Офис

Оба участника мелкого инцидента разошлись как в море корабли — реально у «Мерседеса» бампер не пострадал. Переволновавшаяся Наталья всю оставшуюся дорогу молчала и только высаживая Петра возле его дома назначила время, когда подберет его завтра утром. «А что, так жить можно!» — подумал суровый мужчина. Оставались опасения, что от него что-то потребуют, но он дал себе слово — живым не дамся! А еще была надежда, что из этого вертепа он сбежит в ближайшее время. Уж с учительницей он найдет общий язык! Надо было спросить, что за предмет вела дама, а то на переговорах сядет в лужу нечаянно. В смысле он, а не бабушка. Вдруг за незнание закона Бойля-Мариотта старушка аренду повысит? Да, школьную программу по её предмету подтянуть не мешает. Надо только уточнить.

Следующим утром он как белый человек приехал на Новокузнецкую поверху, что не осталось незамеченным коллегами. Почему-то его версия событий, абсолютно честная и святая в своей правде была поднята на смех. Кто-то глазастый заметил и разнес. «Люди, что тут такого? Соседка подвезла!» — и снова смех. Фролов еще ничего сделать не успел, а уже в ловеласы попал — обидно. И не только потому, что неправда, а еще потому, что незаслуженно! Вот так живешь себе живешь весь такой честный и высокоморальный, а тебя все равно ославят, а потом позавидуют.

Встреча с учительницей прошла на её территории. Территория из себя представляла аж трёхкомнатную квартиру с мебелью около станции метро «Домодедово». Самое смешное, что она была полной копией квартиры, в которой Пётр ночевал сейчас. Планировка та же, даже этаж совпал — шестнадцатый, он же последний. Ну и мебель как бы не с одной фабрики родом. Вроде удивительное совпадение, но это только если не думать. А если подумать, то можно вспомнить, что первые и последние этажи в советское время выделялись самым малоимущим из тех, кто получал квартиру по очереди. Малоимущим, то есть не давшим взяточку члену комиссии по распределению жилья. Видимо, эта бабушка была из того же теста, что и почившая мама той алкашки Лены, у которой он квартирует. Конкретно эта не была, а и сейчас из этой породы.

— Квартира отличная, сами видите, трехкомнатная. Мой сын говорит, что вы приличный человек.

— Так и есть. Только я третью комнату пока не видел. Что там?

— Вам пока там нечего смотреть. Она заставлена всякими вещами.- Бабка на секунду приоткрыла дверь в захламлённую комнату.

— А как же я ею пользоваться буду?

— Зачем вам одному три комнаты?

— Мало ли. Я семью перевести в Москву планирую, еще не знаю когда, но планы такие есть. Опять же вы с меня хотите плату взять как за трёшку, а комнат выделяете только две. Нелогично.

— Давайте так, я пока с вас как двухкомнатную квартиру брать буду, а та комната постоит закрытой. А как разберу её, тогда вы получите доступ, и соответственно обязанность платить за всю квартиру наступит.

— Справедливо. Через какое время я смогу заселиться?

— А кто вам мешает сделать это сейчас?

— Сейчас у вас вся кухня заставлена какими-то вещами. Вы же их уберете?

— Уберу постепенно. Да вообще, что они, мешают вам?

— Ну да, как бы. У вас же все полки и шкафчики заставлены всякими баночками, стаканчиками, бутылками. Мне своё и поставить некуда. Вот это мусор, к примеру, вам нужен? А то давайте, я всё соберу в мешок и…

— Я тебе дам «и»! Ишь чего, чужие вещи собрался выкидывать. Мало ли что…

Фролову было непонятно, зачем нужны вон те банки от майонеза, и уж тем более одноразовые пластиковые коробочки от ацидофильной пасты, картонка от старого приёмника, да всего и не перечислишь. Он вдруг представил себе, что может храниться в закрытой комнате и ужаснулся. Там небось еще довоенных времен портянки, обрывки веревочек, подобранные помещиком Плюшкиным и переданные на хранение матери Артёма, и до кучи в углу стоит деревянная лопата, которой Геракл чистил Авгиевы конюшни. С прилипшим к лопате конским навозом. Окаменевшим уже.

Одно успокоение — он не будет платить за третью комнату, которая сейчас ему без надобности. Одна надежда — если он начнет по одной штучке выкидывать тот мусор, который хранится на кухне, бабка не заметит, просто не вспомнит, что у неё что-то лежало. Помусолив тему еще какое-то время, Фролов и хозяйка квартиры пришли к договоренности об аренде квартиры с первого числа следующего месяца, то бишь с первого мая. Образно говоря, они ударили по рукам.

Да, покупка машины — это тема серьёзная. Особенно для того, у кого есть деньги и желание купить авто. Когда ты нищ как церковная мышь или машина тебе никуда не упиралась, данная процедура представляется как что-то лёгкое и даже пустячное. Подумаешь, пришёл, выбрал автомобиль, заплатил деньги, оформил машину в ГАИ — катайся! А вот коли вздумал всерьёз туда нырять — туши свет! Что вы там говорите, пришёл? А куда пришёл? К барыгам в салон, к кидалам в гараж, или на улице нашел приличную тачку и перетер с хозяином? Вот и не жужжите. Новая машина стоит столько, что в России её никто продавать не станет — нет тут таких денег просто-напросто. Это если про машину говорить, а если про «Ладу» — то не надо, Фролову руководство уже чётко разъяснило, куда он может кататься на этом транспортном средстве. И это я с вами пока самый первый пункт обкашливаю.

А если покупать ношенную машинку, то сразу следующий вопрос: ежели она такая вся из себя замечательная, то нафига владелец её продавать бросился? Деньги нужны? А кому они не нужны? Продает — значит или тачка барахло, или он надеется её тебе всучить как лоху задорого, а потом себе купит нормальную машинку. Обидно сейчас было, да?

Перегонные тачки прорываются через границу Германии, едут как танковые колонны Манштейна через Польшу, через кордоны бандитов и милицейские заставы. Врываются на территорию бывшего СССР и исчезают, растворяются сначала на просторах наглой Белорусии, а потом и в России. Автолюбители из провинции знают, что выбор в Москве не чета местному рынку, потому едут за вожделенными колесами в столицу. Москвичи в курсе, как дорого тут, поэтому ищут адекватный вариант покупки бэушной иномарки где-нибудь за пределами Москвы. Так и живёт страна в непрерывном движении.

К чему я веду? Да к тому, что Фролов пока не определился ни с автомобилем, ни с вариантом поиска. Его автомобиль нашел его практически сам. В субботу, когда на уже просохшем дворе Пётр возился с ребятишками, уча их пользоваться плотницким инструментом, за воротами забибикало оно. Оно — событие. Она — судьба. Или всё-таки он?

Это был темно-синий «Мерседес». Уже потом на Фролова посыпались детали. Сто двадцать третьей модели, семьдесят восьмого года выпуска с бензиновым двигателем объема два с половиной литра и мощностью сто тридцать лошадей (без одной лошадки). Безумно мощный бензиновый движок и ручная коробка передач как бы намекали на агрессивный стиль вождения. То есть в голове у Фролова было понимание, что эти характеристики весьма унылые в сравнении с уже выпускаемыми спортивными японцами и накачанными ноздрястыми немцами фирмы «БМВ»… Но если сравнивать с «Нивой» или «Волгой», то делать это можно было чисто ради смеха. Мерседес даже в Африке Мерседес, а уж конкретно этот — тем более. И плевать, что ему уже шестнадцать лет. Настоящие мужчины к этому возрасту еще даже не мужчины, а юноши. Решено — морально Пётр уже сроднился с тевтонской силой темною, с шикарной немчурой. Оставалось только уговорить жабу выписать три с хвостиком тысячи баксов за это чудо.

Но это было чуть позже, а сейчас он шёл к калитке с целью выяснить, кому это понадобилось тереть протектор об асфальт именно возле его дома. Еще и утыкаться носом в ворота, словно водитель был уверен, что ему разрешат заехать во двор. И кто это там такой уверенный за слегка тонированным стеклом? Ага, Лузгин. Новой тачкой приехал похвастаться, что ли? Так есть перед кем, небось целый завод у него под боком. Поставил машину на площадку перед заводоуправлением и хвастайся. Фролов не угадал, всё было не настолько здорово у бывшего друга.

— Привет, Пётр! Открывай ворота! — Высунувшись из окошка прокричал Лузгин.

— И тебе привет, заезжай. — Пётр открыл ворота, давая возможность загнать машину. Чего цирк с разборками для соседей устраивать? И даже указал рукой на лавочку, определяя место беседы. В дом не позвал.

— Петь, тут такое дело: выручи! Срочно нужно пять тысяч долларов, одолжи по дружбе.

— По какой дружбе? — Фролов был слегка обескуражен. Это прямо или наглость несусветная или отчаяние.

— Я знаю, у тебя есть! Ты мужик зажиточный.