Одно небо на двоих

Это был Саид. Она прижалась к стене, потому что ноги уже не стояли.

Он подошел к ней так близко, насколько это возможно, пальцем опуская черную ткань с ее губ, смотря в глаза.

— Саид… — она не успела договорить, он заставил ее замолчать поцелуем. Нежным, полным любви, таким, от которого перехватывает дыхание, от которого внутри что-то сжимается, а потом теплеет, который заставляет забыть о реальности и переносит в сказку.

— Я люблю тебя, — он прошептал это ей в губы, на секунду оторвавшись от них. Только на секунду. Потом, не дождавшись ответа, поцеловал снова. Он ощущал ее пальцы на своей щеке, они скользнули вниз под его пиджак, и это оказалось пыткой.

Она хотела касаться его руками, губами, но не здесь. Здесь слишком опасно. А пальцы не слушались, продолжали исследовать его тело.

Слишком твердое, возбуждающее, манящее в самый страшный запрет. Вирджиния заставила себя прервать поцелуй:

— Саид, — сил говорить больше не было. Теперь его губы были на ее шее, даже сквозь материю она ощущала его горячее дыхание.

Впервые в жизни он проклинал эту одежду, которая лишала его возможности коснуться губами ее обнаженной кожи. Зачем столько витков платка? Он не может дотронуться до ее волос… Саид простонал и слегка отстранился, пытаясь привести дыхание в норму.

Черная абайя намекала ему на запрет, создавая барьер между ними.

— Я хочу тебя, — ее нежный шепот на ухо сломал все барьеры.

Ее слова заставили его слегка улыбнуться, забыв, что еще пару секунд назад он думал о законах.

Она сошла с ума, что произнесла такое вслух перед мусульманским мужчиной. Опешив от своей смелости, Вирджиния почувствовала румянец на щеках, а тело на секунду покрылось мелкой испариной.

Хотелось натянуть на лицо черную ткань никаба до самых глаз. Но самое удивительное — не хотелось забирать слова обратно:

— Господи, я никогда не произносила это вслух и я никогда не предлагала себя мужчине.

Если бы время не было врагом, Саид любовался этой девушкой бесконечно. Именно сейчас Вирджиния показалась ему более откровенной и близкой. Ее желание он видел даже во сне, и, как ни странно, он думал об этом постоянно.

— Я рад оказаться этим мужчиной…

— Ты имеешь право передумать.

— Я? — удивился он, вновь касаясь губами ее губ, а его рука сжала ее руку и прижала к своей груди. Теперь Вирджиния отчетливо слышала биение его сердца. — Я слишком долго этого ждал.

Она чувствовала, как тяжело поднимается и опускается его грудь, понимая, что сама дышит так же. Волнение, желание, любовь и страсть — все это смешалось, заставляя произносить греховные слова. Впервые в жизни.

Он отпустил ее руку, достал из кармана пиджака листок бумаги и ручку. Быстро что-то написав, он вложил его ей в руку:

— Вызови такси и поезжай по этому адресу. Встретимся там через полтора часа. Такси повезет тебя по главной дороге, там пробки. Я знаю дорогу, которая короче, поэтому приеду раньше и буду ждать тебя.

Она смотрела на него как завороженная, боясь даже посмотреть на адрес. Но пересилив себя, взглядом пробежала по записи. Она была на арабском языке, но название «Рас аль — Хайма» она прекрасно разобрала.

Всплыла картина четырехлетней давности: гостиница в Ливерпуле, постель, усыпанная лепестками роз… Мэт повел ее в гостиницу…

Саид мог бы сделать так же, здесь в Дубае их тысячи. Это ближе и безопасней. Но он не сделал этого, открывая перед ней двери своего дома. Вирджиния смяла листок в руке, боясь потерять.

— Не разговаривай с водителем, просто покажи ему адрес.

Она кивнула, играя роль мусульманской женщины. Грешной, потому что уже через полтора часа отдаст себя этому мужчине:

— Я знаю, не переживай. Как мне отсюда выйти?

— Иди через кухни, там есть выход для персонала, я пойду через зал, — он взял ее руку в свою, целуя холодные пальцы. Хотелось их согреть, но впереди для этого еще целая ночь, она забудет про холод. — Иди.

Вирджиния молча кивнула и пошла по длинному коридору на свет, который стал самым ярким в ее жизни.

— Вирджиния.

Его голос заставил ее обернуться.

— Если ты передумаешь, то я пойму.

— Я не передумаю, — твердо ответила она и направилась к выходу.

Саид вышел через другую дверь, в помещение, где опять услышал голос своего отца. Мухаммед мог говорить вечно, обращаясь к своим пилотам, но его сына сейчас меньше всего волновал праздник, будущее слияние авиакомпаний и уж тем более собственная помолвка. От жары он стянул с себя пиджак, думая только о Вирджинии, о ее словах. Они стали приятным сюрпризом, и сейчас фантазия рисовала предстоящую встречу в ярких красках. Хотелось быстрее домой.

Глава 25

Саид ходил по пляжу возле собственной виллы и наблюдал, как белые пузырьки волн поглощают песок. Он уехал с праздника, даже не попрощавшись с гостями. Просто исчез. Завтра отец будет кричать, но сейчас это Саида волновало меньше всего. Мысли были только об одном: а вдруг она не придет? Но даже если так, то он поймет, возможно, еще не время. Вернее, этому не должно прийти время вообще. Аллах обязательно накажет и будет прав. Умом Саид все понимал, но в глубине души хотел видеть Хайяти здесь. Сегодня.

Она должна прийти — она обещала.

Время длилось бесконечно долго. Прошло уже два часа, а Вирджинии все не было. Но он продолжал ждать ее на берегу Персидского залива. Солнце уже садилось, еще чуть-чуть и ночь накроет землю.

Саид посмотрел в сторону дороги, которую не было видно за желтыми песками. Его дом находился в тихом и безлюдном месте, вдали от городского шума и длинной магистрали. Если Вирджиния придет, то ей придется пройтись по песку. Он улыбнулся, вспомнив их разговор на Бали возле озера. Она спрашивала его про змей, и он ответил положительно, специально пугая ее. На самом деле он ни разу не видел их здесь.

— На все воля Аллаха, — прошептал он, думая о том, что, если Вирджиния не придет, то так велел ей Бог. Или он старается уберечь его самого от тяжкого греха.

Саид вновь посмотрел в сторону дороги и снова произнес имя Аллаха, как вдруг отчетливо разглядел Вирджинию во всем черном среди золотых песков. Девушка сначала бежала, потом остановилась, сняла босоножки и босыми ногами ступала по теплому песку.

Она шла ему навстречу, а хотелось лететь. Жуткие пробки в Дубае заставили ее нервничать: она не любила опаздывать. Находясь в такси, она вновь и вновь прокручивала минуты встречи на празднике, признание, которое сама озвучила вслух. За два часа можно передумать, но любовь не дала ей этого сделать.