Одного раза недостаточно
Шрифт:
– Она очаровательна, правда?
– Она выглядит потрясающе, - согласилась Ди.
– У нее твои черты лица... а глаза темные. Наверное, отец Зинаиды был очень красив.
– Я не знаю, кто он.
Ди молчала. Она не двигалась, боясь разрушить настроение. Карла неуверенно заговорила.
– Понимаешь, меня в один вечер изнасиловала почти дюжина русских солдат. Кто-то из них стал ее отцом.
Сев, Карла снова уставилась на пламя. Медленно заговорила, не отводя глаз от огня. Тихим бесстрастным голосом принялась рассказывать о своем детстве в Вильно... о сестре Терезе... о занятиях балетом... войне... русской оккупации... изнасиловании. Она объяснила, что не могла покинуть Вильно до рождения ребенка. Поведала о Григории Сокоине, принявшем у нее роды... она не могла кричать в ту ночь, потому что в обители спали дети... терпела невыносимую боль в течение девятнадцати часов... Григорий не отходил от нее... В последний момент, когда они поняли, что с нею что-то не так... ребенок выходил попкой вперед... Григорий преодолел страх и помог Зинаиде родиться, буквально вытянув
Карла посмотрела на Ди.
– В фильмах и больницах мы всегда видим мать, получающую душистый белоснежный сверток. Но моя крохотная спальня напоминала в ту ночь бойню. Ребенок был залит моей кровью... свисала длинная пуповина... Григорий сделал все необходимое, пока из меня выходил послед.
Она слегка вздрогнула.
– Я никогда не забуду ту ночь... мы обмыли малышку... уничтожили окровавленные простыни... в первый раз приложили ребенка к моей груди. Мне не приходило в голову, что у меня может родиться девочка с золотыми волосами. Я всегда думала, что ребенок будет уменьшенной копией русского солдата с носом картошкой и запахом перегара изо рта. Взяв девочку на руки, я поняла, что никогда не смогу бросить ее.
Она тихим голосом рассказала об опасном путешествии, проделанном с двадцатью воинами Армии Крайовой... Днем они прятались в сараях... ночью перебирались по крышам и подземным туннелям... Ребенок был привязан платком к ее животу... Когда рядом находились русские, она заглушала крики девочки с помощью водки.
– Так все и произошло. Здоровой красивой малышке было около трех месяцев... мы приближались к "коридору"... нас окружали фашисты... и тут девочка заплакала. Что мы только ни делали - не помогала ни водка, ни шоколадное печенье - наш НЗ. Ее крики звучали все громче. Я приложила девочку к груди... но у меня было мало молока. Нам не удавалось успокоить ее. Вдруг один из мужчин вырвал Зинаиду из моих рук и прижал подушку к лицу девочки, другой в это время зажал мне рот, чтобы я не закричала. И когда немцы ушли... Зинаида была мертва. Боже! Я никогда не забуду этот момент... Мы все смотрели на безжизненное крохотное тельце. Я всхлипывала. У мужчины, державшего подушку, по лицу текли слезы. Внезапно он начал делать Зинаиде искусственное дыхание. Мы все стояли, не шевелясь. Двадцать грязных замерзших людей, путешествовавших вместе, спавших, прижавшись друг к другу, снимавших вшей со своих товарищей, в течение трех долгих недель жили двумя мыслями - как сохранить жизнь и вырваться из ада. У всех в глазах стояли слезы, пока мужчина занимался Зинаидой. Даже маленькие дети с осунувшимися лицами - некоторым исполнилось всего пять или шесть лет - понимали, что происходит. И когда Зинаида издала первый писк, отдаленно напоминавший крик ребенка, все упали на колени и стали благодарить Господа. Зинаида ожила. Она была мертвой в течение пяти или десяти минут - этого времени хватило, чтобы отсутствие кислорода причинило вред ее голове. Но тогда я не знала об этом. Мы добрались до Швеции; Зинаида казалась нормальным ребенком, только более красивым, чем другие. Я оставила ее в семье Ольсонов. Они думали, что Зинаида была подкинута в обитель и взята мною. Отправляясь в Лондон, я обещала присылать им деньги на содержание девочки... и забрать ее сразу по окончании войны. Понимаешь, я собиралась пожить у дяди Отто. Я не могла обременять его ребенком и надеялась поступить в балетную труппу. Тогда бы я смогла содержать дочь.
Остальное тебе известно. Джереми нашел меня в бомбоубежище, и я стала сниматься. Это звучит легко и просто, но я попала в чужой мир с незнакомым языком, которым должна была овладеть... Я смущалась и думала, что все смеются над моим английским. Не верила в свои актерские способности. Умела только танцевать. Но я получила возможность отправлять миссис Ольсон приличные деньги каждую неделю; она была очень добра и постоянно присылала мне фотографии Зинаиды. Девочке исполнилось три года, когда появились первые симптомы беды. Письма миссис Ольсон становились все менее радостными. Зинаида плохо ходила... почти не говорила... отставала в развитии от сверстников. Сначала я успокаивала себя тем, что многие дети сначала отстают в развитии - ты знаешь, как это бывает. Все твердят тебе, что Эйнштейн не говорил до пяти лет... и ты выбрасываешь тревожные мысли из головы. Ребенок догонит своих ровесников. И наконец миссис Ольсон присылает письмо с просьбой разрешить ей отдать ребенка на гособеспечение. "В конце концов Зинаида - не ваша дочь, она - сирота. Зачем вам тратить на нее деньги?" Карла зашагала по комнате.
– Представляешь мои чувства? Я настояла на том, чтобы девочку привезли в Лондон... Хотела растить ее как свою дочь. Но Джереми оказался весьма практичен. К этому времени я уже обрела известность в Лондоне. Джереми объяснил, что незаконнорожденный умственно отсталый ребенок погубит мою карьеру. Ты должна учесть, это был не 1971 год, - сейчас общественность посмотрела бы на это обстоятельство сквозь пальцы. В 1946 году актрису с бастардом выкинули бы из бизнеса. Джереми сам отправился в Швецию и доставил девочку в Лондон. Он также раздобыл английское свидетельство о рождении и придумал фамилию Джонс. Мы поместили Зинаиду в психиатрическую больницу, где девочку подвергли всевозможным обследованиям. Все заключения были одинаковыми. Повреждение мозга. Она способна к обучению... Но никто не мог сказать с определенностью, что будет с ее интеллектом.
Карла налила себе еще бренди.
– В одном, пожалуй, нам повезло - ее умственное развитие
соответствует десятилетнему возрасту, а эмоциональное - шести годам.– Но десятилетний ребенок способен натворить многое, - заметила Ди. Карла кивнула.
– К сожалению, ты права. Она беременна. Полька подошла к лестнице.
– А сейчас я должна подняться наверх и послушать, как она читает молитву.
Когда Карла вернулась вниз, Ди ждала ее, стоя у лестницы.
– Карла... что мы предпримем?
– Мы?
В глазах Ди стояли слезы.
– Да... мы. Боже мой, Карла... теперь я все поняла... почему ты исчезала... почему была такой...
– Скупой?
– Не скупой... но...
– Скупой, - с печальной улыбкой произнесла Карла.
– Ди, у меня нет состояния, которое мне приписывают. Я ушла из кино, имея четверть миллиона. Эти деньги вложены. Я живу на проценты и подарки, которые получаю.
Она посмотрела на Ди со слабой улыбкой.
– Джереми стареет. Он не всегда может вовремя позвонить мне, когда случаются неприятности. Я приехала сюда и нашла для Зинаиды компаньонку. Профессиональную медсестру. Но она не станет надевать белый халат. Будет жить с Зинаидой и держать связь со мной. Харрингтоны - замечательные люди... они ведут хозяйство... делают все, что в их силах. Но они не могут неотлучно находиться при ней. Мисс Роберте после своего прибытия сюда будет постоянно приглядывать за Зинаидой - ездить с ней верхом, играть в шашки, читать ей... Медсестра обойдется мне в триста долларов в неделю, но я обрету покой. Я не могу надолго оставаться здесь и ухаживать за Зинаидой... она боготворит меня. Если я задерживаюсь здесь, она привязывается ко мне. Однажды ночью она... попыталась заняться со мной любовью.
Встав, Карла воздела руки к потолку.
– Почему бы и нет? Господи, у нее тело женщины. Оно требует секса... жаждет его. Сейчас мы держим ее на транквилизаторах. Но мне не следует жить тут долго. Психиатр, следящий за ней, договаривается насчет легального аборта.
– Кто сделал ее беременной?
– Мы думаем, посыльный из магазина. Кто знает? Харрингтоны вдруг заметили тошноту по утрам, утолщение талии... они стали расспрашивать Зинаиду. Она ничего не скрывала. Негодяй сказал Зине, что, если он засунет свой член в ее пиписку, она получит удовольствие. Но ей это занятие не понравилось, она испытала боль. Мы велели Зине никогда больше этого не делать, и она дала нам обещание... но мне будет спокойнее, когда на следующей неделе приедет мисс Роберте.
– Карла, я хочу тебе помочь.
Карла, улыбнувшись, взяла Ди за руку.
– Ты уже помогла. Твои чеки были мне очень кстати.
– Нет... я хочу сделать больше. Многие люди с моими средствами создают фонды и благотворительные организации. У меня есть такие фонды. Но я хочу приносить добро сейчас, пока я жива. Вернувшись в Нью-Йорк, я немедленно перепишу завещание. Положу десять миллионов в необратимый фонд, предназначенный для тебя и Зинаиды. При желании вы сможете получить эти деньги сейчас. Одни только проценты будут ежегодно составлять более полумиллиона долларов. Мы создадим в Штатах фонд Зинаиды... построим школу и назовем ее именем твоей дочери... Вместе все обдумаем... Возможно, перевезем Зинаиду в Америку. Она сможет жить с медсестрой в домике для гостей, стоящем в моем имении недалеко от Зимнего дворца. Я оборудую проекционный зал, чтобы она могла смотреть фильмы... Все равно Майк мечтает о нем... возможно, мы добьемся прогресса... разучим с Зинаидой небольшую речь. Пусть люди увидят, сколь прекрасным может быть умственно отсталый ребенок. А ты сможешь вернуться в кино и сказать всем, что удочерила Зинаиду... наше время не будет уходить без пользы. Я перестану посещать бессмысленные ленчи, а ты - работать у этого чертова станка. Наши дни заполнит настоящее дело. Карла... мы будем работать вместе.
Увидев, что Карла плачет, она заключила ее в свои объятия.
Ночью, лежа с Ди в постели, Карла зашептала:
– Я люблю тебя, Ди. Никогда тебя не покину. Не буду больше внезапно уезжать. Теперь мне дышится легче. У Зинаиды нет никого, кроме меня. Я всегда беспокоилась - что, если я заболею? Вероятно, поэтому уделяла столько внимания своему здоровью. Мои деньги позволяют мне неплохо жить. Но их не хватит на старость или продолжительную болезнь; что тогда ждет Зинаиду? Я не могу даже подумать о государственной больнице. Я умру раньше Зинаиды - тех средств, которые останутся после меня, ей не хватит до конца жизни. Но теперь, благодаря тебе, я смогу жить без страха перед будущим.
Ди ездила в Эскот из "Гровенор-Хаус" до аборта Зинаиды, потом отправилась в Канн. Карла собиралась задержаться еще на неделю, по истечении которой подруги договорились встретиться в Нью-Йорке.
Сидя в своем самолете, Ди думала о том, испытывал ли кто-нибудь такое счастье, какое охватило ее сейчас. Она даже сделает вид, что ей нравится Канн. Она может проявить душевную щедрость. Потому что по возвращении в Нью-Йорк начнется ее настоящая жизнь...
Глава 26
Майк сделал три семерки подряд. Он попал в такую же полосу везенья, как и на той неделе в Лас-Вегасе. За его спиной в казино Монте-Карло собралась толпа. Оставив выигрыш, Майк снова бросил кости. Сделал четверку, пятерку, девятку и десятку. Снова метнул кости. Четверка. Сохранил ставку и с криком "числа" кинул кости. Сделал девятку. Потом две шестерки, четверку, три девятки, десятку и еще раз четверку. Еще один бросок - одиннадцать! Фортуна улыбалась ему. Следующая цифра - шесть. Он продолжал играть, называя числа. Выкинул восьмерку, четверку, десятку... Сделав восемь "порядков", получил свой выигрыш франками. В долларах он составил почти двадцать пять тысяч. Майк обменял десять тысяч франков на фишки и отправился дальше по казино.