Однажды в космосе

– Отец у тебя есть? Мне бы с ними переговорить, – задалась вопросом Эмма вслух.

– Я бы сам с ним переговорил, – разозлился Генри, понимая, что Эмма не особо верит ему. – А лучше, я бы ему оплеуху отвесил.

– Пояснишь? – попросила Свон.

– Нет у меня отца. Что тут еще пояснять? Погиб.

Эмма понимала, что это как раз все и осложняет. Ребенок росший без отца, мог запросто подговорить Грэма на что угодно. Видимо в Грэме он видел замену погибшему отцу, поэтому называл его единственным другом, и доверял ему как никому на этой чертовой планете. А раз он не особо любил свою маму, Эмма сделала далеко идущий вывод, что возможно, Регина каким-то образом повлияла на гибель отца мальчика.

Да, в этом во всем ей надо разобраться. И желательно, не затягивать. В сказки она играть точно не собирается.

– Не веришь мне, да? – сообразил пацан. – Но это правда! Моя мама – зло, и если ты не освободишь планету от ее гнета, мы все тут погибнем рано или поздно. Можешь ты это хотя бы понять?!

Хлопнула дверь отсека и в помещение вошел Грэм. Он был хмур и зол.

– Боюсь, что твое секретное прибытие раскрыло купол, – сказал он. – Суперинтендант в курсе, что скорее всего ты вернулась на планету, тебя будут искать. И найдут. Зачарованный Странник – лучший сыщик планеты, он выследит тебя и я ничего не смогу сделать. Ты должна либо улететь сейчас, либо …мы все вместе пойдет до конца в этой борьбе, и не факт что победим.

Генри молча наблюдал, как Эмма размышляла. Попадать на знаменитое кладбище этой планеты, у нее было мало желания. Но и улететь просто так, она уже не могла. Ей нужно было выяснить слишком многое.

– Я остаюсь, – уверенно сказала Эмма, вызывая улыбку, и у Генри, и у Грэма. – Так что, какой у вас там за план?

====== 8. Буян, буян. ======

Метеоритные дожди в нашей галактики бывают пять-шесть раз за год. Но чем дальше от Сириуса, тем вероятность таких дождей чаще, чем обычно, увеличивается. Планета Сторибрук, находилась где-то за пределами этой вероятности, поэтому Эмма прихватила с собой с космолета книжку, где были указаны примерные расчеты подобных катаклизмов. То, что ей рассказали Грэм и Генри про планету и купол, навело Свон на мысль, что теперь, когда купол дал брешь, метеоритные дожди могут уничтожить его. А проще говоря, уничтожить жизнь на этой планете.

– Ты ведь шутишь, да? – поинтересовался Грэм, утром, стоял по пояс голый, в своей кухне, и варил кофе.

Эмма тупо посмотрела на его голую красивую спину и вздохнула. Последний раз она видела по пояс голого мужчину, у себя в доме, неделю тому назад, когда пригласила сослуживца на чай. Чай они так и не пили, но зато душ принимали вместе.

– К сожалению, нет – грустно сказала Эмма, возвращаясь к расчетам.

Грэм хмыкнул и повернулся к ней лицом. Лицо Эммы не отражала реальных ее чувств. А реальные чувства Эммы были далеки от шутом по утрам. Последнее время она по утрам испытывала оргазмы мозга, от того, что пыталась продумать все, чтобы ей жилось хорошо, спокойно и безбедно. А здесь и сейчас, еще и безопасно.

Грэм спокойно смотрел на взъерошенную Свон, и она, такая простая ему нравилась больше, чем тогда, когда он видел в ней пилота космолета. Тогда Эмма напоминала ему о …сестре.

– Значит, мы все умрем? – с улыбкой спросил Грэм.

Эмма серьезно посмотрела на него. Должно быть он воспринимал ее слова совершенно несерьезно, раз позволял иронию в словах. А все было более чем серьезно, только вот как объяснить это людям на планете. Попробуй объяснить то, что если метеоритный дождь здесь пройдет, в живых останутся только …хм, муравьи и тараканы.

– Что значит тебе не удалось найти того, кто вспорол наш купол?! – рявкнула Регина на Дэвида, который даже сделал шаг назад. – Я, кажется, отдала приказ! Приказы надо исполнять, особенно мои!

Зачарованный Странник чуть пригнулся, опуская голову. Ему надоело выполнять приказы, он вообще не хотел никуда лететь, и хотел чтобы это было последний раз, когда он просто подчинялся Суперинтенданту.

Зачарованный Странник хотел свободы. Отчего-то. Почему-то. Раньше он не думал об этом. Но сегодня, облетая планету, он вдруг задумался о том, что он живет не свою жизнь, проживает не свои дни. Эти мысли ему не нравились. Они его раздражали и он захотел все изменить.

– Надо, – утвердительно кивнул он. – Но не сегодня.

У Миллс нет выбора. Она не посмеет посадить зачарованного странника в воздушный карцер, как других людей, которые там находились почти бессрочно.

У Миллс нет другого раба, потому что Грэм не раб, он любовник.

Впрочем, у этого любовника внутри никогда не будет того, что есть у Дэвида.

Сердце. Живое и настоящее, которое бьется не ради того, чтобы каждый день проверять целостность купола, а для других вещей, целей и людей. Он надеялся, что это так. Ему нужно было надеяться что. то, что он собирается делать, не просто шаг в пустоту, а осмысленное сопротивление, ради лучшего.

Регина сделала несколько уверенных, жестких шагов к нему и застыла в опасной близости. Но опасная она была не для Зачарованного Странника, а для самой Миллс. Только она этого еще не знала. Пока не знала.

– Тебе напомнить, как я тебя нашла на обочине с проломленной головой, вылечила, выходила, с ложечки кормила, сопли вытирала, потом на работу устроила, потому что ты не мог вспомнить кто ты и откуда? Напомнить, как ты обещал мне, что всегда будешь благодарен? Или то, что я спасла тебе жизнь перестало быть значимым для тебя?

Разумеется Миллс придавала своим словам о спасении жизни Дэвида очень большое значение. И только она знала, что никакого спасения не было. Но Дэвиду она красочно тогда расписала, как она ухаживала за ним. и что всем было на него все равно, поэтому из космической больницы, она его забрала к себе и выходила. Именно она!

– Ты явно забыл, мой дорогой Зачарованный Странник, что всему, что у тебя сейчас есть, ты обязан мне! – продолжала искусно давить на мужчину Миллс, понимая, что если Дэвид будет сопротивляться. долго она его не удержит возле себя.

И тогда все полетит к черту.

– А что у меня есть? – поднял голову Дэвид, вопросительно уставившись на Регину. – Жизнь с нелюбимой женщиной? Работа, которая не приносит удовлетворения? Приказы, которые я должен исполнять, даже не спрашивая что, зачем и почему? Это ты называешь всем? Я бы все это обменял на свободу от Кэтрин, работы и … тебя.

Вот именно с этих слов Регина стала подозревать, что ни на кокой облет планеты Дэвид не летал. А на самом деле он весьма точно осведомлен кто прорвал купол и где он скрывается, но ни за что не скажет Миллс об этом. И вообще не намерен больше ничего делать. Надо было что-то предпринять, причем срочно.

– Буянить вздумал? – осклабилась Миллс. – Ты даже не представляешь, мой дорогой, что я могу с тобой сделать. Но раз ты решил потягаться со своей начальницей, то…

Регина прошлась к столу и взяла с него небольшой прибор с кнопкой посредине. Затем медленно развернулась и нажала ее. Дэвид упал, как подкошенный, и схватился за горло, словно его сжимало невидимое кольцо. Так, практически, и было. Миллс ведь не зря суперинтендант на этой планете. Здесь ей подчинялись все, кроме мистера Голдберга и заезжих летунов. И все врачи, по приказу Суперинтенданта обладают достаточными знаниями из последних тенденций в космической медицине. Именно поэтому невидимые ошейники надеты практически на всем населении планеты, исключая только некоторых ее представителей. Это был способ управления и давления, не более. И Миллс очень редко пользовалась подобными инновациями, но это было гораздо эффективнее воздушных тюрьм. Во всяком случае пользу это приносило четко и быстро.