Огненный лис

— Знаешь, до сих пор трясет, не могу в себя прийти. По мне стреляли сегодня, запросто убить могли… Страшно было — до усрачки!

— Только не рассказывай, чем это ты так провинился, — попросила девушка. — Знать ничего не хочу.

— Хорошо. Не буду.

Как-то незаметно перевалило заполночь. Чистое, без единого облачка иссиня-черное небо заглянуло в комнату узорами созвездий через незанавешенное окно.

Город нехотя засыпал…

— Извини, — развела руками хозяйка. — Кровать у меня одна.

Потом, смешавшись, добавила:

— И комната тоже.

Виктор почему-то побоялся встретиться с девушкой взглядом.

— Вторая заперта… Она принадлежит моему бывшему мужу.

— А… где же?

— Он здесь не живет. И, надеюсь, больше вообще не появится.

— Неловко… В общем, я могу и на кухне.

— Как хочешь. Но можешь и вместе со мной лечь. Если, конечно, не брезгуешь.

— Ой, ну что ты!

— Только пожалуйста… Не надо, хорошо?

— Чего не надо? — Окончательно запутался Виктор.

… Щелкнув выключателем он сладко, до хруста в суставах, потянулся и нырнул под одеяло рядом с хозяйкой:

— Спокойной ночи!

— Не обижайся, ладно?

— Пустое.

— Нет, правда. Я же не знаю… Может, ты маньяк какой?

— Может, — вздохнул Рогов, прикрыл глаза и задумался.

Не спалось… Тревога минувшего дня и сейчас порождала под сердцем гнетущую, холодную пустоту.

Как же его опять угораздило? Как же вляпался-то?

Сколько лет избегал, сторонился неладов с законом… Из кожи вон лез, унижался, гордыню смирял — только чтобы вновь не оказаться на скамье подсудимых!

Ведь одного следствия… одного срока хватило с лихвой!

— Спишь?

— Угу, — голос у девушки был действительно сонный.

— Слушай! Все это стремно как-то. Валяемся вместе под одним одеялом…

— Ну и что? — Насторожилась хозяйка.

Рогов не знал, что сказать дальше, но все же нашелся:

— Просто поблагодарить тебя хочу. За кров, за заботу…

— Ладно, — пробурчала в подушку собеседница. — Не бери в голову.

— Нет, правда! Чувствую себя идиотом… Даже не спросил, как звать тебя.

— А ты спроси.

— Верно, — кивнул он и придвинулся ближе к хозяйке. — Начнем с начала… Здравствуйте, девушка! Позвольте представиться: меня зовут Виктор Рогов. А вас?

— Дарья.

— Очень приятно, — Виктор нашел в темноте теплую девичью ладошку, пожал:

— Чудное имя! У меня ещё не было ни одной Дарьи.

— Угу… И не будет.

— Ну, нет, — взмолился гость. — Я же не об этом… Я вообще — о знакомствах…

— Поняла. Но все равно — помни, что обещал! А то ведь не пожалею, что раненый, выгоню вон на все четыре стороны.

— Хорошо, хорошо, — отодвинулся Виктор на прежнее место.

Сейчас он готов был не только язык себе откусить.

— Кстати… Где ты работаешь?

— Проводником. Московское направление.

— А-а… — выразил сочувствие Рогов. — Это такие грязные, сидячие вагоны? Которые давно уже списывать пора? У нас, в Забайкалье, такие «бичевозами» называют.

— Сам ты… — обиделась неожиданно девушка. — Я на фирменном, на «Красной стреле» работаю! Там у нас все в порядке: никель, ковры, зеркала, комфорт…

— Круто, — признал Виктор. — И давно ты на «Стреле»?

— Пятый год. Знаешь, просто чудом на этот поезд попала! Там ведь все места — блатные.

— Так уж и чудом? — Не удержался Рогов. — Небось, обольстила начальничка-то?

— Дурак! — хмыкнула Дарья. — Все вовсе не так, как ты себе воображаешь.

— Да я, это…

— Раньше я на Кисловодск ездила, в Адлер… Но самый мрак — это угреться на какой-нибудь «трамвай» типа Ленинград-Бабаево!

— Как ты сказала? Трамвай?

— Ну, да. Трамвай и есть, потому что в пути у каждого столба останавливается. И вагончики, действительно — как ты описал. Бичевоз… Тоска, а не поезд!

— А на «Стрелу»-то все же как попала?

— Ну, стою один раз на платформе… — голос хозяйки звучал уже вовсе не сонно. Видимо, тема была ей приятна и интересна настолько, что отогнала усталость. — Стою, произвожу посадку. А мимо бригадир с «Красной стрелы» идет. Солидный такой, с бородкой! Глянул он на мои туфли драные, вздохнул… Зашел в вагон, а я там только-только все намыла, вылизала.

— Ну и что?

— Ничего. Ушел.

— Слезошибящая история, — пожал плечами Виктор.

— А через несколько дней меня в кадры вызвали. И отправили на «Стрелу». Вот так!

— Бывает. Мир — он ведь не без добрых людей. Вот ты, например.

— А что я?

— Как это — что? Ты ж меня, можно сказать, спасла!

— Слушай, перестань, а? — Хозяйка нежно ущипнула Рогова за ухо. — Все не знаешь, как меня отблагодарить, что ли?

— Угадала, — серьезно ответил тот. — Чувствую, что должник твой, но…

Дарья зажала рот гостя ладошкой:

— Хочешь, подскажу?

— Ага, — обрадовался Виктор.

— Пожалуйста, заткнись до утра. Я спать хочу — ужас! Четверо суток в дороге.

Не дожидаясь ответа, она повернулась на другой бок и почти мгновенно заснула.

А Рогов снова остался наедине со своей тревогой.

Тяжелые, бередящие душу воспоминания, казалось, рождались не в его измученном сознании — они втекали в комнату сквозь окно, проползали под дверью, сочились из толстых щелей паркета.

— Огненный Лис, — обреченно шепнул Виктор во тьму. — Опять ты… За что? Почему? Зачем ты меня преследуешь?

Накатило: выстрелы, следствие, суд…

Вернее — не суд, а заседание военного трибунала далекого Белогорского гарнизона.

… Это было жалкое и убогое, ни на что не похожее сборище, неуклюже пытавшееся соблюсти видимость общепринятых процессуальных норм.

На скамье подсудимых Виктор не сидел.

Он находился в зале — прямо перед председательствующим, в окружении нескольких свидетелей, военного дознавателя и старших офицеров своей войсковой части.

Слева, как и положено, затаился в бумагах обвинитель — зам гарнизонного прокурора.

Справа — адвокат с пикантной фамилией Буравчик. Из всех проживавших в Белогорске коллег по ремеслу он единственный мог по праву называться настоящим мужчиной: потому что остальные трое были по-просту женщинами.