Однажды в Марчелике 2
Шрифт:
— Мы тут останемся. Приглядим за вами… — заметил брат Олег, когда Дан отвлёкся от дел насущных. — Настоятель сказал, чтобы в следующий раз драку пресекали…
— Да как вам угодно! — ответил Старган. — Мы-то уж точно драться не будем.
— Ну да… — согласился монах, а потом с улыбкой добавил. — Эти, кажется, тоже… Но вы теперь под подозрением!
Идти спать касадорам пришлось без ужина. Еду до драки так и не успели приготовить, а после всем было немного не до того. Ну а отряд монахов так и просидел до утра на дежурстве.
Четверо касадоров из номада Десерт, в том числе Дик и Джон,
Во всяком случае, после того как Август целиком рассказал печальную историю бегства бывших членов номада, в котором состояли они с Марко… Уходя с собрания самфуна, многие надеялись, что номад ещё удастся восстановить. Часть членов номада уходила на воллах, часть — в фургонах со всем своим добром. Вот за фургонами-то и послали в погоню двадцать касадоров из номада Десерт. Возглавлял преследователей тот самый Дик, который сейчас начинал пованивать в двадцати метрах от лагеря…
Поначалу ему не везло: караван фургонов удачно отбил первые три нападения. Половина преследователей была перебита, а вадсомад потерял только троих. Ну а дальше фортуна развернулась на сто восемьдесят градусов — а именно задом. Причём, к беглецам…
Одна удачная засада, и из тридцати бойцов на ногах осталось пятнадцать. А их преследователи обошлись без единой потери. А дальше был долгий путь, наполненный стрельбой в спину, нападениями из засад — ну и простой человеческой подлостью…
Гибли не только мужчины-беглецы. Гибли и женщины, и подростки. Конечно, можно было списать их смерть на случайные попадания пуль — но как-то не верилось… С каждым случаем подозрения, что Дик и его компания специально отстреливают женщин и детей, становились всё крепче…
Вот так, миля за милей, фургонов и людей становилось всё меньше. А запасы стремительно таяли. Чем ближе было место встречи с со-номадами в Лилитауне, тем яснее становилось, что номад восстановить уже не удастся. Хорошо бы, хоть кто-нибудь живым добрался…
Последний бой произошёл перед въездом в Чашу Спокойствия. У фургона предводителя беглецов слетело на ходу колесо. Его жена осталась внутри, и, судя по намёкам преследователей, её впоследствии жестоко убили. Ну а сам предводитель и его сын погибли, с оружием в руках перебираясь на другие фургоны вадсомада.
— Казну нашу, наверное, эти захватили… — признался Август, кивнув на лежащие тела. — Да и оставалось-то там…
— Казну, говоришь, забрали? — деловито уточнил Дан.
— Ну да, скорее всего… — Август посмотрел на молодого касадора, как на богохульника.
Впрочем, монахи тоже покосились на него с подозрением.
— Что это ты, брат во Христе, задумал? — испытующе глядя на Дана, спросил брат Олег.
— А чего тут думать? — спросил Старган. — Мы победили. Их воллы — наши трофеи! А Августу и его людям ещё жизнь здесь налаживать…
— А на чём поедут эти несчастные? — удивился другой монах, указывая на лежащих рядком касадоров из Десерта. Во всяком случае, на тех из них, кто ещё дышал.
— А трупам воллы ни к чему! — Дан пожал широченными плечами. — Они убили женщину — значит, они умрут.
— Убийство в Чаше Спокойствия… — начал было брат Олег, но Старган его и слушать не стал.
— Зачем
тут? Положим их на воллов, вывезем и повесим! — спокойно ответил он. — Или тут поблизости офис рива имеется?— Только в Лилитауне, — ответил обескураженный монах.
— Не, это далеко… Сами справимся! — с подозрительно довольным лицом отозвался Дан.
— Мне надо доложить настоятелю… — брат Олег принялся подниматься.
— Доложи! — не стал спорить Дан. — Обязательно доложи ему, что эти касадоры нарушили наши правила. Убивали женщин и детей. Нападали на безоружных. И ещё скажи настоятелю: если меня спросят, я всем касадорам буду рассказывать, как тут, в Чаше Спокойствия, чтят наши правила.
Олег на секунду замер, обдумывая услышанное, а потом кивнул.
— Так и доложу! — уверил он Дана. — Слово в слово!
Так или иначе, настоятель не стал оспаривать решение касадоров. И Дан даже не удивился этому. В любом монастыре свой устав — и с чужим туда лезть не надо. И касадоры вполне способны разобраться с другими касадорами без посторонней помощи. Особенно, если они при этом не нарушили устав монастыря Святого Петра, да ещё и пожертвовали некоторую сумму на замаливание грехов своих тяжких… И вообще вроде как были «правильными» ребятами…
А значит, почему бы не отдать им трофеи с побеждённых касадоров? Тем более, свидетелей всё равно нет.
Вернувшись через полчаса, брат Олег принёс с собой ящик для пожертвований, согласие настоятеля всех отпустить — и просьбу исчезнуть из Чаши Спокойствия как можно быстрее. Что касадоры и сделали, покинув долину даже без завтрака — дабы не гневать Господа.
А затем пришёл черёд неприятной работы, которую иногда приходится делать. Большинство тех, кто не помер ночью, уже успели очнуться к тому моменту, как им на шею накинули петлю. Они просили, они умоляли, они извинялись… И Дан бы отпустил их на все четыре стороны — вот только все они признались в том, что убивали безоружных людей вполне осознанно.
Сначала по приказу.
Потом по привычке.
А затем и в охотку.
И все они повисли в петле с табличками на шеях, на которых, согласно традиции, было написано имя висельника и его преступление.
— Мы все живём по правилам! — проговорил старик Джон, выйдя вперёд и повернувшись к остальным. — Эти правила просты и понятны. Их немного! Немного, чтоб вас всех хаблы драли!.. И одно из них — не убивать безоружных. И никогда не воевать с женщинами и детьми! Думаете, кто-то от нечего делать эти правила выдумал? Думаете, это всё пустые слова?
Марко и Август на правах опытных касадоров одобрительно кивали. А обращался Джон к тем, кто был помоложе. Не к Дану, конечно — ему, Мигелю и Иоганну эти правила вбивали в голову лучшие учителя. В том числе и Джон. В том числе и розгами. Обращался старый Джон к тем, кто был ещё моложе.
— Эти правила держат наше общество! Эти правила — основа жизни касадоров. Эти правила помогают нам жить! Эти правила помогают нам быть людьми! — Джон Грин нахмурился и обвёл всех взглядом. — Мы не идеальны, видит Бог! Мы — грешники! Но стоит один раз отступить… Один раз дать себе слабину!.. Вот шесть человек, которые это себе позволили! А там, позади, остались десятки людей, которых они убили…