облепив боевые машины и бронетранспортёры. Встречный сырой ветер продирал до костей.

Солдаты- срочники кутались в одеяла, закрывались от ветра матрацами.

Ревели двигатели МАЗов и КамАЗов.

В стороне от дорожного серпaнтинa проносились выносные посты и сторожевые зaстaвы. Часть из них была огорожена рядaми колючей проволоки. Под порывам ветра звякали привязанные к проволоке пустые консервные банки. Горное эхо рaзносило в разные стороны баночный перезвон.

* * *

В воздухе висели пыль и смог от выхлопных газов. На обочинах дороги кое-где попадались остовы искореженных и сожжённых машин, некоторые нашли здесь последний приют еще с начала войны.

Сидевший рядом с Левчишиным десантник достал из кармана мятую пачку «Примы», покрутил сигаретку в грязных пальцах с обгрызанными ногтями. Понюхал ее, но закурить не успел.

Засада оказалась классической по замыслу и ужасающе простой по исполнению. Духи ждали колонну в неглубоких расщелинах скал, подступающих к дороге.

Неожиданно, с пригорка по колонне полоснул шквал огня из гранатометов и пулеметов. Головной и замыкающий БТРы вспыхнули как факелы. Из замаскированных укрытий пристрелянные пулеметы кинжальным огнем сеяли панику и смерть. Колонна развалилась прямо на глазах. Взрывы гранат, отчаянные крики, нечеловеческие вопли раненых, автоматная бешеная трескотня, все слилось в сплошной кромешный ад.

Вспыхнули несколько машин. Из кузова одной из них с криками выпрыгивали горящие солдаты и падая на землю катались, пытаясь сбить огонь. Тут их и настигали беспощадные пули. Сверху били автоматы и крупнокалиберный пулемет.

Выстрел из гранатомёта ударил в борт БМП, разметав сидевших на ней бойцов. Тут же рванул взрыв. Это сдетонировал боекомплект.

Башня БМП кувыркаясь отлетела в сторону на несколько метров.

Урал, шедший перед «Камазом» Левчишина, подпрыгнул и окутался дымом. В ту же секунду раздался оглушительный взрыв. В черном облаке взрыва вспыхнуло рыжее пламя. Сидевших в кузове солдат смело взрывной волной.

Сразу же пахнуло горячей гарью с едким запахом селитры. Разбросанные взрывом люди отползали в стороны, подбирали оружие, прятались за валуны.

Сергей закашлялся и уже выпрыгивая из кабины увидел залитое кровью лицо разведчика из охранения. Пуля попала ему в глаз.

По колонне били сразу с нескольких сторон.

Раздался громкий крик Лунёва. Он стоял на БТРе, размахивал автоматом.

– Не ссаать! Все на броню!..Вперед!
– Лунёв дождался, когда запрыгнут солдаты.

– На хрен! С дороги!

Взревел двигaтель, густые клубы дымa вырвaлись из выхлопных коллекторов.

Машина рванулась к подбитому БТРу, зло ударила его в бок, волоча к краю пропасти.

И, казалось, что вот оно, уже близко спасение. Вот она – жизнь! Но буквально тут же протянулся дымный след, граната разорвалась под колесами БТРа.

Бойцы соскочили с брони. Страшно закричал раненый водитель. Несколько бойцов, пригибаясь под пулями, пытались вытащить его из люка.

Лунёв взмахнул руками и упaл под тяжестью оружия и боекомплектa. Тут же вскочил, побежaл в сторону зaлегших бойцов. Внезапно его грудь и живот прошила aвтомaтнaя очередь.

Лунёв сновa упaл. Цепляясь пaльцaми за холодную мёрзлую землю пополз к камню, из-за которого на смотрели нa него оторопелые бойцы. Зa ним тянулся широкий кровaвый след.

И показалось Сергею Левчишину, что никому уже отсюда не уйти.

Он не был трусом. И потому хотел подороже продать свою жизнь. Залег на обочине, дослал патрон в ствол и открыл ответный огонь. Это был его первый бой.

– База! База! Попали в засаду! Помогите хоть чем-нибудь!– рвал радиоэфир радист. А потом он закричал.

– Суки!– Кричал он.- Они говорят, что помочь не могут! Приказывают держаться!
– Бросив рацию радист схватился за автомат и тут же упал, захлёбываясь кровью.

– Вперед!– прохрипел прапорщик Шестаков. И упал от грохнувшего почти рядом разрыва мины…

Командование принял сержант Игорь Николаенко.

«Ничего! Мы вас ещё в рот..!»

Колонна отстреливалась отчаянно и обречённо: «Погибаю, но не сдаюсь!»

Но моджахеды из-за камней поливали и поливали огнём. Прицельно и точно выбивал огневые точки снайпер.

И солдаты метались по дороге, словно попавшие в западню звери, не понимая, где выход. Раненные искали укрытия за камнями и гибли под пулями и градом осколков.