Огненный лис

Рогов и Росляков решили копать из подвала литейки. На улице, в мороз это утопия, зато оттуда… В том, что подвал остался почти невредим, Виктор не сомневался, к тому же цех находился ближе к запретной зоне и её ограждению, чем все остальные здания.

Рогов тайком произвел замеры. Получилось всего метров пятнадцать, плюс восемь метров сама «запретка» — не так уж много!

К тому же совсем рядом, под землей была проложена теплотрасса, по которой из котельной в поселок подавалась горячая вода. Ход должен был пройти под ней, ведь даже в самые лютые морозы грунт под трубами не промерзает и легко поддается не только кирке, но и штыковой лопате.

Единственным серьезным препятствием оказалась вода, накопившаяся в подвале — студеная, сковывающая движения и выворачивающая болью суставы. Находиться в ней продолжительное время было выше человеческих сил, поэтому друзья работали не более получаса в день, после чего со всех онемевших ног бежали в заводскую душевую отогреваться под струями кипятка.

Однако, подвальная вода оказалась одновременно союзником. Проникая в уже прорытый тоннель, она размывала за сутки ещё сантиметров пятьдесят — и это было явно на руку.

… Клацая зубами от холода, Виктор освещал тусклым огоньком свечи свод подземелья. При этом он подслеповато щурилсчя и рассуждал:

— Наверное, Васька, надо нам с тобой подпорки какие-нибудь ставить. Под потолок… А то, как бы не обвалился на фиг!

— Чепуха, — отфыркался Росляков, отер со лба холодные брызги и передал Рогову лопату:

— Метра ещё на четыре углубимся, тогда и подопрем. Пока ещё рановато вроде.

— Как сказать… Может статься, Васек, что потом поздно будет.

Перехватив черенок поудобнее, он начал яростно ковырять раскисшую, вязкую землю:

— Глина здесь, что ли?

— Похоже на то.

— Глина если поплывет — и отбежать не успеем. Обвалится на башку, и будет нам с тобой мавзолей, не хуже, чем у Мао Цзэдуна.

— Да типун тебе на язык, — сплюнул через левое плечо Росляков. — Не накаркай!

— Дяде, все-таки, надо рассказать про нашу затею… Неудобно как-то! Стараемся ведь для него, а держим в полном неведении.

— Вот выроем, тогда и расскажем. А пока пусть помучается. Болтливый он стал в последнее время… Не дай Бог, растреплет!

— Тоже верно, — согласился Рогов.

Единственным источником света для них был сейчас огарок церковной парафиновой свечи, шатко укрепленный на дне алюминиевой кружки. Росляков прижал эту конструкцию плечом к стене и поднес к огоньку скрюченные, онемевшие пальцы.

— Да-а… Так и в ящик сыграть можно, — грустно произнес он.

— Водица студеная, — не стал спорить Виктор. — Я уже ног не чувствую, окоченели совсем.

— Вот увидишь, Витек, — ещё обреченнее продолжил Росляков, — подхватим мы здесь хворобу какую-нибудь в тяжелой форме. Подхватим — и привет в район…

Он убрал пальцы от огня и раздраженно хлюпнул ботинком:

— Вот ведь, гадость какая! Прямо можно сказать, не подземный ход роем, а Беломоро-Балтийский канал. Воды-то сколько…

— Ну и что?

— Кажись, прибывает? А?

— Хватит тебе ныть, — рявкнул Рогов и отставив в сторону лопату произвел контрольный замер прорытого участка:

— Два тридцать с гаком! Сегодня надо бы поднапрячься, догнать хотя бы до трех с половиной.

— Мне уже все равно, — отрешенно вздохнул Росляков. — Но обидно все-таки! Этот плаксивый хрыч, Дядя, сейчас где-нибудь в заводской раздевалке, в тепле дрыхнет, а мы тут… поднапрягаемся. И главное — ради чего? Для того, чтобы Монте-Кристо этот херов на волю драпанул, да за все обиды бабу свою бывшую шнурком удавил от ботинка?

Васька помолчал в полумраке, потом добавил:

— Но самое страшное, что после этого он как обычно пустит сопли и сдастся первому встречному менту! А потом чистосердечно признается не только в убиении гражданки Шиповой, но и в побеге из зоны. И главное расскажет насчет тех, кто побег этот задумал, организовал, выстрадал…

Росляков зло как-то, отчаянно харкнул:

— Да пошел он! Ты, Витек, как хочешь, а я имел это все.

— В каком смысле? — Рогов даже отставил лопату.

— Я тоже сматываюсь!

— Совсем сдурел, что ли?

— А чего? Дяде, значит, можно, а мне нельзя?

— У Дяди причина уважительная. У него мозги набекрень в связи со сложным семейным положением. А у тебя они набекрень просто так, без всякой причины. Поэтому ты сиди, а он пусть валит на хер. Ведь если Дядя в побег не уйдет, так в петлю залезет и удавится. Тебе его не жалко, что ли?

— Жалко, конечно… — Васька переступил с ноги на ногу. — Но нам-то как? Окочуриться здесь прикажешь, да ещё без всякого романтизма? Так, за здорово живешь?

— А кореша выручить — это что тебе, не романтизм? То-то же! — Виктор понял, что разговор исчерпан, и с силой вогнав штык лопаты в землю отковырнул ещё один массивный пласт.

Отбрасывать грунт в сторону необходимости не было — он плавно оседал в воду и расползался под ногами. Это облегчало труд, но через некоторое время внизу образовывалась вязкая хлябь и сапоги начинало понемногу засасывать.

— Симпатичное у нас тут болодце организовывается, — произнес окончательно успокоившийся Васька. Нащупав в стене торчащую арматурину, он повесил на неё кружку со свечой и подхватил кирку:

— Ты меня знаешь, Витек. Я другу подсобить всегда готов. Но и беды, и радости Господь велел делить. Поэтому как хочешь, а я свалю вместе с Дядей. Вот только дороем…

— Дело твое, — пожал плечами Виктор. — Заманчиво, чего уж тут! Выкопать ход, хапнуть вольного воздуха — и вновь вернуться в зону? Такого, наверное, даже в кино не было. Но я лично остаюсь… Не хочу потом всю жизнь от каждого свистка милицейского прятаться. Не хочу, понятно?

— Ну и дурак, — Васька изловчился и вогнал кирку по самую рукоять в землю.

Под ноги Рогову выкатился огромный камень.

— Ой, бля-а! — Взвыл тот и корчась от боли стал тереть ушибленное колено. — Острожнее, черт лысый…

— Что ты, Витек? Что ты? — Засуетился виновато Росляков. — Здорово попало, да?

— В самый раз, чтобы бюллютень дали, — огрызнулся Рогов и прихрамывая побрел в сторону.

— Витек! А, Витек?

Рогов не отвечал.

— Ну я же нечаянно, чего ты злишься-то?

Васька с трудом разглядел при слабом отблеске свечного пламени силует приятеля, застывшего в нелепой позе: