Огненная буря

Брок хмуро посмотрел на меня.

— Я никуда не уйду, Эми.

— Что ты имеешь в виду? Твоя работа сделана. Я дома. Можешь вернуться к своей жизни. Мы оба можем вернуться к тому, как все было.

— К тому, как все было? — спросил Брок опасным тоном, отталкиваясь от дверного косяка. — Имеешь в виду гребаный ад прошлого года, когда я пытался заставить тебя поговорить со мной, посмотреть на меня, а ты убегала?

Я выпрямилась.

— Я не убегала, — возразила я.

— Хватит нести чушь, Искорка. Ты избегала меня с тех пор, как… — он резко замолчал.

С тех пор как умер Йен — невысказанная фраза повисла в воздухе.

— После всего, что случилось, а потом на свадьбе Кейда и Гвен ты выплеснула всю эту чушь и сбежала, — продолжил он, сглаживая часть «Йен умер».

— Это не было чушью! — запротестовала я, по какой-то причине продолжая лгать, защищая свое сердце.

Брок шагнул вперед, оказываясь в моем личном пространстве, его присутствие подавляло мои чувства. Я ненавидела, когда он так делал, используя против меня свое тело. Он знал, что оно отвлекает меня.

— Не лги мне, Эми. Только не снова. Не после всего, через что мы недавно прошли. Не после того, как я чуть не потерял тебя. — В его голосе звучало предупреждение, но он нежно погладил мое лицо, пристально глядя на меня.

— Ты должен уйти, — тихо взмолилась я, чувствуя себя эмоционально уязвимой.

Он слегка покачал головой.

— Я никуда не уйду, Искорка. Я не позволю тебе снова оттолкнуть меня. Мы сделаем это, ты и я, — его голос не допускал возражений.

Я пристально посмотрела в его глаза, впитывая их решимость и эмоции. Никакой защиты.

— Я боюсь, — призналась я, наконец.

Его лицо смягчилось.

— Чего ты боишься?

— Потерять… — начала я, но его пальцы коснулись моих губ.

— Ты не потеряешь меня. Я никуда не денусь. Обещаю.

— Знаю, — прошептала я.

Его действия и выражение глаз сейчас говорили, насколько он был серьезен. В глубине души я знала, как сильно была ему важна, но чувство самосохранения заставляло меня отрицать это.

Глубоко вздохнув, я призналась:

— Я боюсь потерять себя. Так глубоко погрузиться в это, что отдам тебе все, чем я являюсь. И если что-то случится, я потеряю не только тебя, но и себя тоже.

Я рассказала ему о своем самом большом страхе, о том, что, как я знала, произойдет, если уступлю тому, что было между нами. Потому что то, что у нас было, это не любовь типа «сердечки и розы без шипов». Это душераздирающая, разрушающая сердце, всепоглощающая любовь. Она может оказаться величайшей вещью, которая когда-либо случалась со мной, или может погубить меня безвозвратно.

Брок некоторое время молча смотрел на меня, будто давал моим словам осесть у себя в голове.

— Детка, ты самая волевая, упрямая, храбрая и раздражающая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты маленькая, но занимаешь целую комнату. Ты не боишься быть той, кто ты есть, и внутри тебя живет искра, освещающая изнутри. — Он обхватил руками меня за шею. — Что бы с нами ни случилось, эта искра не погаснет. Но поверь, я не позволю, чтобы с нами что-то случилось.

Я втянула воздух, неуверенная во всем и в то же время уверенная. Я знала, что люблю этого мужчину, который ждал рядом и все еще хотел меня после всего, что случилось, но я все равно колебалась. Когда я впервые влюбилась в Йена, несмотря на силу моих чувств против слабости эмоций, я была готова прыгнуть в омут с головой, чтобы быть с ним. Потом он разбил мне сердце, и я превратилась в одну из тех девушек, на которы стремилась не походить. Щит, что я обрела, когда росла в семье без любви, треснул. Со временем я его починила. Но я знала, что если между нами с Броком что-то случится, мой щит не просто треснет, а разлетится на сотни осколков.

— Господи Иисусе, ты упрямая, — пробормотал он, явно раздосадованный необходимостью ждать завершения моего внутреннего монолога.

Он накрыл мой рот, целуя, как раньше в машине. Но тогда, вспыхнувшее между нами пламя, было погашено вмешательством Гвен. Теперь же нам ничто не мешало, и меня охватили неистовые языки пламени. Брок владел моим ртом, его руки скользили по всему моему телу. Он притянул меня к себе, и, почувствовав, как его твердый член упирается мне в живот, я слегка застонала. Брок сжимал и мял мою задницу. Я прильнула к нему всем телом, нуждаясь в трении, нуждаясь в близости. Где-то в глубине сознания я заметила, как он прижал меня к стене, окутал своим телом, заключил в капкан. Его губы скользнули к моей шее.

— Все, о чем я думал месяцами, гребаными месяцами, это снова проникнуть в твою сладкую пи*ду, — прорычал он мне на ухо, лаская мою грудь.

Я едва сдержала стон, когда он ущипнул меня за сосок. Все, чего хотела я, это чтобы в этот момент он вошел в меня.

— Черт, детка, знаешь, как сильно я хотел бы оказаться сейчас в твоей киске? — пробормотал он, читая мои мысли.

— Так сделай это, — прошептала я, ведя рукой к его ремню.

Он застонал и схватил меня за запястье.

— Я держусь на гребаном волоске, детка. Сейчас мне требуется вся сила воли, чтобы не сорвать с тебя одежду и не трахнуть у стены, пока ты не почувствуешь меня в своем горле.

Тугой узел желания собрался внизу живота.

— Я бы не возражала против такого поворота событий, — прошептала я, пытаясь расстегнуть его ремень.

Его рука сжалась, как тиски. Надув губки, я посмотрела на него.

— Я уже говорил тебе раньше, Искорка. Когда я буду трахать тебя, никакой нежности или осторожности не жди. Все будет грубо и жестко, и я буду обладать каждым твоим дюймом.

Свободной рукой он провел по моей талии, вверх, грубо стиснув грудь. Я захныкала, и его рука пошла дальше, обхватывая мою щеку.

— Но я так не поступлю, пока есть хоть малейший шанс, что я могу причинить тебе боль, — его голос звучал решительно.

— Я в порядке, — заявила я, дергая его за жилет.

Брок покачал головой.

— Нет, детка. Гребаные швы на месте, и ты едва можешь ходить. Ты бледнеешь как полотно и выглядишь изнуренной от простого похода на кухню. Ты не в порядке. — Его глаза сверкнули. — Но ты будешь. Тогда я оттрахаю тебя до беспамятства, — прорычал он, поднимая меня на руки.

— Ты используешь против меня секс? — я бросила на него хмурый взгляд.

Он направился вверх по лестнице, не сводя с меня глаз.

— Детка. Честно предупреждаю, я использую против тебя все, чтобы заставить бросить страдать херней и сделать тебя моей. Я счастлив играть грязно. — Он приподнял брови от стоящего за этим обещания.

Мой желудок сделал сальто, и в голове промелькнули тысячи порочных картинок.

Мы добрались до спальни, Брок осторожно уложил меня на кровать. Я опустилась на знакомые простыни. Брок начал раздеваться, повесив жилет на стул у туалетного столика.