Огненное лето
Шрифт:
Но Ной продолжал бормотать, задумчиво глядя в усыпанное звездами небо:
— И тебе я… Тебе я определенно не… Не нужен.
Энн беспомощно опустила руки. Такую тяжесть поднять в одиночку она была явно не в силах. Тем временем Ной не переставал дрожать и снова закрыл глаза.
— Ной! — умоляла Энн. — Открой глаза!
Безуспешно.
— Ной, пожалуйста!
Ноль внимания.
— Ной, пойдем! Разве тебе не интересно еще раз взглянуть на мой летний наряд?
Он открыл один глаз.
— Я знал, что он придет… Придет день… И ты меня о чем-нибудь…
Все же она не могла заставить его сдвинуться с места.
— Вставай, Ной Тэйлор! Ты, оказывается, еще глупее меня! И кроме того, на тридцать с лишним килограммов тяжелее. Я не могу тебя поднять!
Ее резкий тон наконец вывел Ноя из состояния оцепенения. Он медленно открыл глаза и уставился на Энн.
— Когда ты так на меня смотришь, я готов сделать для тебя все, что угодно.
— А именно?
— Перевернуть мир, укротить дикого зверя и… И тому подобное!
— Зачем? — рассмеялась Энн. — Все это я могу сделать и сама. Без твоей помощи.
— Знаю. И говорю глупости. Потому что не в состоянии помочь даже себе самому.
Ной неуклюже поднялся на ноги и несколько мгновений стоял, с трудом сохраняя равновесие и бестолково размахивая руками. Энн поддержала его, обняв за талию. Он уткнулся подбородком ей в затылок, сбив прическу.
— Ай, — воскликнула Энн, — какой же ты неловкий! Ну ладно. Теперь идем. Так… Один шаг… Другой…
— Ведь мы с тобой вместе росли, верно?
— Верно, верно… Боже, ты весишь, наверное, с тонну!
— Как брат и сестра… Ведь так?
— Ну, положим, не совсем так. Но похоже.
— Не покидай меня, Энн!
— Не покину. Только сейчас отведу домой.
— Ты тоже бросишь меня… Как делали все вы…
Энн почувствовала, что ее сердце готово остановиться. Ной, как и всегда, пронзил его насквозь. Женщины бросали его! Даже Розмари, и та, по-своему, его оставила. При этой мысли в душе Энн шевельнулось что-то очень теплое. Но это чувство тут же сменил страх: ведь она могла ненароком тоже нанести ему очередную душевную рану!
— Я не хочу бросать тебя, Ной, — очень серьезно сказала она.
— Нет, ты собираешься это сделать! — упорствовал Ной.
Они медленно шли. Ной остановился на середине лужайки.
— Я устал.
— Знаю.
Она понятия не имела, что теперь делать. Вести Ноя в главное здание было бессмысленно: у нее не хватило бы сил втаскивать его по крутой лестнице на второй этаж. Сам же он тем более не смог бы туда подняться. Оставалось одно: устроить Ноя на ночь в своем коттедже.
Они двинулись дальше. Но, пройдя еще несколько шагов, Ной споткнулся, и они оба чуть не упали на мокрую траву. Но в последнюю секунду Энн выпрямилась, удержалась сама и не дала свалиться Ною.
— Болит коленка?
— Нет. Но я ничего не чувствую. Ноги будто отнялись. Их просто нет… Я не могу сделать ни шага.
— Смешной же ты, Ной, — сухо сказала Энн.
— Может быть… Но теперь у меня уже отваливается голова.
— Все равно ты должен заставить себя идти.
Энн почувствовала, как жалость и угрызения
совести у нее в душе сменяются раздражением и негодованием.— А что касается головы, то ты сам во всем виноват! — холодно сказала она.
— Энн, у тебя есть сердце? — тяжело вздохнул Ной и сделал шаг вперед.
В конце концов они все-таки добрались до коттеджа Энн. Держа одной рукой Ноя за талию, она с трудом отперла замок. Затем, собрав последние силы, втащила его в комнату и повалила на кровать. Ной остался лежать в той же позе, даже не пытаясь пошевелиться, и молчал. Энн посмотрела на него, подумав, что теперь он заснет омерзительным пьяным сном. И вздохнула. Потому что окончательно поняла, что любит…
Стараясь не вспоминать о том, что уже меньше чем через неделю уедет отсюда, она стянула с него одну кроссовку. Ной зашевелился и простонал, прижимая к груди подушку:
— Энн… Поцелуй меня… Как тогда…
Энн сняла вторую кроссовку и носки. Затем попыталась перевернуть его на спину, чтобы осмотреть больную коленку. Но обмякшее тело оказалось непомерно тяжелым.
— Ной, помоги мне.
— Я тебе не нужен, — захныкал Ной, поворачиваясь на спину. — А мне бы хотелось… Мне бы хотелось, чтобы… Чтобы тебе меня… недоставало…
Энн опустила руки.
— Я не могу о тебе не думать. Энн, — продолжал причитать Ной, откинувшись головой на другую подушку.
Понимал ли он, что говорит? Энн отчаянно хотелось, чтобы понимал. Она села рядом и взяла его за руку. Лицо Ноя выражало неподдельное страдание, а тело напряглось. Энн убрала с его лба упавшие пряди волос. Потом посмотрела на больную коленку, которая сильно распухла.
Вынув из холодильника пакет со льдом, снова села рядом с Ноем и подумала, не вызвать ли доктора.
— Ной, сколько обезболивающего ты уже принял?
— Два глотка. Но я, черт побери, не могу двинуться, даже если надо будет тебя спасать. Дай Бог, чтобы духи зла держались сейчас подальше!
— И выпил только два глотка виски? — спросила Энн, пропустив мимо ушей замечание Ноя о духах зла.
— Ну да… Не волнуйся… Я пока еще не собираюсь умирать.
— Вот и хорошо.
Энн почувствовала облегчение. Огромное облегчение. Ною действительно ничего не угрожает, пока она рядом. Конечно, предстоит еще одна бессонная ночь. Но Энн понимала, что не сможет заснуть в любом случае. Она расправила пакет со льдом и хотела положить его на больную коленку Ноя, но он неожиданно прошептал:
— Я хочу тебя, Энн.
Руки Энн задрожали. Ной не мог знать, не мог себе даже представить, как у нее внутри все перевернулось от этих слов. Но она промолчала и положила пакет со льдом на его больную коленку. Он дернулся и заскрежетал зубами.
— Холодно!
— Так тебе и надо! — буркнула Энн, закутывая его одеялом.
Стоявший рядом с кроватью стул был не очень удобным. Она сбросила с себя одежду и скользнула под второе одеяло. Но двуспальная кровать с высокой рамой оказалась для них слишком узкой. Ной тут же обнял девушку и крепко прижал к своему разгоряченному телу.