Огненное сердце

— Разумеется, — продолжал доноситься из полутьмы прохода голос моего нового знакомого.

— Добро пожаловать в Убежище, — прохрипел стражник.

Я молча поклонился и юркнул в узкий коридор, уводивший куда-то вниз.

Сперва мы шли в потёмках, но это продолжалось недолго. Очень скоро впереди замелькал огонь. Оказалось, это пламя факела, прикреплённого к стене. Я заметил, что дым тянется вверх, значит в сводах тоннеля есть отверстие. Мою догадку подтвердило дуновение свежего ветерка, заставившее пламя трепыхнуться. Я мельком оглядел стены. Они оказались не такими, как я ожидал. Я думал в подобных катакомбах стены сырые, холодные с торчащими из них земляными червями. Ничего подобного здесь не было. Стены являли собой сухую, выровненную поверхность. То же можно было сказать и про земляной пол.

— Эй, Хизар! Не зевай! — послышался впереди голос моего проводника.

Я и правда заметно отстал от него. Пришлось ускорить шаг.

Мы продолжали двигаться, чуть наклонившись, потому что своды не позволяли вытянуться в полный рост. Я начал замечать, как от коридора, по которому мы шли, ответвляются многочисленные туннели, тоже освещённые факелами. К моему облегчению стены скоро стали выше, и мы смогли выпрямить спины. Мышцы ныли, не привыкшие так долго находиться в напряжённом и непривычном состоянии.

— Сейчас отведу тебя к Лимане, — сообщил Санбек.

— Кто это?

— Она целительница.

— Но я чувствую себя хорошо, — недоумевал я.

— Ты шутишь? — хмыкнул парень. — Через тебя, как ты говоришь, прошёл огонь. Ты не можешь чувствовать себя хорошо. В любом случае тебе всё равно придётся знакомиться с обитателями катакомб. Почему бы не начать с Лиманы? Вот увидишь, она тебе понравится.

Я промолчал, но продолжил следовать за проводником.

Мы свернули направо в коридор, который сразу же начал подниматься вверх. Прошли мы не долго. Впереди я увидел очередной факел. Его пламя освещало небольшую нишу, которой коридор этот заканчивался. В одной из стен, как я сразу догадался, было большое отверстие-вход, заслонённое куском грязно-красной ткани.

— Привет, Лимана! — позвал Санбек. — Ты дома?

Вместо ответа по ту сторону занавески послышались весёлые детские голоса, и вскоре к нам выбежали двое ребятишек: мальчик, он был чуть старше, и девочка со смешными хвостиками на голове.

— Санбек! Санбек! — радостно завопили они и повисли на руках у парня. Санбек рассмеялся и потрепал детей по головам.

— А это кто? — спросил мальчик, внимательно и настороженно меня разглядывая.

— Это Хизар, — представил меня Санбек, — я хочу, чтобы твоя мама его осмотрела.

— Она сейчас занята, — пропищала девочка, — делает перевязку Римаху.

— Но ты ведь позволишь нам войти, юная хозяйка? — сдерживая улыбку как можно более серьёзно спросил Санбек.

Девочке явно понравилось, что к ней обратились, как ко взрослой, и она важно ответила:

— Так и быть пущу вас в юраку.

Я удивился, что она назвала это подземелье юракой. Юрака — это жилище совсем другого типа. Она представляет из себя шатёр из жердей и войлочного полотна. В юраке жил и я со своей семьёй. Лишь члены зажиточных кланов могли позволить себе дом из навоза, глины и песка. Хотя, конечно, и этот материал очень дешёвый. Однако великим ханам и их родственникам не надо пасти стада, они проживают в городах, не утруждая себя кочевой жизнью. Мы, члены более бедных кланов, создавали деревни из юрак. Деревни эти периодически перемещались из одного места в другое, ведь мы должны были постоянно искать новые пастбища для скота. По этой причине люди моего сословия никогда не строили домов. Для нас юрака — незаменимое жилище.

Итак, Санбек отодвинул занавеску и мы проникли в просторное помещение. Я сразу догадался, что это кратер, приспособленный для проживания людей. Над кратером был сооружён потолок. Я вгляделся в него и понял, что для его сооружения люди сперва накидали длинных жердей, а на них положили пласты земли. Точно такие же жерди используются для юрак. Их изготавливают из тонких, но очень прочных прутьев, полученных из ветвей кустарника ломего. Растение это играет огромную роль в жизни ахаров. Оно незаменимо в строительстве. Дело в том, что его ветви обладают ценным качеством: если прутья, из них изготовленные, сперва вымочить в верблюжьем молоке, а потом высушить, прочность их возрастает многократно. Такие жерди по прочности могут потягаться с железом. Мой народ издревле использует их в строительстве и быту, а также для изготовления оружия: копий, стрел, дротиков.

Помещение также освещалось факелом. В центре располагался очаг из выложенных по кругу булыжников. Совсем как в настоящей юраке. Вдоль стен по кругу располагались ложа из верблюжьих шкур и небольшие столики на коротеньких ножках. Один из них был заставлен посудой, на другом стояли многочисленные склянки с непонятном мне содержимым. Под потолком жилища была натянута верёвка, на которой висели пучки засушенных трав. Их запах щекотал ноздри. В противоположной входу стене был ещё один проход и из него доносились голоса. Проход этот не был занавешен тканью. Мы в месте с Санбеком приблизились к нему. Я заглянул через плечо парня внутрь и увидел стоящую ко мне спиной женщину с двумя тугими чёрными косами. Перед ней лицом к нам сидел пожилой человек. Один его глаз закрывала повязка. Старик был обнажён по пояс. Женщина смачивала зияющую на груди рану.

— Санбек, не мешай мне, — не оборачиваясь сказала женщина, — подождите в юраке.

— Хорошо, как скажешь, — ответил Санбек и поспешил отойти от входа. Мы сели на шкуры возле очага. Мальчишка тщательно разглядывал меня, а девочка по-хозяйски принялась угощать нас чаем. Она подошла к столику с посудой и взяла две кируки, глиняные чашки. Я любовался её проворными движениями. Девочка потянулась к стене. Только тут я заметил многочисленные углубления в стене в том месте, где стояли столики. Они служили своеобразными полочками для хранения продуктов и утвари. Девочка достала маленький мешочек и отсыпала его содержимое в предназначавшиеся нам кируки.

— Принеси кипятка, — приказала она брату.

Тот с явной неохотой нагнулся к очагу, на котором стоял железный котелок, из которого варил пар. Вооружившись куском тряпицы, мальчик ловко ухватил котелок и отнёс сестре. Девочка взяла половничек и, зачерпнув кипятка, заварила нам чай. По помещению распространился терпкий аромат. Я сразу узнал запах чая из червыля. Его фиолетовые листья собирают осенью, чтобы высушить их и расфасовать по мешочкам. Такой чай тонизирует, греет долгими зимними вечерами и существенно помогает при простуде.

Подав нам кируки с ароматным напитком, маленькая, но очень серьёзная хозяйка уселась на шкуру, вынула из-под её края какое-то рукоделие и принялась за работу. Её брат присел рядом с нами.

— Скажи, Санбек, что из себя представляют катакомбы? — попросил я.

— Катакомбы — это сеть коридоров, соединяющих различные кратеры. Кроме того некоторые пещерки мы сами выкопали. Жители катакомб называют это место Убежищем и по праву считают его вторым домом. У каждой семьи есть свой кратер. Мы именуем его юракой, так ведь привычней. Для одиноких людей мы выдолбили в стенах коридоров небольшие ниши, так, чтобы в них поместился очаг, ложе и столик для хранения утвари. Каждое помещение оснащено дымоотводом, представляющим из себя круглое длинное отверстие, похожее на нору. Оно ведёт наружу.

— И много людей обитают в Убежище? — поинтересовался я.

— На данный момент несколько сотен, — отозвался парень.

— Несколько сотен! — поразился я. — Это же маленькая армия! Как вы тут все размещаетесь?

— Убежище очень большое, — объяснил Санбек, — это сотни кратеров, многочисленные коридоры, ниши, кладовые, лекарские, оружейные и в конце концов Грот Собраний.

— Грот Собраний? — переспросил я.

— Да. Это огромный кратер, который мы оборудовали для больших собраний и общественных мероприятий. Кроме того в нём живёт Барут.