Однажды в Челябинске. Книга первая
Шрифт:
– Прикройся одеялом – типа не одета, – толкнула Света Амиру.
Зеленцов трещал вешалками в шкафу.
Света выпрямилась у дверей, подготавливаясь схватиться за ручку, ибо звуки шагов слышны все отчетливей.
– Он, как и вы, мастер стремительного пикапа?
– Как раз наоборот, – заметил Митяев.
– Это мы еще не размялись, – отреагировал Брадобреев, выглядывая из-под кровати.
– А это был сарказм, – кинула в ответ Света.
– Черт, она мне нравится все больше и больше, – произнес Павлик.
– Т-с-с-с!
Я подошел к двери указанного комендантом номера. Постучался.
– Вечер добрый! Дико извиняюсь, что поздно. Не помешал? – вся моя харизма от усталости практически выветрилась.
– Мы почти уже легли, – недовольно отметила Света. Другая особа восточной внешности позади нее тряслась под простыней.
– Тем не менее открыли вы мне за секунду. Кого-то ждете?
– Комната маленькая так-то, – пыталась объясниться она, а потом и вовсе пошла в наступление. – Что вообще за допрос? Ты кто?
– Странные вы. Сначала открываете, а потом спрашиваете.
Неужели Светин соперник (то есть я) уже все понял и раскусил ее?
– В таком случае я имею право закрыть дверь.
– Прошу прощения еще раз, – отключил подозрительность я. – Мне не стоило так говорить. Меня зовут Петр. Я ассистент тренера хоккейной команды «Магнитка-95». Мы приехали на выездные игры и заселились здесь.
– Я знаю.
Ее выпады жутко отвлекают – слова и без этого трудно вяжутся в моей голове перед столь симпатичной особой.
– Так вот, мои ребята…
– Постой-ка. За кого ты нас принимаешь? – возмутилась Света. По ней прямо-таки плачет МХАТ.
«Во дает! – думалось Арсению. – На уровне она его дрючит». Петр толком ничего не сказал, а она уже обвинила его в том, что он принял их за проституток.
Меня вынудили извиниться вновь. Надо срочно брать себя в руки.
– Вы не поняли. Все как раз наоборот. Я хотел бы обратиться к вам и к вашей подруге с предостережением. Вернее, с добрым советом: не путаться с этими парнями.
– Надо же – пришел откуда-то и оскорбляет. Что ж ты так своих хоккеистов оберегаешь?
– Я призван следить за дисциплиной в команде.
– Они заразные, что ли? Почему нам запрещено с ними путаться?!
У Паши чуть не вырвался смешок.
– Нет, все здоровые. Э-э, стоп. Мне сказали, что вы приличные девушки. Я не хочу, чтобы парни вам докучали. Но и вы тоже проявите, пожалуйста, сознательность и не давайте поводов заглядываться на вас. Иначе рискуете быть использованными. Словам не верьте, какими бы они ни были. Тупых подкатов не воспринимайте.
– И умных подкатов тоже?
– Всех. Гарантированно пожалеете.
«Опоздал», – подумал Митяев. Девчонки уже в игре.
Света задумалась. А если очкастый правду говорит?
– Мы примем к сведению. Не беспокойся. Кавалеры у нас уже есть, – у спрятавшихся хоккеистов сейчас одновременно екнуло в груди. – Есть, кому защитить.
– Чудесно. Все у вас будет хорошо, если не будете поддаваться на провокации. Они способны на многое. Особенно, когда девушки красивые.
– Я поняла. Прости, но ты сам-то
еще…– Все задают один и тот же вопрос. А я не устаю на него отвечать, что дело не в возрасте, а в ответственном подходе. Мне поручили навести порядок в команде, и я с этой задачей справляюсь.
Света важно закивала.
– Мы достигли взаимопонимания?
– Конечно.
– Если что-нибудь понадобится – я к вашим услугам.
– Очень мило с твоей стороны. Спокойной ночи!
– И вам, – я раскланялся и пошел прочь, не оборачиваясь.
А стоило, ибо Света не сводила с меня глаз. По ее сигналу все трое мигом освободились из укрытий и побежали к себе, как только я зашел в уборную.
– Мы еще не закончили, – произнес Паша.
Зеленцов же обратился к Свете:
– Я думал, ты стесняешься и не будешь много болтать. А ты вон, оказывается, какая.
Троица прошла мимо сортира на цыпочках, ибо линолеум мигом известил бы меня о множестве тяжелых шагов. Я пребывал в туалете около минуты – достаточно, чтобы блудливая троица проскользнула в свои номера.
– И что это было? – поинтересовалась Амира.
– Было весело.
– И грядет продолжение. А ты не хотела.
– Сегодняшняя ночка без сна…
– Я только за!
– Тебя не смущает, что их аж трое. Мне вот некомфортно.
– Тебе же сказали, – ответила Амира, – к кому ты можешь обратиться в случае опасности. Это их точно остановит, – прихорашивалась Амира.
Я же отправился на заключительную инспекцию. Все спокойно – аж подозрительно. Напоминает сон-час в детском саду: воспитатель уходит, а дети начинают шуметь, бегать, прыгать и так далее. А сегодня ничего такого: некоторые укладываются, кто-то уже лежит. Вопросы возникли к Митяеву, Зеленцову и Брадобрееву – они до сих пор не застелили свои кровати, отчего получили замечания от меня. Хотя я сам свою еще не застелил. В целом я удовлетворился обходом и скомандовал всем спать, ибо завтра: ранний подъем, тренировка и первая игра. Все уже привыкли к такому режиму, но лишняя встряска никогда не помешает.
В 22 часа вечера, как и обещано, двери в центральный холл закрылись на ключ. На этаже воцарился покой. В тишине вентиляция шумит громче обычного. На пустой кухне потрескивают включенные светильники. Возвращаясь к себе, я приметил, что свет в комнате Светы и Амиры еще горит. Странно. Главное, в моей зоне ответственности все улеглись.
Я вернулся в нашу комнату. Степанчук тем временем уже отправился в мир сновидений. Очень хочется спать, но не сделать несколько записей в свой дневник я не мог. Тезисно зафиксировав на бумаге события дня, я ради интереса перелистнул ежедневник на случайную страницу и прочел то, что выпало, попутно укладываясь:
«…плюхнулся на стул да стукнул двумя руками об стол. Закрыл глаза – тишина вокруг ласкала уши. Но… тонкой раздражающей нитью из раздевалки доносились разговорчики хоккеистов, пришедших на тренировку. Я зажмурил глаза посильнее и решил внушить себе, что это не разговоры, а капельки дождя, барабанившие по окнам. И ведь поверил – верил и не замечал, как в коридоре мимо дверей сновали хоккеисты с баулами. Хотелось спать. Стоило усесться поудобнее, как кресло подо мной несчастно заскрипело.