Огненный крест. Книги 1 и 2

«Хотя ничего удивительного», — подумала я. Хутор Бердсли стоял изолировано, и женщины Бердсли могли умереть от чего угодно — от несчастного случая, родов или непосильной работы. Возможно, кто-то знал, что Бердсли потерял четырех жен, но никого это не волновало.

— Да, — голос ее звучал спокойно, по крайней мере, она не проявляла признаков опасного возбуждения. — Он и меня бы убил, но Мэри Энн оштановила его.

— Как она сделала это?

Она длинно вздохнула, устраиваясь на земле. С ее коленей раздалось слабое блеяние, и я поняла, что она снова держала козленка. Я ослабила хватку на ноже, вряд ли она смогла напасть на меня с козленком в подоле.

Она выходила поговорить с Мэри Энн всякий раз, когда поднималась луна; призрак женщины появлялся под рябиной только между первой и последней четвертью луны, но никогда в новолунием и при молодом или старом месяце.

— Как странно, — пробормотала я, но она, поглощенная рассказом, не заметила.

Это продолжалось несколько месяцев. Мэри Энн рассказала Фанни о судьбе ее предшественниц, и как она умерла сама.

— Он жадушил ее, — поведала мен Фани. — Я видела шиняки у нее на шее. Она шкажала, что однажды он шделает тоже шамое шо мной.

Однажды ночью несколько недель спустя Фанни поняла, что настал ее черед.

— Он шлишком много выпил рому, — объяснила она. — Вшегда было плохо, когда он пил, но на этот раж…

Дрожа от испуга, она уронила поднос с его ужином, вывалив на него еду. Он с ревом вскочил на ноги и бросился на нее. Она повернулась и побежала.

— Он был между мной и дверью, — сказала она. — Тогда я побежала на чердак. Я надеялашь, что он шлишком пьян, чтобы поднятьша по лештнице.

Бердсли схватился за лестницу, но пошатнулся и уронил ее. Пока он с проклятием устанавливал ее на место, раздался стук в дверь.

Бердсли закричал, спрашивая: «Кто там?», но никто не ответил, только раздался еще один стук в дверь. Фанни подползла к краю отверстия и посмотрела вниз; лицо мужа ярко алело в кухне. Потом стук повторился в третий раз. Его язык стал непослушным от выпивки, поэтому он не мог говорить членораздельно; он только что-то проворчал, грозя ей пальцем, и пошел к двери. Он распахнул ее, выглянул наружу… и закричал.

— Я никогда не шлышала такого жвука, — сказала она тихо. — Никогда.

Бердсли повернулся и побежал. Налетев на табурет, он растянулся на полу, потом вскочил на ноги, бросился к лестнице и стал подниматься по ней, пропуская ступеньки и едва не падая с нее. При этом он не переставал кричать.

— Он кричал, чтобы я помогла ему, — в ее голосе был слышен странный оттенок, словно она удивлялась, как такой человек может просить ее о помощи, и в тоже время испытывала глубоко запрятанное удовольствие от воспоминания.

Бердсли достиг вершины лестницы, но не смог выбраться на чердак. Внезапно его лицо из красного превратилось в белое, его глаза закатились, и он без сознания упал лицом вперед на доски пола, нелепо свесив ноги с чердака.

— Я не могла шпуштить его, я могла только втащить его на чердак, — она вздохнула. — А оштальное… вы шами жнаете.

— Не совсем, — голос Джейми раздался из темноты рядом с моим плечом, заставив меня подскочить от неожиданности. Потревоженный Хирам недовольно заворчал.

— Как давно ты находишься здесь? — спросила я сердито.

— Достаточно долго, — он подошел ко мне и встал на колени, положив ладонь на мою руку. — И кто же стучал в двери? — спросил он миссис Бердсли. Его голос выражал лишь легкий интерес, но рука его была напряжена. Небольшая дрожь пробежала по моему телу. Действительно, кто?

— Никого, — сказала она просто. — Там никого не было, нашколько я могла видеть. Но иж двери видно рябину, и луна вжошла.

На некоторое время наступила тишина. Потом Джейми сильно провел рукой по лицу, вздохнул и встал на ноги.

— Ладно. Я нашел место, где мы сможем провести ночь. Помоги мне поднять козла, сассенах.

Мы находились на холмистой местности с многочисленными скальными выходами; пространство между деревьями полностью заросло низкорослым каликантом и сассапарелью, так что движение в темноте было довольно опасным. Я упала два раза, только по чистой случайности не сломав себе шею. Даже днем двигаться здесь было трудно, а ночью совершенно невозможно. К счастью место, которое нашел Джейми, находилось недалеко.

Это была неглубокая яма в обвалившемся глинистом берегу с вьющимися стеблями виноградной лозы на стенах и с покрытым сухой травой дном. Когда-то здесь был ручей, вода подмыла берег, оставив нависающий козырек. Несколько лет назад что-то отвело поток в сторону, и на бывшем ложе ручья остались полупогруженные в мох округлые камни. Я раскатилась на одном из таких камней и упала на колено, ударившись им о другой проклятый камень.

— Все в порядке, сассенах? — Джейми услышал мое ругательство и остановился, повернувшись ко мне. Он стоял на склоне выше меня с Хирамом на плечах. Снизу его силуэт, вырисовывающийся на блеклом фоне неба, выглядел гротескным и немного пугающим — высокая рогатая фигура с сутулыми огромными плечами.

— Прекрасно, — сказала я, пытаясь восстановить дыхание. — Это здесь, да?

— Да. Поможешь мне…? — он, казалось, задыхался сильнее, чем я. Он с трудом встал на колени, и я поспешила помочь ему снять Хирама с плеч. Джейми остался стоять на коленях, упершись одной рукой в землю.

— Надеюсь, утром мы найдем дорогу без труда, — сказала я, с тревогой наблюдая за ним. Его голова бессильно повисла, воздух влажным хрипом вырывался из груди при каждом вздохе. Мы должны скорее встать на ночь, развести огонь и поесть что-нибудь.

Он покачал головой и откашлялся.

— Я знаю, где она, — сказал он и снова закашлял. — Просто… — кашель снова потряс его, и я могла видеть, как напряглись его плечи. Когда он остановился, я мягко положила руку на его спину и ощутила мелкую постоянную дрожь, пробегающую по его телу — дрожь мускулов от непомерной усталости.

— Я не могу идти дальше, Клэр, — сказал он тихо, как если бы стыдился этого признания. — У меня нет сил.

— Ложись, — сказала я также тихо. — Я позабочусь обо всем.

Приблизительно через полчаса суматохи и беспорядка все было более или менее улажено, лошади были спутаны, и разложен маленький костер.

Я встала на колени, чтобы осмотреть моего главного пациента, который лежал на брюхе, вытянув перед собой ногу с наложенной шиной. Он встретил меня воинственным «Ме-е!» и угрожающе наставил на меня рога.

— Неблагодарная сволочь, — сказала я, отступая.

Джейми рассмеялся, потом закашлялся, и его плечи судорожно затряслись. Он лежал, свернувшись, возле стенки ямы с пальто, подложенным под его головой.