Огненный крест. Книги 1 и 2

— Надеюсь, что это так, — сказала я, выливая бульон на марлю. — Я только что заложила с этой целью партию хлеба и хочу посмотреть, будет ли плесень расти на бульоне.

По выражению ее лица я могла видеть — она опасается, что моя мания к гнилой пище расширяется и вскоре может захватить всю кухню. Ее глаза, темные от подозрений, метнулись к ящику для продуктов, потом назад ко мне.

Я опустила голову, скрывая улыбку, и увидела Адсо, который стоял на скамье на задних лапах, положив передние на край стола, и зачаровано следил за моей ложкой.

— О, ты тоже хочешь бульона? — я достала блюдце с полки и заполнила его жидкостью с кусочками гусиного мяса.

— Это из моей половины, — успокоила я миссис Баг, но она энергично затрясла головой.

— Ничего подобного, миссис Фрейзер, — сказала она. — Маленький красавчик за два дня поймал шесть мышей, — она нежно улыбнулась Адсо, который спрыгнул вниз и уничтожал бульон так быстро, как позволял его маленький розовый язычок. — Этот котенок получит все, что захочет у моего очага.

— О, вот как? Великолепно. Может он поохотится в моем хирургическом кабинете?

Нас буквально атаковали полчища мышей, которые с холодами перебрались в дом; они носились вдоль плинтусов не только ночью, но и средь бела дня, выпрыгивали внезапно из буфетов, являясь причиной кратковременных остановок сердца и разбитых тарелок.

— Вообще-то, трудно винить мышей, — заметила миссис Баг, бросив на меня быстрый взгляд. — Они идут туда, где есть пища.

Бульон просочился сквозь марлю, оставив гущу, которую я соскоблила и положила в блюдце Адсо, потом зачерпнула новую порцию бульона.

— Да, — сказала я спокойным голосом, — но мне нужен плесневой грибок. Это лекарство, и я…

— О, да, конечно, — поспешно перебила она меня. — Я знаю это.

В ее голосе не было и оттенка сарказма, что меня удивило. Она поколебалась, потом полезла в просторный карман своей юбки.

— В Отчерлони был один человек; там у нас был дом, у Арча и меня, в деревне. Он был колдуном, этот Джонни Хоулат, и народ боялся его, но ходил к нему. Некоторые днем за травами и другими лечебными средствами, а некоторые по ночам, чтобы купить различные заговоры. Вы знаете, такого сорта людей? — она бросила на меня осторожный взгляд, и я несколько неопределенно кивнула головой.

Я знала подобных людей. Некоторые горские лекари имели дело не только с лечебными средствами, но и с ворожбой, продавая приворотные зелья, средства от бесплодия… заговоры для сглаза. Холодная струйка прокатилась по моей спине, оставив слабое неуютное чувство, будто там проползла улитка.

Я сглотнула, вспомнив маленький пучок тернистых растений, тщательно перевязанный красной и черной нитями. Положенный под мою подушку ревнивой девочкой по имени Лаогера и купленный у ведьмы по имени Джейлис Дункан. Ведьмы, как и я.

Не на это ли намекала миссис Баг? Она задумчиво наблюдала за мной, ее обычная говорливость совершенно исчезла.

— Он был маленьким грязным человечком, этот Джонни Хоулат. У него не было женщин, чтобы ухаживать за ним, и в его избушке страшно воняло, и от него тоже, — она внезапно вздрогнула, несмотря на очаг за ее спиной.

— Люди иногда видели, как он бродил по лесу или на пустошах и ковырялся там в земле. Он находил сдохших животных и забирал домой их кожу, копыта, кости и зубы, чтобы делать из них амулеты. Он носил старую рубаху, и иногда, когда он спускался вниз, люди видели, что под рубахой что-то вздувалось, при этом сквозь ткань сочилась кровь или что-то еще.

— Звучит не очень приятно, — произнесла я, не отрываясь от работы, пока очищала марлю и снова наливала бульон. — Но люди шли к нему, тем не менее?

— А никого больше и не было, — сказала она просто, и я взглянула на нее. Ее темные глаза, не мигая, смотрели в мои, а рука что-то перебирала в кармане.

— Я не знала сначала, — сказала она, — что Джонни использует землю с кладбищ, растертые в пыль кости и куриную кровь, и все такое прочее. Но вы, — она глубокомысленно кивнула мне головой в безупречно белом керче, — вы другая.

— Спасибо, — сказала я, немного позабавленная и растроганная. Это было большим комплиментом от миссис Баг.

— Но заплесневелый хлеб, — добавила она, поджав губы, — и этот языческий амулет в вашем кабинете. Это так, да? Вы колдунья, как Джонни?

Я колебалась, не зная, что сказать. Память о Крейнсмуире была ярка в моей памяти, словно с тех пор не прошло много лет. Меньше всего мне хотелось, чтобы миссис Баг распространяла слухи, что я ведьма. Меня итак временами называли колдуньей. Я не особо беспокоилась о судебном преследовании в качестве ведьмы — не здесь и не теперь. Но иметь репутацию целительницы — одно, а когда люди приходят к тебе, чтобы просить заговоры…

— Не совсем, — сказала я сдержанно. — Просто я знаю немного о растениях. И о хирургии. Но я ничего не знаю о заговорах и заклинаниях.

Она удовлетворенно кинула, словно я подтвердила ее подозрения вместо того, чтобы их развеять.

Прежде чем я смогла продолжить, с пола раздался звук, похожий на шипение раскаленной сковородки, облитой водой, за которым последовал громкий визг. Джемми, устав от игрушки, бросил ее и подполз к блюдцу Адсо. Котенок, не желающий делиться едой, зашипел на ребенка и испугал его. В свою очередь вопль Джемми напугал Адсо, и тот нырнул под скамейку, из-под которой виднелся только кончик его розового носа и торчащие усы.

Я взяла Джемми на руки и вытерла ему слезы, миссис Баг порылась на тарелке, где лежали остатки гусятины, и вытащила кость ноги с белым блестящим хрящом на конце.

— Вот, малец, — она соблазнительно помахала костью перед носом Джемми. Он сразу же прекратил орать и, схватив кость, затолкал ее в рот. Миссис Баг взяла другую кость поменьше от крыла, на которой все еще были остатки мяса, и положила ее в блюдце.

— А это для тебя, парень, — сказала она в темноту под лавкой. — Но не набивай живот слишком сильно, оставь место для маленьких мышек, да?

Она возвратилась к столу и начала складывать кости в мелкую кастрюлю.

— Я поджарю их для супа, — сказала она, потом, не меняя тона и не поднимая глаз, произнесла: — Я ходила к нему однажды, к Джонни Хоулату.

— Вы? — я села, усадив Джемми на колени. — Вы болели?

— Я хотела ребенка.

Я не знала, что сказать, и сидела, не двигаясь, слыша, как капает бульон сквозь марлю, пока она не сложила кости и не понесла кастрюльку к очагу.

— Я выкинула четыре раза за год, — сказала она, поворачиваясь ко мне. — Вы не поверите, глядя на меня сейчас, но я была только кожа и кости, лицо, как сыворотка, а мои груди висели, как тряпки.