Огненный лис
Шрифт:
— Смотри, Витя!
Рогов поморщился: договорились же друг друга по именам не называть.
— Что это?
— «Электрошок». Классная штука…
— Дай-ка сюда. — Виктор сжал в ладони пластиковое устройство с парой коротких металлических «рожек». Потом повернулся к прикованному в углу охраннику:
— Только кричать не надо, понял? С улицы все равно не услышат, а мы расстроимся. Договорились?
Охранник кивнул и на всякий случай даже прикрыл глаза.
— Вот и молодец! Пошли.
Миновав уже знакомую Рогову проходную и лестницу,
Отличный ориентир…
Карла первым вбежал в кабинет и прямо с порога накинулся на старика:
— Ну, бля, гадина плешивая, здравствуй! Не ждал?
Он спихнул со стола разложенные Пиккельманом бумаги:
— Куда машину мою дел, сволочь? Ур-рою, христопродавец!
Однако, ответа не последовало — опешивший Михаил Исаакович только ловил ртом воздух.
— Ах ты ж, падла! Больным прикидываешься?
Хозяин кабинета, тем временем, действительно закатил глаза и начал медленно сползать со стула.
— Жалобишь, да? Сейчас, сейчас! Я тебя разом вылечу…
Карла замахнулся резиновой милицейской дубинкой и не очень ловко, но со всей силы ударил старика:
— Получай!
— Подожди, — Виктор еле успел подхватить Михаила Исааковича под руки. — Он, кажется, не притворяется… Не дай Бог, коньки отбросит!
— Да те чего, Витек! Кому веришь? Знаю я эти жидовские штучки…
Толстяк ещё раз, наотмашь, ударил Пиккельмана.
— Стой, я сказал! — Рогов схватил со стола стакан с водой и выплеснул содержимое в лицо старику:
— Стой, идиот! Хватит.
Михаил Исаакович начал медленно приходить в сознание:
— Пожалуйста, прошу вас…
Он прислонился к стене и закинул вверх голову. Поморщился, потом потер ладонью область сердца.
— Ну? — Обрадовался Карла. — Что я говорил? Живой барбос… Хитер, но меня не проведешь. Говори, не то башку расколочу!
— Молодые люди…
— Чего? Что, не слышу?
— Молодые люди… Там, в столе, валидол…
Рогов без разговоров рванул и вытряхнул на пол ящики стола, нашел упаковку и сунул лекарство в рот заведующему складом.
Пару раз причмокнув, Михаил Исаакович застонал:
— Не губите… О-о-о…
Но кабинет уже наполнился яростным ревом Карлы:
— Па-адла! Глянь, Витек — вот же они, ключики мои.
Действительно, в куче разннообразного хлама и никому не нужных мелочей, высыпанных Роговым на пол в поисках валидола, поблескивал никелем и фирменным брелком комплект ключей от «форда».
— Где машина, старая сволочь? Ну?
Пиккельман попытался было опять упасть в обморок, но на этот раз Виктор не дал себя провести:
— Отвечай!
— У Саньки Булыжника.
— У кого? — Не расслышал Рогов.
— Санька Булыжник. «Крыша»… «Крыша» моя. — Михаил Исаакович еле шевелил разбитыми в кровь губами. — Видит Бог! Не хотел я ничего такого, просто по-стариковски пожаловался…
Вздрагивая при каждом резком движении Карлы, старик забормотал
о том, что «форда» он лично и в глаза не видел, только ключи получил. А саму машину, дескать, бандиты поставили пока на хранение в какое-то тайное место…— Адрес?
— Не знаю, — всхлипнул Пиккельман. — Булыжник…
Толстяк отодвинул Виктора в сторону:
— Не знаешь?
Он изловчился и дважды ударил старика ногой в грудь. Что-то хрустнуло — звук был такой, как при разделке порционного цыпленка-табака:
— Еще? Еще добавить? Адрес говори!
Михаил Исаакович пытался ответить, но вместо слов из горла у него потекла темно-красная струйка.
— Подожди… Постой, убьешь ведь!
Но Карла уже почти ничего не соображал:
— Дай сюда!
Выхватив у Рогова «шокер», он приставил обнаженные электроды к стариковской шее:
— Где стоит моя машина? Где? Отвечай!
Видимо, Пиккельману удалось что-то сказать — Виктор не разобрал слов, но склонившийся над Михаилом Исааковичем толстяк удовлетворенно кивнул:
— Другое дело. Похоже, не врешь… Но это тебе на будущее, чтобы побыстрее думал!
Карла нажал на кнопку, и между электродами с сухим треском прошел голубоватый разряд.
Тело на полу дернулось и обмякло.
— Пошли отсюда, Витек. Я знаю, где это.
— А старик? — Не то, чтобы Рогову было жаль Михаила Исааковича, но в данный момент хозяин кабинета выглядел черезчур жутковато.
— Ничего, евреи — они живучие… Оклемается!
Виктор с сомнением посмотрел на неподвижного Пиккельмана.
— Держи, может ещё пригодится, — Карла сунул обратно приятелю «электрошок». — Только поосторожнее… Жаль, наручников больше нет!
Вошедший во вкус толстяк несколько раз дернул за телефонный провод, с трудом оборвал его, перевернул Михаила Исааковича лицом вниз и связал старику запястья:
— Все! Пошли отсюда.
Однако, прежде чем покинуть кабинет, Карла замешкался, чтобы сунуть в сумку пластиковую упаковку пива «Хольстен» и пару блоков дорогих сигарет:
— Это вместо штрафа, за моральный ущерб. Взбодримся, Витек? Не все же этому маромою… Пусть теперь таблетки шамает.
У Виктора тоже взыграла кровь. Оказавшись в коридоре, он подхватил с пола увесистый кусок красного кирпича и наугад запустил его куда-то в угол.
Подвальная темень отозвалась жалобным звоном бьющегося стекла.
— Ого! — Восхитился толстяк. — С первого залпа — и зеркало вдребезги.
— Что ещё за зеркало?
— Да к ним вчера, ближе к обеду, партию итальянских зеркал для ванных завезли. Судя по звону, именно туда и сгрузили…
Рогов даже не успел в очередной раз подивиться осведомленности приятеля — Карла заржал, как жеребец. Наощуп определив содержимое ближайшего ящика, он начал одну за другой извлекать бутылки с водкой и с азартом лупить их об стену:
— Во, кайф!
Когда наконец вошедшие в раж приятели остановились и глянули на плоды трудов своих, склад напоминал городище после набега татарской конницы.