Однажды в Челябинске. Книга первая

Тишь да гладь продержались буквально пару мгновений.

– Полнейший разнос «Мечела», конечно, – уверенно ответил Сергей Соловьев, разрядив обстановку. Все зашевелились и вернулись к делам, которые бросили – всем хотелось поскорее уйти (и без того задержались).

Я же никуда не делся – считал наслаждением лишний раз поторчать на виду, зная, что хоккеюгам это, мягко говоря, не по душе.

– Радует, что настрой на выезд подобающий. Будет очень плохо, если уделать ближайших соседей не получится.

– Если проиграем, скажем, что ты накаркал, – исподлобья зыркнул на меня Патрушев.

– Зачем постоянно проговаривать очевидное? – недовольно спросил Волчин.

– Думаю, что быстродействие головного процессора у некоторых может слегка отставать от твоего гениального мозга, Волчин. Что ж, тогда до завтра! – выкинул я последний на сегодня козырь, думая, что они не в курсе моего участия.

Волчин резко ударил Кошкарского локтем в бок – тот мигом сообразил, что надо сделать:

– В смысле «до завтра»?! – выразил недоумение Степан.

– В коромысле, – торжествовал я. – Я еду с вами в Челябинск, ребята. С единственной целью. Чтобы до каждого дошло: выезд – это серьезное мероприятие, а не увеселительная прогулка с целью перебеситься вдалеке от дома. И я сделаю все, чтобы не допустить неповиновения. Это ясно? – количество недовольных взглядов увеличилось в геометрической прогрессии. – Чего ж вы так поникли? Здорово же! Чао бамбино, – махнул рукой я и с самодовольной ухмылкой удалился.

– Не дождешься, – еле слышимо фыркнул Зеленцов.

– Степанчук явно что-то почуял, – заключил Брадобреев, оттопыривая нижнюю губу, чтобы закинуться.

***

Четверг, 15 декабря 2011 года, три пополудни.

Ярко светит солнце. Не согревает нисколько. Клонится к закату в столь ранний час, как это и бывает в середине декабря. Всюду искрится снежок.

На пустой парковке у старого Ледового дворца в Магнитогорске стоит автобус. Все мигом перебежали в него из помещения, на ходу закинув баулы с формой в багажник. Надевать шапки и перчатки ради пары метров никому не хочется, а ведь после душа и тренировки можно в два счета простудиться на таком трескучем морозе. Ничего страшного, сунул руки в карманы и побежал, попутно зачерпнув в кроссовки свежего снега.

Все организационные моменты выезда на мне – я всеми силами старался ничего не упустить. После подсчета хоккеистов, занявших свои места в автобусе, а также объяснения водителю проезда к пункту нашего назначения я заметил затянувшуюся возню снаружи.

Степанчук уже извелся:

– Митяев! Ты мешок с говном! Нет, ты говно с мешком! Шевелись!

– Что здесь такое? – вылез на мороз я.

– Я хочу выехать через минуту. Разберись, или оба тут останетесь, – рявкнул тренер и залез обратно в салон. – Без вас управимся.

«Это вряд ли», – мысль промелькнула синхронно и у меня, и у Митяева.

– Ну чего, умник, получил? – улыбнулся Арсений. – Помогай.

– Не думал я, что ты такой тормозной, Арся. Знаешь, особо не хочется в темноте там шарохаться.

– Видишь, место ищу – не лезет, блядь такая, – Митяев придерживал коленкой бесформенную сумку, одновременно пытаясь запихнуть ее голыми руками между чужими баулами.

– Дорога и без того выматывает всех. А вам бы еще выспаться и сыграть нормально. Ради вашего же блага, – констатировал я. – Так что быстрее доберемся – больше будет времени на… А чего это у тебя за махина такая, скажи-ка мне на милость?

– Сухпаек.

– Для целой роты солдат?!

– Для всех.

– А ну-ка покажи.

– Петь…

– Открывай – не задерживай остальных, – настоял я.

Митяев и не думал сдаваться, лишь безысходно бросил на землю тяжеленную сумку так, будто в ней ничего особо ценного нет. Подумаешь, пару бутылочек для разогрева в потайных карманах, а остальное всего лишь продукты. И Елизарову необязательно сообщать, что продукты не на ужин, а в качестве закуски (спиртным их на месте снабдит Данил Озеров).

– Колбаска, лимоны, апельсины – не слишком роскошно? – осмотрел содержимое сумки я.

– Белки и витамины. Да что ты вообще понимаешь в правильном питании?! – недовольно топтался на месте Митяев.

– И всегда на выезды вы так серьезно затариваетесь?

– Спрашивает человек, который едет с нами в первый раз, – твердил он. – Петь, не задерживай остальных.

Вдвоем мы все же всунули провиант в багажный отсек.

– Можем отправляться, – зашел в автобус я, проводив взглядом Митяева, присевшего рядом с Брадобреевым. – Педаль в пол.

Я кивнул в сторону тренера, ожидая подтверждения.

– А ты ничего не забыл? – словно намекая на очевидное, спросил Степанчук.

– Нет, – уверенно заявил я.

– Смотри мне, – с презрением протянул он и отвернулся к окну.

«Черт, зачем он так? Это как спросить, а выключил ли ты утюг в собственной квартире на другом конце города, которую второпях покидал. Зато есть повод еще раз перебрать бумаги. Все однозначно будет при мне, ибо я завел привычку собираться с вечера. А если б тренер промолчал, я бы не озадачился, – подумалось мне. – Эх, плакала спокойная дорога».

– Ну как там? – все в округе развернулись, привстав с мест и взявшись за спинки кресел, устремив взгляды на Арсения.

– Порядок. Но чтоб я еще раз тащил все это добро.

– Оно и твое тоже.

– Потише, – шикнул Акмальдинов.

– Упаковывать вас надо учить, недотепы, – бросил Митяев, оглядываясь в мою сторону. Я же ушел на свободное сиденье позади и принялся рыться в рюкзаке.

– Мне кажется, он все равно что-то подозревает, – поделился Коротков.

– Да брось ты. Я все сделал чисто, – заверил Митяев.

– Он уже собаку съел на нас – думаешь, ничего не найдя в сумке, он успокоится? Ты дебил, если так считаешь, – произнес Абдуллин.

– Мне лучше знать, – заявил Митяев, понарошку замахнувшись на Артема своим тяжелым кулаком. Тот демонстративно задрожал, прикрылся руками и плюхнулся на место, не скрывая улыбки.

– Не на том вы сконцентрированы, мужики, – с выражением полнейшего безразличия заявил Волчин. – Расслабьтесь.

– А кто тогда вчера дрожал больше всех, а? Закинул успокоительного, капитан? – спросил Андрея Антон Малкин.