Огненная буря

Воткнув доску в песок, Брок схватил меня сзади за шею, притягивая к своему влажному и твердому телу.

Я растаяла в поцелуе, позволив огненной буре, последовавшей за прикосновением Брока, поглотить меня. Когда он грубо стиснул мою задницу, я смогла собраться с мыслями.

И отстранилась.

— Нам нужно остановиться, — сказала я, задыхаясь.

— Согласен, если под остановкой ты имеешь в виду пойти к себе домой, чтобы я мог трахнуть тебя у стены в этом девственно белом гребаном платье, — прорычал он, и я почти подчинилась. Проклятье, я чуть не предложила вместо стены песок под нашими ногами.

— Мы не можем, — твердо сказала я. Больше для себя, чем для него.

Он нахмурился.

— Почему, черт возьми, нет?

— Мы не можем этого делать… некоторое время, — заявила я, не желая окончательно ставить точку. Это было эгоистично и, возможно, жестоко, но мысль о том, что я никогда больше не почувствую взрывного прикосновения Брока, вызвала легкую тошноту.

Взгляд Брока из хмурого превратился в свирепый.

— Что значит, не можем, Эми?

— Просто не можем, ясно? — тихо сказала я.

Руки Брока крепче сжали мои бедра.

— Это не причина, детка, и я не собираюсь с этим мириться.

Я фыркнула.

— Ну, я имею право закончить что-то без объяснения причин, если я этого хочу, — выпалила я.

Его рука переместилась с моего бедра вверх, касаясь груди сбоку.

— Да, имеешь, но это точно не то, чего ты хочешь. Скажи, что происходит, — потребовал он.

Я выдохнула. Мне очень не хотелось, чтобы до этого дошло.

— Сегодня кое-кто приезжает в город. Тот, с кем мне нужно… разобраться в паре вопросов, прежде чем я смогу даже подумать о том, чтобы продолжить это — нас, — тихо пояснила я.

Лицо Брока стало холодным.

— Мужчина.

Я кивнула, не в силах сказать что-либо еще. Я чувствовала себя редкостной сукой.

— Значит, ты просто использовала меня как свою личную игрушку для секса, дожидаясь приезда своего мужика? Так, Эми? — рявкнул Брок. — Мужика в дорогом костюме, с кучей бабла, чтобы он мог покупать тебе это модное дерьмо, и кого можно привести познакомить с мамой и папой? — закричал он.

— Нет! Конечно, нет. Как ты мог даже подумать такое? Мы не вместе. Больше нет, — защищалась я. — А дорогой костюм и одобрение родителей — это две вещи, которые заставили бы меня убежать на милю, — честно сказала я.

Брок недоверчиво уставился на меня, прежде чем его лицо лишилось всяких эмоций.

— Что же, делай все, что хочешь. Мне не нужно, чтобы твое дерьмо портило мне жизнь.

Он схватил доску и ушел.

— Хорошо поговорили, — буркнула я себе под нос.

***

Можно с уверенностью сказать, что по дороге домой в тот вечер я чувствовала себя дерьмово. Я не только считала себя ужасным человеком после ссоры с Броком, но и только что говорила по телефону с Люси, и она сказала, что Джимми каким-то образом дозвонился до Гвен. Беспокойство за подругу перекрывало все остальное. Я пришла в ужас от того, что этот больной ублюдок забрался ей в голову и разрушил все, чего она достигла за последний год. Этого не должно случиться. И я позабочусь об этом.

Я набрала номер, которого обычно избегала, как чумы.

— Эми, как ты, моя дорогая? — любезно ответил папа.

— Не очень, папа, так как только что узнала, что Джимми, этот кусок дерьма, каким-то образом позвонил Гвен на мобильный и угрожал ей, — ответила я дрожащим голосом. — Мне нужно, чтобы ты выяснил, как такое произошло, и уволил виновного, — приказала я. — Я также хочу, чтобы ты убедился, что этот кусок дерьма останется в одиночной камере до конца своей ничтожной жизни.

Папа мгновение помолчал.

— Считай, что дело сделано. Как там Гвиневра? — На какой-то миг его беспокойство казалось почти искренним.

Я выдержала паузу.

— Не знаю, я еще с ней не разговаривала. Сейчас я подъезжаю к дому, так что мне пора. — Я заглушила двигатель, собираясь с духом. — И, папа… спасибо, — сказала я через секунду.

— Не за что, Эми. — Отец казался озадаченным моей благодарностью, но у меня не было времени на семейную драму. Нужно побеспокоиться о своей настоящей семье.

Минутой позже, идя по подъездной дорожке, мое беспокойство переросло в гнев.

Я рывком распахнула дверь, захлопнув ее за собой, и, ворвавшись в столовую, сузив глаза, посмотрела на Гвен.

— Ты! — обвинила я, тыкая в нее пальцем. — Не могу поверить, что Мудак, Которого Нельзя Называть, позвонил тебе, а я узнаю об этом от долбаной Люси! Я, конечно, люблю эту девчонку, но не желаю узнавать о подобном дерьме из вторых рук. Ты должна была позвонить мне в ту же секунду, как закончился разговор с этим слизняком, чтобы я могла ему перезвонить, дотянуться до него через телефон и кастрировать ублюдка, — яростно выкрикнула я, говоря все на полном серьезе. Я бы с радостью избавилась от гада, будь у меня такая возможность.

Гвен непонимающе посмотрела на меня, и я был рада видеть, что она выглядела… нормально. Не так, будто была на грани срыва. Или же оболочкой человека, как год назад. Она выглядела сильной. Я тихонько выдохнула.

— Привет, Эми, как дела? Не хочешь поздороваться с Йеном, который только сегодня прибыл сюда из какой-то секретной зоны военных действий? — саркастически ответила Гвен.

Ладно, значит, с ней все в порядке.

Я сглотнула, неуверенная, смогу ли взглянуть в его сторону, не раскрыв своих чувств перед Гвен. В комнате словно потрескивало электричество, я чувствовала его присутствие, тепло его взгляда на себе. С бесстрастным выражением лица я заставила себя взглянуть в его сторону, сосредоточившись на причине своей злости.

— Извини, Йен, не хотела показаться грубой, просто немного увлеклась всей этой ситуацией «Гвен звонит психопат-убийца». — Я решила, что сарказм — лучшая форма защиты.

Но когда наши с Йеном глаза встретились, все исчезло. Я жадно всматривалась в него, когда он, не прерывая зрительного контакта, поднялся со стула и направился ко мне. Он стал более мощным, его мускулы — более рельефными. В глазах полыхал огонь.

Потом я очутилась в его объятиях. Я боролась с чувствами, нахлынувшими от его прикосновения, а затем расслабилась. Он был целым. Невредимым. Никаких видимых пулевых ранений.

Когда он отпустил меня, я не была готова лишиться его прикосновений. А также увидеть нежный, интимный взгляд, пробравший до самых глубин души, когда он посмотрел на меня. Именно так он смотрел на меня в украденные моменты нашего мимолетного романа. Я внутренне поежилась от боли, которую вызвал этот взгляд.

— Эймс, выглядишь великолепно, — тихо сказал Йен после того, как его глаза прошлись по моему телу.

Взгляд не был диким или животным, как те, что бросал на меня Брок, и не заставил меня почувствовать, как пламя лизнуло кожу. Он был ласковым, благоговейным, хотя в нем чувствовался оттенок сексуального голода.