Огненная буря

Твою мать. Я уставилась на Йена, не в силах поверить, что он только что это сказал.

— Мы были вместе две недели, ты отсутствовал целый год, и вдруг ждешь брака и белого заборчика? — в шоке спросила я.

Йен погладил меня по щеке.

— Плевать, сколько мы были вместе. Я знаю тебя много лет.

Я высвободилась из его объятий.

— Ты знаешь меня много лет, но не знаешь всю меня, Йен, — крикнула я. — Ты смог увидеть лишь то, что хотел, а не все, кем я являюсь. У тебя сложился обо мне некий идеальный образ, основанный на том, что ты узнал за короткое время. — Я прошлась по комнате. — Ты не знаешь меня плохую.

Я остановилась, решив просветить его.

— Я не придерживаю двери лифта для людей, на самом деле, я намеренно жму на кнопку, пытаясь их закрыть, когда люди бегут к ним. Это зло и подло, но я ненавижу делить замкнутое пространство с незнакомцами. Когда я спешу, то притворяюсь, что не замечаю пешеходов, ожидающих на перекрестках. Я, черт возьми, даже не притормаживаю. Повезло, что я еще никого не сбила. Я ненавижу стариков. Они меня раздражают, и меня чертовски бесит, когда они ведут себя так, будто я должна находить их очаровательными. То же самое и с детьми. Они грязные и шумные, и такое чувство, что у них вечно липкие руки.

Я замолчала и подошла к нему.

— И это еще не все, там еще полно чего. Ты не можешь говорить о браке и вечности, когда не провел со мной наедине даже одних выходных, — заявила я.

Йен выглядел удивленным.

— Я знаю достаточно. Все остальное дерьмо, что я узнаю в процессе, станет бонусом.

Я тихонько вскрикнула.

— Ты ведешь себя так, будто нам предначертано быть вместе, словно мои возражения забавляют тебя, и ты просто ждешь, пока девочка успокоится, и тогда ее поразит твой сексуальный акцент и великолепная задница. Ты сказал, что причина, по которой ты меня бросил, в том, что не хотел, чтобы я застряла в одном месте, ожидая тебя, когда это именно то, чего ты ожидаешь от меня сейчас!

Йен расстроено посмотрел на меня.

— Я ожидаю не этого. Я убью кучу времени на то, чтобы загладить свою вину перед тобой. И не ожидаю, что все пройдет гладко, — его глаза потемнели. — Но ты моя, и ты это знаешь.

Я вскинула руки в воздух.

— Прекрати! Я не «твоя» — и ничья. Я сама по себе. Принадлежность к мужчине не определяет меня, как личность, и никогда, черт возьми, не будет определять. — Я была готова позеленеть от гнева, поскольку вся эта гребаная ситуация выходила из-под моего контроля.

Йен шагнул ко мне. Я выставила перед собой руку.

— Тебе нужно уйти, — приказала я, обходя его и открывая дверь.

Он пристально посмотрел на меня.

— Я никуда не уйду, пока мы не разберемся с этим, — заявил он.

— Тут не с чем разбираться! — рявкнула я. — Ты считаешь, что у нас есть какое-то будущее, потому что теперь ты решил, что хочешь его. Я не согласна. Тема закрыта.

Йен скрестил руки на груди.

— Эми, тема ни хрена не закрыта! Я тысячу раз сожалею за то, как с тобой обошелся, но никогда не буду сожалеть, что любил тебя. И буду любить до самой смерти, и сделаю все, что в моих силах, чтобы ты дала мне еще один шанс. — Он еще мгновение пристально смотрел на меня, а затем вышел за дверь.

Я захлопнула ее, прислонившись к ней спиной. Опустившись на пол, обхватила голову руками. Это была катастрофа.

***

Следующие несколько дней я потратила на то, чтобы избегать Йена. Это было сложно, учитывая, что он начал свою миссию «заставить Эми простить меня и напомнить, как сильно она меня любит». Он загонял меня в угол при каждом удобном случае и делал всякие рыцарские жесты: открывал для меня двери, откровенно разглядывал меня и делал все возможное, чтобы каким-то образом ко мне прикоснуться.

Я делала все возможное, чтобы хмуриться, но я была всего лишь человеком. Невозможно, чтобы женщина жила в одном доме с очень горячим солдатом, в которого она когда-то была влюблена, и ничего не случилось. Она либо набросится на него, либо самопроизвольно воспламенится.

Поэтому я старалась как можно больше времени проводить в магазине и как можно меньше дома. Брока я не видела и ничего о нем не слышала, из-за чего испытывала смешанные чувства. Он не шутил, сказав, что с него довольно, и я очень расстраивалась из-за этого. Потом я почувствовала себя виноватой, потому что скучала по нему, когда один добрый и чрезвычайно сексуальный мужчина заявлял мне о своей вечной любви. Я не знала, что думать обо всей этой ситуации, поэтому поступила по-взрослому и попыталась не обращать на это внимания.

Однако я не могла игнорировать это в последний вечер Йена, когда Гвен потащила меня на ужин с ней, Йеном и Кейдом. Это была пытка, он просидел напротив меня весь вечер, уставившись так, словно я была его ужином. Не помогало и то, что наши ноги не переставали касаться. Он целеустремленно прижимался к ним и терся о мои лодыжки. Он даже не смутился, когда я попыталась его пнуть, но преуспела только в том, что пролила свой коктейль.

Влечение между нами нельзя было отрицать, как и реальность того факта, что на следующий день он уезжал. Как бы мне ни хотелось игнорировать всю ситуацию, я не могла этого сделать, зная, что он возвращается на войну, и позже пожалела бы об этом. Я не могла еще шесть месяцев быть одержимой им, пока он воевал Бог знает где. Я должна была сделать это сейчас. Той ночью я хотела прокрасться в его комнату после того, как в доме станет тихо, но он опередил меня, когда я увидела медленно открывающуюся дверь в мою спальню.

Я много чего планировала ему сказать. Объяснить, почему, после всего, что произошло, у нас ничего не получится. Сказать, что я не могу снова ему открыться. Дать ему понять, что я испытываю чувства к другому мужчине. Я заготовила речь и все такое. Но в тот момент, когда он закрыл дверь и наши взгляды встретились, все вылетело у меня из головы.

Он уезжал на следующий день. Я не знала, увижу ли его снова. Он целеустремленно шагнул ко мне и прижал меня к себе, впиваясь в мои губы.

Йен целовал нежно, не торопясь, будто наслаждался мной. Ощущение его губ, его рук на моей талии заставило меня прижаться к его твердому телу. Я вложила в поцелуй все свои эмоции до последней капли: всю любовь, которую сдерживала, весь гнев, который уже выпустила, — все. Йен повел меня к кровати, опустил на нее и накрыл своим телом.

Медленно раздел, поклоняясь каждому дюйму моего тела. Когда я лежала обнаженной, он сел и уставился на меня полным голода и желания взглядом.

— Не представляешь, как часто я представлял себе это. — Он легко провел ладонью по моему соску, и я вздрогнула. Он втянул его в рот. — Как сильно я жаждал ощутить вкус твоего соска, — прошептал он. Его рот опустился ниже. — Как часто вспоминал о том, какая ты сладкая на вкус, как было прекрасно, когда ты кончала от моего языка, — пробормотал он, прижимаясь ко мне ртом.

Его язык медленно и нежно творил волшебство у меня между ног, и я сдержала крик, когда он довел меня до оргазма.

Йен задержался там на мгновение, пристально глядя на меня. Его грубое лицо излучало нежность и бурю эмоций. В этот момент он, казалось, пришел в себя и приподнялся, чтобы раздеться, все это время не сводил с меня глаз. Избавившись от одежды, он оказался на мне сверху и погладил меня по щеке.

— Я мечтал заняться с тобой любовью. Когда спал, держал в руках винтовку, боялся, что меня изрешетит пулями, — чтобы пройти через все это, я представлял тебя, — прорычал он, входя в меня.