Огонь для Проклятого
Шрифт:
Кел чуть отодвигается в сторону, пропуская меня внутрь лаборатории. Стражи остаются снаружи.
Глава тридцатая: Хёдд
Его гулкие шаги за моей спиной, точно погребальный набат. И все же мне не страшно. Теперь уже не страшно. Не знаю, почему. Ведь реальную опасность представляют из себя не красноглазые твари, а их создатель и повелитель.
— Ты управляешь ими даже без слов? — останавливаюсь и разворачиваюсь возле стола с остатками алхимического оборудования.
Кел лишь неопределенно поводит плечами.
—
Кажется, он действительно не понимает сути моего вопроса.
— Их разум связан с моим. Я могу видеть все, что видят они. И — да, мне не нужно орать им на ухо, чтобы донести свой приказ.
— Ты видел нас всех в прошлый раз? Твои создания подавляют волю — и им нельзя сопротивляться. Я помню, как провалилась в беспамятство, а очнулась уже на улице. Мы не отбились от их атак, ты просто приказал нас отпустить. Так?
— Ты проделала весь этот путь только, чтобы узнать, как вам удалось уйти? — хмурится Кел.
— Нет. Но этот вопрос очень важен для меня.
— Я могу солгать. Сказать то, что ты хочешь услышать.
— Можешь. Но я надеюсь услышать правду.
Он смотрит на меня чуть исподлобья, задумчиво.
— Допустим, твои слова верны. Что это меняет?
— Ничего, — позволяю себе легкую улыбку. — Я только хотела понять для себя. У меня был сон. Я не сразу его вспомнила, только сегодня. И в нем я видела, как твой страж самостоятельно покинул эту комнату, хотя мог убить и меня, и Магн’нуса.
Кел хмурится еще сильнее, его лоб рассекают глубокие морщины, а в глазах появляется откровенное неприятие.
— Только полный идиот мог додуматься сунуться в логово чернокнижника в надежде покинуть его живым.
— Что тебе надо, Кел? — задаю вопрос, с которым пришла. — Ты не такой. Ты не стал бы мстить из-за обиды. Я правда ждала тебя. Ждала каждый день, отказываясь даже говорить о повторном браке. Ждала, потому что любила.
Его губы странно дергаются, будто в оскале, но это быстро проходит.
— Но теперь понимаю, что это была лишь моя любовь. Не твоя. Что ж, в этом нет ничего страшного. И я все равно благодарна тебе за каждый день и каждую ночь, что ты позволил быть с тобой. Буду благодарно до конца своих дней. Но все повернулось, как повернулось. Я не в силах противиться законам, что заведены нашими предками. Я должна заботиться о своих людях. И твой Император нуждается в том, что дают ему Северные земли.
Перевожу дух, давая Келу возможность что-то сказать, но он по-прежнему не разговорчив.
— Ты никогда не был мягок к моим сородичам, — я пришла говорить правду и не собираюсь юлить. — Напротив, многие из них считают тебя сосредоточением жестокости. Многие из них без раздумий отдадут собственную жизнь, чтобы уничтожить тебя. Многие из них праздновали, когда пришло сообщение о твоей смерти. И все же ты никогда не был несправедлив. Никогда не шел на поводу у эмоций. Что изменилось теперь? Зачем ты пришел ко мне с черной магией и смертью?
Он молчит, но в его глазах я вижу движение мыслей. Короткие яркие росчерки, озаряющие его лицо отголосками эмоций.
— О чем ты вообще говоришь? —
Кел ставит фонарь на стол и подходит ко мне.Высокий, статный, такой знакомый, и в то же время непонятный. И снова задираю голову, чтобы видеть его лицо. Но теперь смотрю без трепета и ожидания получить еще немного внимания и ласки.
Еще твердый шаг — и я отступаю, иначе он снесет меня со своего пути.
— С чем я пришел?!
— С разорванным в клочья скотом, чьи внутренности и кровь заполнили самый обычный хлев, — вдруг выпаливаю я. Руки сами собой сжимаются в кулаки. От лица отливает кровь, а сердце вновь пускается в безумный пляс, но на этот раз вовсе не от страха. — С остатками одержимых. Когда и как ты обрел над ними силу? С мором, который косит и северян, и халларнов без разбора. Кто ты теперь, Кел? Сколько смертей устроит твою обиду?
— Ты думаешь, это я?
Мои губы растягиваются в брезгливой усмешке, да так и застывают, чтобы потом схлопнуться в полном и катастрофическом непонимании.
Я слишком молода, у меня слишком мало опыта — и я плохо умею читать эмоции людей, а, хуже того, понимать, когда они говорят правду, а когда лгут. Но сейчас я уверена, что Кела мой вопрос если и не застал врасплох, то откровенно удивил.
— Все началось с твоим возвращением, — продолжаю, скорее, по инерции.
Он отступает. Уходит в другой конец комнаты. И остается там, глядя на меня в пол оборота.
— Значит, ты пришла что-то мне предложить, — вот теперь в его голосе звучит откровенная злость.
— Все, что пожелаешь, — отвечаю, уже понимая, что что-то тут не так.
— Мой сын. Верни мне его — и я уйду.
— Все что угодно, только не Хельми.
Он снова щерится в подобии хищного оскала.
Мы пересекаемся взглядами.
Я никогда не умела выдерживать его взгляд, даже когда в нем не было угрозы. Кел’исс не был для меня обычным мужчиной, он всегда стоял много выше всех прочих, окружавших меня. И главное в том, что я сама его туда вознесла.
Но теперь я не отвожу взгляд. Это непросто, это почти физически жжет глаза. Но я смотрю на него и даже не моргаю. Ловлю каждую его эмоцию, каждое изменение в лице.
Его оскал становится еще отчетливее, но не злее. Скорее, с таким выражением огромный горный медведь мог бы смотреть на полевую мышь, если бы собирался показать той, кто здесь истинный хозяин.
В глубине лаборатории раздается какой-то приглушенный стон. И тут же, будто получив приказ, на улице начинают выть стражи. По крайней мере, я думаю, что это стражи.
Кел изменяется в лице. От хищного оскала не остается и следа, его лицо вытягивается и даже бледнеет. Про любого другого человека я бы сказала, что это страх. Но мой Кел… (не мой!) никогда и ничего не боялся. Он же сам ходил в ту проклятую Тень, что бы она из себя не представляла.
— Стой здесь, замри! — в два больших шага подлетает ко мне. — Даже не дыши, пока я не вернусь.
И почти бегом прочь из комнаты, вглубь лаборатории.
Ну вот, я была права, он не один. Только этот стон… он не показался мне стоном охваченной желанием женщины. Я бы вообще не поручились, что он принадлежит человеку. И реакция Кела — он, что, правда испуган?