Огненный крест. Книги 1 и 2

Внезапно я ощутила чье-то присутствие возле моей головы. Солнечный луч переместился, и Адсо вместе с ним.

— Даже не думай, кот, — предупредила я, но рокочущее мурлыканье раздалось возле моего левого уха, и большая лапа потрогала мою макушку.

— О, ладно, — сказала я, сдаваясь. Действительно никакого выбора, если только я не встану и не уйду писать в другое место. — Пусть будет по-твоему.

Адсо обожал волосы. Любые волосы независимо от того, находились ли они на голове или нет. К счастью, единственным пострадавшим от этой любви явился майор МакДональд, который имел неосторожность сесть в пределах досягаемости Адсо и в результате лишился своего парика. Я вернула его майору, хотя мне пришлось лезть под дом, куда кот удалился со своей добычей, так как забрать парик из его зубов никто больше не осмелился. Майор был весьма рассержен инцидентом, и хотя не прекратил посещать нас, во время своих визитов никогда не снимал треуголку и, попивая кофе из цикория, бдительно следил за перемещениями кота.

Я расслабилась, хотя и не мурлыча, но чувствуя себя совершенно размягченной. Было довольно приятно ощущать, как лапы с полувыпущенными когтями ерошат волосы и топчут голову, время от времени делая паузу, когда кот ласково терся мордой о мою голову. Полузакрыв глаза, я раздумывала над тем, как описать контрактуру Дюпюитрена, не называя ее этим именем, ведь барон Дюпюитрен еще не родился.

Однако рисунок стоит тысячи слов, и я подумала, что смогу сделать вполне грамотный набросок. Я принялась старательно рисовать, раздумывая тем временем, как убедить Томаса Кристи позволить мне прооперировать его руку.

Это довольно быстрая и простая операция, однако имея в виду, что Кристи был истовым пресвитерианцем и трезвенником… Может быть, Джейми усядется ему на грудь, Роджер — на ноги, а Брианна будет держать его запястье…

Я вяло зевнула и пока оставила эту проблему. Сонливость резко исчезла, когда в окно, треща, как маленький вертолет, влетела трехдюймовая желтая стрекоза. Адсо подпрыгнул, оставив мои волосы в диком беспорядке, и лента, которую он, оказывается, жевал, мокрой измятой тряпицей повисла за моим левым ухом. Я с некоторым отвращением вытащила ее и положила на подоконник сушиться, потом перевернув несколько страниц, полюбовалась аккуратным рисунком раны от укуса ядовитой змеи на ноге Джейми и чертежом устройства для подкожного впрыскивания, сделанного Брианной из зуба гремучки.

Нога Джейми, к моему изумлению, зажила хорошо и чисто; личинки великолепно справились с довольно обильным отторжением некротических масс. В результате на икре остались лишь два небольших углубления в месте укуса, и тонкий прямой шрам там, где я сделала разрез для санации раневой полости и помещения туда личинок. Джейми все еще немного прихрамывал, но я думаю, что со временем это пройдет само собой.

Удовлетворенно мурлыча, я пролистала журнал назад, лениво просматривая последние несколько страниц записей Дэниела Роулингса.

«Джозеф Ховард. Главная жалоба — запущенный гнойный геморрой. Лечение — отвар из собачьей мяты, смешанный с жженными квасцами и небольшим количеством меда, перекипятить с соком ноготков».

Более поздние ссылки на эту страницу месяц спустя указывали на эффективность состава с иллюстрациями состояния пациента до и после лечения. Я приподняла брови при виде изображений. Роулингс рисовал не лучше меня, но с замечательной точностью сумел отразить все подробности.

Я постучала пером по губам в размышлении, потом добавила примечание на полях о том, что дополнительно к такому лечению должна быть рекомендована богатая волокнистыми веществами диета, которая также поможет бороться с запорами и их худшими осложнениями.

Я вытерла перо и перевернула страницу, едва не пропустив ее — запись, которая была сделана после изображения геморроя, как случайное упоминание о событиях прошедшего дня.

«Говорил с мистером Гектором Камероном из Речного потока, который попросил меня приехать к нему и посмотреть его жену, которая безвозвратно теряет зрение. Плантация его находится не близко, но он отправит за мной повозку».

Это замечание сразу же сломало сонную атмосферу дня. Я стала листать журнал, пытаясь узнать, осматривал ли доктор Джокасту. Я сама — после длительных уговоров — обследовала ее глаза, и мне было интересно узнать его заключение. Без офтальмоскопа определить причину ее слепоты не представлялось возможным, но у меня были предположения, и я с большой степенью уверенности могла исключить такие болезни, как диабет и катаракта. Мне было интересно, нашел ли Роулингс что- то, чего не заметила я, и сильно ли изменилось состояние ее зрения с тех пор.

Несмотря на свои иногда варварские методы, Дэниел Роулингс был хорошим врачом. Я еще раз задалась вопросом, что же с ним произошло, и будет ли у меня шанс встретить его когда-либо. Хотя у меня было довольно грустное предчувствие, что этого не произойдет. Я не могла поверить, что доктор не вернулся бы, чтобы забрать свои прекрасные инструменты, если бы у него была такая возможность.

Джейми, подталкиваемый моим любопытством, навел справки, но без всякого результата. Дэниел Роулингс отправился в Вирджинию, оставив свой чемодан с инструментами, и бесследно исчез.

Еще страницы. Еще пациенты, пускание крови, очистка, вскрытие фурункула, удаление загноившегося ногтя, рисунок зуба с абсцессом, прижигание раны на ноге женщины… У Роулингса было много дел в Кросс-Крике. Добрался ли он до Речного потока?

Да. Это произошло неделю спустя и через несколько страниц.

«Достиг Речного потока после ужасного путешествия под ветром и дождем, который мог утопить корабль. Дорогу совершенно размыло, так что пришлось ехать под градом через поля и в грязи по самые брови. Выехал на рассвете с черным рабом мистера Камерона, который пригнал повозку, и прибыл в усадьбу поздней ночью, усталый и голодный. Был встречен мистером Камероном, который предложил мне бренди».

Войдя в расходы по приглашению врача, Гектор Камерон, очевидно, решил максимально использовать шанс и заставил Роулингса осмотреть всех его рабов и слуг, как и самого хозяина.

Роулингс описал Камерона, как мужчину семидесяти трех лет, среднего роста, широкоплечего, но несколько согбенного, с руками, так изуродованными ревматизмом, что он не мог пользоваться орудием более тонким, чем ложка. В остальном вполне хорошо сохранившийся и очень энергичный для его возраста человек. Жалуется на то, что часто приходиться вставать по ночам, и на болезненное мочеиспускание.

«Я склонен предполагать расстройство мочевого пузыря, а не камни или хроническое заболевание мужских органов, поскольку боли имеют периодический характер примерно с двухнедельной продолжительностью каждого приступа, сопровождаемого жжением в мужском органе. Небольшой жар, мягкость при пальпации низа живота и черная моча, имеющая сильный запах, утверждают меня в моем предположении.

Поскольку в доме, имеется большое количество сушеной клюквы, предписал пить ее отвар три раза день по одной чашке. Рекомендовал также пить настой подмаренника утром и вечером из-за его охлаждающего эффекта и в случае присутствия камней в мочевом пузыре, которые могут ухудшить положение».

Я одобрительно кивнула. Я не всегда соглашалась с Роулингсом по вопросам диагноза или по методам лечения, но думаю, в данном случае он был прав. А что же Джокаста?

Вот про нее, на последней странице.

«Джокаста Камерон. Шестьдесят четыре года, tri-gravida, [228] упитанная и в общем здоровая женщина, очень молода для своих лет».

Tri-gravida? Я на мгновение остановилась, прочтя это сухое замечание. Такой простой, такой бесстрастный термин для обозначения вынашивания, не говоря уже о потере, трех детей. Выносить, родить, вырастить детей, минуя опасности младенчества, для того, чтобы потерять их таким жестоким образом. Солнце все еще грело, но я почувствовала холод в сердце, подумав об этом.

228

Три беременности (лат.)