Огненный Марс
Шрифт:
– А я знал, что я ее не люблю? Я, может, сто лет назад любил, в юности, и все. И ничего хорошего из той любви не вышло. Она уехала, моя первая любовь та, и умерла потом. И это все ужасно было, невыносимо. Не дай бог никому такое. Но сейчас… – он взял Настю за руку. – Сейчас мне кажется, что пусть все будет плохо и неправильно. Но только бы еще раз испытать все это. Когда от любимой девушки пахнет медом и дождем. Пахнет тополиными сережками…
Он притянул к себе Настю и поцеловал. А Настя… ответила на его поцелуй. Она, кажется, вполне понимала Кирилла Вяземского. И плевать, что нельзя, что неправильно. Но ради этих мгновений счастья и умереть не жалко.
И она была не права – когда клялась
Лучше мучиться тысячу лет потом, но не упустить возможность провести один день, полный счастливого безумия…
Они целовались и целовались, забыв обо всем, пока – бум! – рядом с ними, на свободную часть дивана, не плюхнулся Марсик.
Оказывается, кот, пока они целовались, забрался на ковер и спрыгнул вниз.
Марс посмотрел на Настю и Вяземского ошалелыми, круглыми глазищами и вновь, цепляясь когтями за ковер, энергично принялся карабкаться вверх. Забрался под самый потолок, повернул голову, проверил, смотрят ли на него (еще как смотрят!), – и опять бухнулся вниз.
Потом снова, шустро – наверх.
– Есть человек-паук, а есть кот-паук. Вон как по стенам ползает!
– Да, Марсику нравится… – обрадовалась Настя. – Вот недаром же я на том форуме сидела… А говорят, ковры сейчас не принято на стены вешать! Зато зверюшкам как нравится по ним лазить…
Вяземский засмеялся, глядя на Настю с нежностью и восхищением.
– А мне ты нравишься, – он опять прижал ее к себе. – Ты такое чудо, Настя!
Он целовал ей руки, лицо, плечи. Вдыхал ее запах, уткнувшись носом куда-то в шею. Настя не сопротивлялась – потому что сама хотела, чтобы Вяземский прикасался к ней, целовал.
Но дальше поцелуев они зайти не успели – рядом опять бухнулся с потолка кот и нахально залез Насте на колени, одновременно сунув хвост в лицо Вяземскому.
– Он ревнует? – уклоняясь от хвоста, спросил мужчина.
– Сомневаюсь! – засмеялась Настя. – Я думаю, он тебя благодарит. За ту кошку на чердаке, которую ты вызволил из заточения, и за ковер.
Настя взяла Марса и поставила Вяземскому на плечи. И что? Около минуты Марсик постоял на плечах у Вяземского, перебирая лапами, потом опять полез на колени к своей любимой хозяйке.
Некоторое время они так и сидели – Вяземский и рядом Настя с котом. Абсолютное счастье разливалось вокруг, в воздухе.
– Я сейчас поеду к Кларе и все скажу ей, – шепотом произнес Вяземский. – Чтобы все честно.
– Ты уверен?
– Да. А потом я вернусь.
– Ты точно уверен? Ведь очень легко совершить ошибку под влиянием момента… А потом ведь не исправишь!
– А ты? Хочешь, чтобы я вернулся?
– Я не знаю, – с отчаянием произнесла Настя. – Это ведь очень плохо, что из-за меня у вас все рушится.
– Да не из-за тебя же, я объяснял!
– Но все равно для твоей Клары во всем произошедшем буду виновата именно я!
Их Защитные поля соединились. Они теперь втроем находились под одним Защитным полем.
М-м-м, как любил Марсик, когда все Защитные поля соединялись! Тогда становилось тепло и спокойно, очень хорошо. Чем больше полей, тем сильнее защита. Тем сильнее каждый…
В общем, стоит принять этого мужчину в свою семью. Тем более между гостем и Настей происходило нечто такое… Заветное время, если по-кошачьи определить – это особое состояние?
«Видно, в каждой бочке меда есть своя ложка дегтя!» – думала Клара, вспоминая о том, что произошло тогда, в последний день апреля. В тот день она своими глазами увидела, как ее жених, Кирилл, целуется на улице, у всех на виду, с какой-то девицей.
Конечно, Кирилл потом просил прощения, бормотал про наваждение,
клялся, что никогда-никогда, и все такое прочее, о чем говорят мужчины, когда их уличают в неверности… Клара его простила. Сразу же. А как не простить, если до свадьбы всего лишь месяц с небольшим остался? Как не простить, если таковы все мужчины, даже самые лучшие из них… Как не простить, если соперница – юная дурочка, настолько юная и настолько дурочка, что ни один нормальный, в здравом уме мужчина не согласится на серьезные отношения с подобной особью женского пола.Да, на разовый секс – с превеликим удовольствием, любой мужик «за», но на нечто большее – никогда. Ради таких, как та девица, невест и жен нормальные мужчины не бросают.
Но оттого ничуть не легче. Все равно больно.
«Это жизнь. Невозможно ее прожить, не наделав ошибок, не споткнувшись самому и не получив подножку от кого-то…» – утешала себя Клара. Хотя от раздражения даже горчило на языке. Желчь разлилась, что ли?
Если подумать, то сколько Клара успела натерпеться от Кирилла! Первые годы их знакомства он крайне наплевательски к ней относился. Мог позвонить, а мог – нет. Клара ночевала у него, потом уходила – и ждала, что через неделю, две, а то и месяц он появится, ее принц на белом коне. Но он и вправду казался принцем, тут никакой иронии в этих словах нет. Остальные мужчины были еще хуже. Кирилл никогда ничего не обещал Кларе, на откровенные разговоры не шел… Можно было его бросить с чистой совестью, но смысл? Не проще ли дождаться, когда он созреет до любви, чем искать себе суженого непонятно где и неизвестно сколько.
А Инна, сестрица Кирилла? Сколько она Кларе попортила крови… Никогда, наверное, не забыть тех уколов, тех шпилек и ножей в спину, что получила Клара в первые годы их знакомства. Зато теперь отношения Клары и Инны – практически дружеские. Инна, эта старая дева, высушенная тарань, даже не догадывается ни о чем… о том, сколько незримых ран она нанесла своей будущей родственнице! Ох, ну ничего, отплатятся кошке мышкины слезки… Когда пойдут дети, Кирилл перестанет носиться со своей сестрицей, точно с писаной торбой. И это будет самая страшная месть Инне – то, что ее забудут. Оттеснят на задний план.
Когда пойдут дети. Когда будет семья.
Клара, сколько себя помнила, всегда мечтала о семье. У нее до встречи с Кириллом было два с половиной романа. Первый – тот, что легко мог сойти за полромана, – еще юношеский, не очень серьезный. Из серии – вот закончим вуз и поженимся. Но не срослось. Вуз оба закончили, и Клара, и ее жених, а свадьбы не случилось. Жених заявил, что он еще очень молод и хочет погулять. Испарился, исчез вдруг.
Вторая история – Клара сошлась с коллегой по работе. Все серьезно. Два года встречались, потом предложение руки и сердца. Но, к несчастью, второй жених переругался с начальством, его уволили, новую работу он не мог найти и стал пить. Дурачок! Клара была готова его поддержать, помочь ему – но нет же, мужчине, оказывается, нравилось чувствовать себя страдальцем. Чем больше страдал, тем больше пил и руку на Клару даже поднимал.
Ушла.
В третий раз тоже все серьезно начиналось. До тех самых пор, пока не обнаружилось, что у «серьезного» жениха дети на стороне родились чуть ли не одновременно от двух разных женщин. А сам он тогда заявил своим невестам, что они все, скопом, ему надоели.
Вот так и дожила Клара до тридцати лет в безуспешных поисках своего счастья.
А ведь это так здорово, когда есть своя семья! Когда всё делают вместе. Когда общие интересы. Он работает, она хлопочет по дому. Оба заботятся друг о друге. Растят детей! Вот оно, счастье. Уют, покой, душевное равновесие, плечо рядом. Вместе ложиться. Вместе просыпаться, по очереди вставать к ребенку ночью.