Огненная Энна

Изи нахмурилась:

— Ветер… он теперь видит тебя как-то иначе. Я подумала, что ты заболела. Тебе нужен отдых. Через три дня мы отправимся обратно в Столицу.

— Я не могу ехать, — убежденно произнесла Энна, не успев подумать.

Изи приложила ладонь ко лбу подруги:

— Значит, ты так сильно больна?

— Нет. — Энна отвернулась и посмотрела в окно. Она не может покинуть Остекин и фронтовую линию, пока не исполнит свою роль. Прошлой ночи явно недостаточно для того, чтобы выиграть войну. — Я не могу уехать отсюда так быстро… почти сразу после гибели Лейфера.

— Ты хочешь остаться, потому что до сих пор горюешь?

Энна заморгала и ответила:

— Да.

Лгать Изи было все равно что совершать нечто необратимое, столь же важное, как чтение того пергамента или первое создание огня. Чтобы облегчить чувство вины, Энна все три дня почти не отходила от Изи, энергично защищая подругу от надоедливых министров и солдат, даже когда в том не было особой необходимости.

Было так странно утаивать что-то от Изи. Тайна словно повисла между подругами, понемногу отдаляя их друг от друга. Иногда Энна так отчетливо думала о невысказанном, что просто не могла поверить, что Изи до сих пор ничего не знает. Особенно остро она ощущала это в то утро, когда стояла рядом с Альвадо, помогая Изи сесть в седло, прощалась с подругой и смотрела, как Изи и Джерик скачут на север. А потом она снова повернулась лицом на юг. В ту же ночь Энна опять поскакала к Айболду, подожгла еще один шатер и ускользнула задолго до наступления утра.

Всю следующую неделю Энна приходила в зал дома городского совета, когда Тейлон собирал там своих разведчиков для отчета. Она подметала пол, смазывала маслом петли ставен, чинила рубахи. Через несколько дней после своего второго нападения Энна долго стояла у очага, вороша угли и нетерпеливо ожидая от разведчиков весточки о своих поджогах. Но ничего не происходило. Тирианская армия прочно стояла на землях Байерна, пережидая зиму.

Тейлон отпустил своих людей, и Энна резко обернулась.

— Как там дела в Айболде? — спросила она.

Тейлона явно удивил ее вопрос, хотя на его лице редко отражались какие-либо чувства. Кое-кто из уходивших разведчиков остановился и посмотрел на Энну. Среди них был и Рейзо.

— Почему ты об этом спрашиваешь, девица Энна? — поинтересовался Тейлон.

Энна пожала плечами:

— Они так близко… Я не слышала, чтобы вы о них упоминали, но ведь должны же быть какие-то сведения.

— Из Айболда у нас нет сообщений, — ответил Тейлон. — Спасибо, что проявила интерес.

Энна с горящими щеками вышла из здания. Ни слова. Неужели ее поджоги не принесли никакого результата? Этой ночью она должна вернуться туда и найти способ проникнуть в лагерь.

На этот раз Энна подобралась к Айболду с востока, через открытые поля, предполагая, что лес теперь хорошо охраняется. Она оставила лошадь в зарослях боярышника и осторожно направилась через застывшую пустошь. Луна скрывалась за облаками, и единственным светом был тот, что исходил от лагерных костров по другую сторону поля. Энна почувствовала, что с нетерпением ждет момента, когда разожжет огонь в ночи. Это предвкушение почти пересилило страх.

Она подошла к краю лагеря и увидела силуэты караульных с копьями в руках. За их спинами белые шатры сияли в свете костров, как окна. Энна остановилась, легла на землю и подползла ближе. Ее дыхание стало прерывистым. Руки пощипывало от холода, они почти онемели от соприкосновения с мерзлой землей.

В зимнем холоде было совсем нетрудно собрать тепло, исходившее от лагеря длинными прядями, похожими на волокна чесаного льна. Энна подтянула к себе и то тепло, что текло от живых существ, заснувших на зиму, и одно такое свернувшееся в клубок тельце она ощутила совсем рядом, под землей. Энна не забирала тепло напрямую у живых существ, она просто улавливала то, что естественным образом покидало их и витало в воздухе, никому не нужное.

Примерно в сотне шагов от ближайшего стражника Энна остановилась и окинула взглядом периметр лагеря. Караульные стояли через каждые двадцать шагов. Невозможно было проникнуть внутрь, оставшись незамеченной. Энна поняла, что было очень глупо являться сюда, не придумав какой-то запасной план, и, разочарованная, начала отползать назад.

Но у нее вдруг задрожали руки и ноги, и она распласталась на земле, оцарапав щеку. Девушка еще раз попробовала собраться и двинуться в обратную сторону — и снова растянулась на земле без сил. Собственное дыхание обжигало ей лицо, Энна чувствовала себя совершенно беспомощной, как во сне, когда пытаешься бежать, но не можешь двинуться с места.

«Да что со мной такое? — со злостью подумала она. — Просто двигайся назад, и все!»

Но вместо этого она снова посмотрела на лагерь. Тирианцы, прячущиеся в тепле своих шатров, так уютно чувствовали себя на земле Байерна, они на всю зиму были избавлены от страха нападения. А ее сила, предсказание — все будет бесполезным, если она не начнет действовать.

«Проделать такой путь и ничего не поджечь?»

Желание сотворить огонь набросилось на нее, острое, как лезвие топора, и Энна поморщилась. Выгнать из головы эту мысль казалось невозможным. Чем дольше она таилась у вражеского лагеря, мучаясь сомнениями, тем сильнее ее тело наполняла кипящая, бурлящая боль.

— Ладно, — прошептала Энна.

И в то же самое мгновение она почувствовала, как внутри у нее все напряглось, будто устремляясь к чему-то, а желание испустить огонь вырвалось из-под контроля.

Взгляд Энны остановился на горе бочонков. Она собрала тепло, мягкое и скользкое, как масло, ощутила, как оно меняется у нее внутри, и отправила его к цели. И огонь остался доволен, взорвав бочки.

Как только тепло ушло, а ночь наполнилась оглушительными криками, Энну пробрала дрожь. Девушка поползла назад, прижимаясь к земле. Очутившись за небольшим холмом, она вскочила и побежала. И сразу же услышала за спиной шаги, а потом и голос, резкий и властный:

— Стой, или я проткну тебя копьем!

Энна остановилась, содрогнувшись при мысли о копье. Она истратила все собранное тепло на те бочонки. Она была безоружна. А человек приближался.

— Лучше сдавайся! — сказал он.

Энна еще не совсем окоченела, но у нее не было запаса тепла для атаки. Вот если бы он подошел поближе…

«Нет-нет! — возразила она самой себе. — Я не могу посылать огонь в человека!»

— Я сказал, сдавайся! — повторил мужчина.

«Но если я этого не сделаю, то умру…»

Ее охватило безумное желание остаться в живых, и она осознала, что именно это желание создает тепло, потому что оно тут же толкнуло ее изнутри, стремясь превратиться в огонь.

«Сделай это. Подожги его».

Похоже, у нее не оставалось выбора. Если бы она была не одна…

Мужчина подходил все ближе. Энна уже ощущала его. Задохнувшись, она втянула в себя тепло, исходившее от кожи мужчины и клубившееся вокруг его головы. И вдруг поняла, что, если пожелает, может добыть больше. Она продолжала впитывать тепло, как будто тянула за веревку, а за другой ее конец держался кто-то еще и тащил на себя, но Энна дернула сильнее — и почувствовала, что достала тепло, не бывшее свободным, тот жар, что жил в коже и под ней… Мужчина судорожно вздохнул. Энна поглотила тепло — и швырнула его обратно, но уже в новом, безупречном виде.