Огненное лето

Энн очень хотела стать таким человеком. Но времени оставалось в обрез. Она намеревалась уехать сразу же после благотворительного бала, то есть через неделю…

А сейчас лежала на кровати и смотрела в потолок. Сон бежал от нее уже много ночей подряд. Энн безумно устала. Ей хотелось отдохнуть. Но страх увидеть все те же кошмарные сны не давал сомкнуть веки. Висевшие на стене часы показывали половину двенадцатого. Поскольку заснуть надежды не было, она сбросила с себя одеяло, встала с постели, оделась и вышла на улицу.

Огни в главном здании были уже погашены. Энн подумала: спит ли сейчас Ной? Воображение тут же нарисовало его мускулистое тело, раскинувшееся на одной простыне и укрытое другой. От одного этого Энн сначала бросило в жар, а затем стало трясти как в лихорадке. Она не выдержала и вслух рассмеялась над собой: ведь такое приличествовало бы разве что влюбленной школьнице! А с ней-то вообще никогда ничего подобного не случалось. Боже, надо же!

Кто-то окликнул Энн по имени. Она обернулась и увидела сидевшую на ступеньках крыльца приюта Розмари.

— Зашли бы к старушке на чашку чая со льдом.

Энн облегченно вздохнула. Розмари, похоже, сегодня была нормальной.

— Спасибо, Розмари. Но я ужасно спешу! Надо поскорее упаковать вещи в сгоревшем доме.

— Тогда я с вами.

— Со мной?

— Ну да! В огороде больше делать нечего. Теперь моя очередь помочь вам.

— Но как же вы будете ворочать тяжелые и большие коробки?

Розмари бросила на девушку презрительный взгляд.

— Милая, я всю жизнь вытаскивала из грязи беспризорников. Их была не одна сотня. Неужели вы думаете, что мне не справиться с какой-то коробкой?

— Уже поздно!

— Знаю. Но сегодня я очень хорошо себя чувствую. Это такая редкость! У меня в комнате висит календарь, в котором отмечены хорошие дни. В последнее время их стало так мало…

— Пойдемте, — сдалась Энн. — Мне будет легче работать в компании.

…Как и всегда, Росса дома не было. Энн обратила внимание на чисто подметенный пол первого этажа и постеленные кругом ковры. Обои были ободраны. Недавно Росс нанял рабочего, который, видимо, и приводил в порядок стены. Лестница, ведущая на второй этаж, также осталась в неприкосновенности.

Энн зажгла свет. Но от этого в доме не стало уютнее.

— Что мне делать? — спросила Розмари.

— Нашим рабочим местом будет кухня. Там приготовлено все необходимое.

И она показала через открытую дверь на расставленные вдоль стены пустые коробки и лежавшую на столе оберточную бумагу для посуды.

Во всем доме Энн всегда особенно любила кухню. Сейчас здесь было пусто, неуютно и мрачно. Ей стало не по себе и захотелось хоть несколько минут побыть одной.

— Мне надо подняться наверх и закончить уборку книжных полок, — сказала она Розмари. — Я скоро вернусь.

Розмари тронула ее за локоть.

— Энн, милая, может быть, я вновь начинаю терять рассудок, но…

— Вы не теряете рассудок, Розмари, — оборвала ее Энн.

— Теряю, милая, — печально вздохнув, повторила старая женщина, сделала длинную паузу и, пытливо глядя девушке в глаза, сказала: — Я понимаю, что выгляжу надоедливой мамашей. Но все же хочу спросить: скажите, милая, что происходит между вами и Ноем?

Меньше всего Энн ожидала в эту минуту подобного вопроса. Она смутилась и растерянно переспросила:

— Что происходит?

Розмари похлопала ладонью по ее руке и улыбнулась:

— Говорите, не стесняйтесь. Вы знаете, скольких мальчишек я уже успела воспитать и поставить на ноги? Так что не пытайтесь меня провести!

— Я… Я и не думаю вас… провести, Розмари…

— Тогда расскажите, что у вас с Ноем.

— Почти ничего.

Но по выражению лица Розмари Энн поняла, что не сумела ее убедить.

— Я же вижу, какими глазами вы смотрите друг на друга, когда думаете, что за вами никто не наблюдает. И эти взгляды говорят о том, что между вами нечто гораздо большее, нежели «почти ничего».

Энн рассмеялась таким неестественным и нервным смехом, что сама это поняла.

— Взгляды могут быть обманчивыми, — слабо запротестовала она.

Розмари глубокомысленно покачала головой и тихо сказала:

— Я не хочу, чтобы Ной пережил еще одну душевную драму.

В ее голосе не было даже намека на желание как-то уязвить Энн или сказать девушке что-то неприятное и обидное.

Энн снова засмеялась, но на этот раз искренне.

— Почему вы уверены, что я имею какую-то власть над Ноем?

В глубине души она не могла не признаться себе, что именно этого и хотела бы.

— Я заметила, как вы оба старались избегать друг друга, — настойчиво продолжала Розмари столь неприятный для Энн разговор. — Поверьте, милая, Ной — не тот человек, с которым можно вот так играть!

Энн почувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется на части от острой боли.

— Я никогда не нанесу ему душевной травмы, — сдавленным голосом ответила она.

— Вы можете это сделать ненамеренно. Ведь несмотря на свою суровую и атлетическую внешность, Ной очень открытый и легко ранимый человек.

— Вот тут-то вы сильно ошибаетесь, Розмари, — спокойно возразила Энн. — Ной вовсе не такой уж открытый и ранимый. Он просто не может себе этого позволить.

— Ной не хочет довериться вам, Энн. Боится, что вы станете ему нужны. Но ведь вы ему уже нужны! Он понимает это и пытается с вами бороться. Вернее, не с вами, а с собой.

— Это одно и то же.

— Рядом с ним должен быть честный, добрый человек, который бы его понимал. Вы мне нравитесь, Энн, а потому я хочу вам кое-что сказать. Ноя нелегко понять. Возможно, в этом есть и моя вина. Все эти годы я была для него не лучшей матерью.

— Подождите минутку, Розмари! Вы взяли его к себе и усыновили. Ведь так? Даже дали Ною свою фамилию. Другими словами, сделали для него все, что могли.

— Нет, — возразила Розмари. — Все это далеко не так. Теперь я знаю. Ной пришел ко мне, когда я еще не опомнилась от своего тяжелого прошлого. Может быть, поэтому он получил не только кров и какой-то комфорт, но и мою фамилию. Да, я усыновила Ноя. И казалось, что большего сделать для него было невозможно. Но это не так! Ною нужна была не только материнская забота, но и любовь. А ее он от меня так и не получил. Сейчас мы оба за это расплачиваемся.