Огола и Оголива

–Бесполезно. Да у нас кот уже есть.

Они ушли, а я решительно зашагала в сторону Лизиного дома. Когда я переходила дорогу, я чувствовала себя такой сильной, способной защитить крошечное существо!

И я, семнадцатилетняя дурочка, пришла к Лизе и со слезами на глазах наплела, что серый зверёнок – «сын моего кота», и меня выгнали с ним из дома.

–Если уж вы не сможете его взять, – сказала я, – то отнесите в наш подъезд и оставьте между вторым и третьим этажом.

Так прошёл месяц. Всё говорило за то, что подкидыша моего приютили.

–Ал, – высунулась как-то из-за двери Янка в нижнем белье, – а куда котёнок делся?

–Я отдала его своим знакомым.

–А то я смотрю, коробка куда-то пропала. Значит, они его взяли?

–Да.

Зато мама, когда скандалила, – а орала она почти каждый день,– мне угрожала:

–А вот я расскажу твоей Лизочке, что кошечка эта – приблудная!

А через месяц, и тоже в пятницу, мама сказала:

–Опять кота подбросили, только большого уже. Только ты никуда его не носи, пусть хоть один приживётся в подъезде.

Я вышла на лестницу. Худенький котёнок-подросток сидел на лестнице. Серая девочка с черничным отливом и крохотной беленькой звёздочкой на груди! А между этажами стояла… обувная коробка и зелёный пакет корма!

Любимым маминым занятием, молодой сорокалетней женщины, было подслушивать под дверью и глядеть в глазок. И комментировать происходящее. И она сказала:

–Раечка кота сейчас пнула, чуть рёбра ему не сломала. «Суки, кошек развели, она орать будет, а я ночей не спать!»

Раечкой мама с издёвкой называла соседку над нами, старую деву, ровесницу отчима; тот её терпеть не мог!

А бедный котёнок и вправду кричал на пятом этаже!

Я ещё ничего не поняла. Взяла с собой матерчатую сумку и запихнула туда кота. И намучилась же я с ним! За нашей школой он дважды от меня сбежал и карабкался по старому корявому тополю, скелетик такой. И куда я его несла, и зачем? Просто мне казалось, что в любом месте ему будет лучше, чем в нашем подъезде.

На улице Парковой, у четырёхэтажного красного дома, прямо на асфальте сидели два мальчика с большой коробкой и обращались к прохожим. И толстуха с маленьким ребёнком, просто вылитая Татьяна Ивановна, заверещала на всю площадь:

–Смотри, хорошие какие мальчики, – котяток предлагают!

Так я добралась до Потапова, перешла шелкоткацие лавы. Народ гулял, дышал воздухом. Никому не было до нас никакого дела. Мы с моим серым сироткой были одни со своей бедой.

Котят у нас любят подкидывать в частный сектор. Мол, свобода, чистый воздух. Бред! Как будто там нет бродячих собак и жестоких людей!

А я, такая умная, решила подкинуть кота к Лизиной бабке, Резеде Хустнутдиновне. Кажется, своих кошек они не держали из-за двух собак.

Позади Лизиного родового гнезда забор плотный, глухой, из некрашеных широких досок, спереди – узкий ажурный штакетник. Лучше бы наоборот. Я буквально проползла перед их домом, как на минном поле.

Я выпустила кошку в сад между зелёными дощечками, и она мгновенно вскарабкалась на забор, отделяющий их участок от соседского, и уселась там на пограничном столбике. Там же, на заборе, я и пристроила пакет с кормом. Глупо, ужасно глупо.

Конец ознакомительного фрагмента.