Одного раза недостаточно

– Похоже, ты намерена воспользоваться таким шансом, - сказала Дженюари. Он хотя бы разведен.

– Ты берешь себе Хью... а я хочу Тома.

– Почему ты отказываешься от Хью?
– спросила Дженюари.
– Он тоже суперзвезда в своей области. Его фото появлялось на обложках "Тайм" и "Ньюсуик".

– Слушай, Дженюари, я не из тех, кто охотится за знаменитостями... Если хочешь знать, я никогда еще не спала со звездой, тем более с суперзвездой. Кита взяли в "Гусеницу" после того, как мы расстались, и он еще не стал звездой. Его имя почти не упоминается в прессе. Если я хочу Тома Кольта... то лишь потому, что в нем есть нечто особенное... он волновал бы меня, даже если бы был безработным бухгалтером. Он такой сильный, независимый... А иногда в нем проявляется мягкость и меланхолия. Разве ты этого не заметила?

– Нет. К сожалению, я увлеклась "Джеком Дэниэлсом" и после этого уже не могла видеть ничьи глаза. Но я загляну в них сегодня.

– Нет, ты сегодня будешь смотреть в глаза Хью Робертсона. Оставь Тома мне. Подумать только... завтра в это время я, возможно, буду завтракать в его постели в "Плазе".

Глава 15

Они прибыли в "Плазу" в пять минут восьмого, напоминая радостных школьниц, отправившихся на пикник. Когда они вошли в вестибюль, Дженюари внезапно замерла. С этим местом было связано столько воспоминаний. Линда потащила ее к лифту.

– Идем. Мы опаздываем.

– Линда, я не была здесь с...

– Дженюари, это не вечер воспоминаний. Живи сегодняшним днем! Том Кольт... Хью Робертсон... Не забыла?

Она втянула Дженюари в кабинет.

Хью Робертсон открыл дверь. Дженюари узнала его по фотографиям. Представившись, он пригласил девушек в "люкс".

– Том разговаривает из спальни со своим мюнхенским агентом насчет уступки авторских прав. Я приготовлю напитки. Не спрашиваю вас, что вы предпочитаете тут есть только "Джек Дэниэлс".

Линда взяла бокал, но Дженюари отказалась от спиртного. Она подошла к окну. Невероятно... Том Кольт в том самом номере, который Майк арендовал круглый год. У окна стоял тот же столик. Она прикоснулась к нему, словно проверяя, не видение ли это. Сколько раз она сидела здесь, наблюдая за работающим отцом! Иногда все телефоны звонили одновременно. Дженюари отвернулась. Это было ужасно - сейчас все телефоны снова звонили разом. Том Кольт вошел в комнату и сказал:

– А пошли все... пусть звонят... я не обязан работать в субботу.

Он шагнул к Дженюари и взял девушку за руки.

– Привет, принцесса. Как чувствуешь себя после вчерашней ночи?

– Хорошо.

Она внезапно смутилась, занервничала, увидев, как Том идет через комнату к Линде, чтобы поздороваться с ней.

Они отправились в "21". Том оставался относительно трезвым. Заметив, что Дженюари не пьет бербон, который он заказал для нее, Том спросил у официанта список имеющихся в наличии вин.

– Белое вино? Я угадал?

– Но вчера вечером вы сказали...
– начала Линда.

– Сегодня новый день, - сказал Том.
– Я каждый день говорю разные вещи.

Это был спокойный вечер, но Дженюари внезапно поняла, что не может направлять беседу с Томом. Она взвешивала каждое слово, прежде чем произнести его, затем тщательно шлифовала фразу и наконец обнаружила, что момент упущен, а она так ничего и не сказала. Она чувствовала себя идиоткой. Линда непринужденно болтала, рассказывала о том, как началась ее карьера в "Блеске", какое чудо ей удалось совершить. Дженюари пыталась придумать, что она может сказать. Почему ее охватывает смущение и она отводит взгляд в сторону всякий раз, когда Том смотрит на нее? Наверно, следует сказать ему, что ей понравилась его книга. Но какими словами? "Мистер Кольт, я думаю..." Нет. "Том, я в восторге от вашего романа". Нет, это звучит глупо. "Том, ваша книга займет первое место в списке бестселлеров" - слишком самоуверенно. Откуда ей знать, как примет роман публика? Может быть...

– О, Том, - сказала Линда.

– Вы должны надписать мне вашу книгу. Она просто потрясающая.

Теперь Дженюари уже не могла использовать книгу как завязку беседы.

Том пообещал достать им обеим по экземпляру в "Даблдей".

– Они работают допоздна. Я рад, что она вам понравилась. Лоуренс сообщил мне, что на следующей неделе роман займет шестое место в списке "Нью-Йорк Тайме". На самом деле эта книга - далеко не лучшая из написанных мною. Но она коммерческая... сегодня это - главное. Желая сменить тему, он повернулся к Хью и потребовал, чтобы космонавт объяснил, почему он скрывается в Уэстгемптоие.

– Наверно, тут замешана дама, - сказал Том.

– И очень большая, - отозвался Хью.
– Мать-природа.

– Вы занимаетесь экологией?

– Нет, меня беспокоит тело нашей доброй старой Земли. Оно вполне может развалиться в любой миг от сотрясений. Я изучаю подземные пустоты. Наиболее известная называется Сан-Андреас. Астрологи предсказывают, что в этом году Калифорния может стать дном океана. Я считаю, в Лос-Аджелесе уже давно должно было произойти землетрясение, но вряд ли приливная волна превратит его во вторую Атлантиду. Я исследую другие пустоты - их очень много. Особенно меня интересует вопрос, образуются ли они в последнее время. Я получил субсидию от правительства и теперь пытаюсь найти подтверждение нескольким моим теориям, которые, в конце концов, могут помочь нашему шарику просуществовать на несколько лет дольше.

– А я считала, что, если мы не воспользуемся атомной бомбой и прекратим загрязнять атмосферу, мир будет существовать вечно.

Хью улыбнулся.

– Линда, вчера ночью, когда я лежал среди дюн в спальном мешке и...

– Вы лежали среди дюн в феврале?
– удивилась Линда.

– У меня есть домик на побережье с одной спальней, - пояснил Хью.
– Но за день я провожу в нем не более нескольких часов. Надеваю белью с подогревом, залезаю в спальный мешок. Я устраиваюсь в ложбинке между двумя дюнами, и они защищают меня от ветра. Конечно, летом там гораздо приятнее, но небо завораживает в любое время года... оно как бы ставит тебя на место. Особенно если ты понимаешь, что наша Земля - песчинка в масштабах Вселенной. Вы только представьте себе - там есть миллионы солнц, под которыми развиваются какие-то формы жизни. Глядя на небо, понимаешь, что вполне могут существовать цивилизации, опережающие нас на миллионы лет.

– Во втором классе я узнала, что звезды весьма велики и могут быть другими мирами, - сказала Дженюари.
– До этого я считала их крошечными теплыми точками... божьими фонариками.

Она замолчала.

– Не помню, кто сказал мне об этом, но я испытала тогда ужасный шок, узнав правду. Я жила в постоянном страхе, боялась, что они упадут и раздавят нас. Потом отец объяснил мне, что каждое небесное тело занимает свое определенное место, что после смерти люди отправляются на другие звезды.

– Чудесная теория, - сказал Хью.
– Похоже, ваш отец - прекрасный человек. Отличное объяснение для маленькой девочки. Оно вселяет веру в вечную жизнь и избавляет от страха перед неизвестным.

Он заговорил о Солнечной системе и своей твердой убежденности в том, что когда-нибудь между планетами будет установлена связь.

Том, казалось, был заворожен рассуждениями Хью и забрасывал его вопросами. Дженюари слушала космонавта с интересом, но Линда скучала. После нескольких попыток придать беседе более личный характер она, сдавшись, откинулась на спинку кресла. Когда Дженюари задала Хью вопрос, за которым последовало длинное объяснение, Линда бросила на девушку негодующий взгляд.