Огонь и сталь

— А чего это ты лыбишься? Не твоими стараниями ли меня на изнанку выворачивает?

Улыбка на лице Соловья тут же погасла.

— Что? Зачем мне это, детка? Думаешь, много приятного, когда босс пытается обплевать меня?

— Зато я больше скумы не хочу, — каджитка ударила себя вытянутыми указательным и средним пальцем по подбородку. — Клин клином же вышибает, да?

— Чушь, — мужчина нахмурился, — наверняка ты просто переела вчера рулетов. К вечеру все пройдет.

— Молись Девяти, чтобы так и было. Иначе, твоя туша будет гнить в Крысиной норе, — рывком поднявшись на ноги, Ларасс, окруженная пораженным безмолвием гильдийцев, вышла из таверны. Бриньольф не мигая смотрел ей вслед, Тонилла отложила яблоко. Векел Воин и Делвин принялись фальшиво оживленно обсуждать реформы Империи и талморцев. Векс присвистнула.

— Кажется, нашей кошечке шлея под хвост попала.

— Помолчи, — одернул девушку Тринн, — иначе и тебе достанется.

========== OFAN OV (Подарить доверие) ==========

Кровь аргонианки отдавала болотной тиной, Довакин хрипела и отплевывалась, когда Диджа всей своей хвостатой тушей рухнула на нее. Бретонка забилась под дохлой ящерицей, пытаясь скинуть ее с себя.

— Что б твои кости служили порогом в чертогах Отца Ужаса!.. — шипела магесса, морщась от отвращения. Изуродованная морда разбойницы с остекленевшими глазами и свесившимся из пасти раздвоенным языком лежала на плече блондинки, серый бархат одеяния насквозь промок от крови, обильно сочащейся из простреленного горла Диджи. Глаза Драконорожденной мерцали расплавленным серебром, нездоровый румянец вспыхнул на матово–белых скулах, глухое раздражение сменилось раскаленным до красна гневом. Ту’ум уже был готов сорваться с губ девушки, снести мощью голоса этот шматок смердящего мяса, как некто взял аргонианку за лодыжки стащил ее с Довакин. Деметра жадно вздохнула пропахший солью воздух и перевернулась на живот. Ее тошнило от собственной слабости, пережитого унижения и гнилого привкуса крови Диджи. Чья–то добрая рука вытерла ей рот грубой тряпицей и, разжав ей зубы, пролила ей в рот немного меда. Блондинка поперхнулась и закашлялась, выплюнув половину напитка себе на грудь. Едва восстановив дыхание, бретонка потянулась губами к бутылке с медом. Хотелось выпить, до ужаса, отправиться в угодья Сангвина, забыться хотя бы на время. Девушка жадно глотала кисло–сладкую жидкость, отдающую можжевеловыми ягодами, чувствуя, что постепенно успокаивается. Хмель согревал ее изнутри, по жилам словно растекалось живое тепло. Довакин блаженно вздохнула и прикрыла глаза. По крайней мере, на языке больше нет привкуса плесневелой крови аргонианки. Почувствовав прикосновение холодной стали к коже, магичка напряглась, но через мгновение связывающие ее руки веревки лопнули, и она со стоном коснулась темно–алых рубцов, украшающих ее кожу, опоясывающих запястья словно браслеты.

— Цицерон, — просипела она, — помоги… помоги мне встать.

В воздухе вспыхнул сухой смешок, и сильные руки обхватили Деметру за талию, помогая подняться. Блондинка благодарно уткнулась лицом в плечо своего спасителя, жадно вдыхая его запах. Это… это не Цицерон! Хранитель пахнет лавандой и пасленом, кровью, сладким рулетом, а этот… чужой травяной запах, сквозь который явно пробивается душок собачьей шерсти. Драконорожденная резко повернула голову, встречаясь взглядом с невозмутимыми темно–янтарными раскосыми глазами босмерки.

— Ты!.. — выдохнула магесса, судорожно сглатывая. Тинтур Белое Крыло лишь улыбнулась уголками тонких губ. С легкостью взвалив на себя бретонку, эльфийка, осторожно ступая босыми ногами по дощатому полу, потащила ее к ведущей наверх лестнице. Деметра обессилено повисла в руках Соратницы, мысленно прикидывая, что же этой остроухой от нее надо. Они вместе сразили дракона… но Слышащая перед этим пыталась убить разбойницу за вознаграждение. Так что… какого даэдра?!

— Соратники безвозмездно помогают попавшим в беду жителям Скайрима, — ответила босмерка. Видимо, последнее Довакин произнесла вслух. — Тебе же просто повезло, что я оказалась рядом, когда те двое остолопов взвалили тебя на лошадь.

Удача… у нее, как у медали, две стороны. От топора палача в Хелгене ей тоже просто повезло спастись… но жизнь ей сохранил Алдуин, и лишь для того, чтобы потом пожрать ее душу. А теперь ее спасает одна из тех, чьи головы обычно красуются на пиках в назидание преступникам. Насмешка Девятерых! Но в такой ситуации выбирать не приходится…

— И все же… почему? — блондинка оступилась и едва не упала. Тинтур едва удержала ее. — Чего ты от меня хочешь? Денег? — глаза цвета стали подозрительно сощурились. — Никогда и ничего не делается просто так!

Босмерка обратила к Слышащей свое лицо. Без боевого раскраса острые черты эльфийки казались намного мягче.

— Я просто возвращаю долг.

— Долг? — после пережитого бретонка туго соображала. — Какой еще?!..

— Дракон, — пояснила Белое Крыло со вздохом. Она перешагнула через тело мертвого пирата в свалявшейся меховой броне. Голова была практически отделена от тела, темно–багровая кровь быстро въедалась в деревянный пол, — ты могла позволить ему меня сожрать, а потом спокойно забрать награду… но ты этого не сделала, — Белое Крыло ногой распахнула дверь и свободной рукой подхватила ремни стоящих в углу сумок. В одной из них Драконорожденная узнала свою. — Я уйду, как только доберемся до Солитьюда.

Легкий морской бриз запустил соленые пальцы в волосы девушек, перебирая одинаково ласково пряди цвета белого золота и осенней листвы. Еще несколько головорезов лежали в лужах собственной крови: торс одного был перерублен от шеи до паха, в глазнице второго торчала стрела с бело–серым оперением. Деметра довольно хмыкнула. Босмерка умеет не только караваны грабить. Убила их тихо, кроваво… искусство! Еще несколько душ отправились в палаты Ситиса. Но не успели волчица и вампиресса сделать и пары шагов, как на палубу корабля вбежали, размахивая оружием, очередные члены банды «Черной Крови», среди них — один маг в черном одеянии до пят и сверкающими шарами молний в обеих ладонях. Тинтур остановилась и тихо выругалась сквозь зубы, поминая яйца Сангвина, магесса ощутила, как тело Белого Крыла напряглось, словно окаменело. Глаза эльфийки лихорадочно шарили по разбойникам. Пять, семь… двенадцать человек, озабоченных жаждой крови и наживы. Босмерка швырнула сумки на пол и потянулась за висящем на поясе боевым топориком. Толпа тут же ощетинилась стрелами и заклинаниями школы разрушения. Деметра, борясь с головокружением, набрала полную грудь воздуха.

— STRUN^1! — ту’ум потряс корабль до основания, заставив его закачаться на волнах, разбойники испуганно отшатнулись. Довакин, напротив же, обессилено повисла на руках Соратницы, близкая к очередному падению в забытье. Жемчужно–серое утреннее небо нахмурилось, зарычало глухими раскатами грома, нежно–розовая полоса на востоке, за морем, вдруг заалела свежей кровью, будто вскрытая кинжалом рана. Сверкающий клинок молнии рассек пелену тяжелых угрюмых облаков и с хищным шипением вонзился в грудь мага. Тело мужчины сковало судорогой, он выпучил глаза, распахнув рот в немом крике. Молнии плясали, поражая разбойников, бандиты кинулись врассыпную. Тинтур бесцеремонно толкнула Деметру за бочки, и бретонка тяжело упала на палубу носом в кучу пакли. Высокий редгард, пытающийся перелезть через борта корабля, прерывисто вскрикнул, когда стальная стрела впилась в его тело меж лопаток, распоров наконечником мех жилета. Разбойник взмахнул руками и перевалился за борт. Лишь на полу остался лежать его правый стоптанный башмак.

***

Сумерки таяли с приходом рассвета, таял и звериный облик Вилкаса. Когда луна, бледнея, окончательно отвернулась от волка, Соратник, утомленный бегом, упал на колени. Обнаженную кожу норда тут же объял утренний холодок. Юноша отбросил спутанные волосы с лица, жадно глотая прохладный воздух. Сердце гулко стучало в груди, требуя продолжить охоту, нестись вперед за добычей. Вилкас оглянулся через плечо на Онмунда и Цицерона — Тенегрив, недовольный взваленным на него двойным грузом, отставал от оборотня на добрую версту. Северянин поднялся на ноги, морщась от боли в натоптанных ступнях. Лодыжки его и щиколотки были исцарапаны в кровь чертополохом и колючей травой, под коленом вспухал рубец от удара клешни грязевого краба. Зверь в нем хорошо помнил, как сочно хрустнул панцирь под лапой вервольфа, Вилкас невольно облизнулся, словно вновь ощутил сладкий запах крабьего мяса, пусть несъедобного, но манящего запустить в него клыки…

— Хи–хи–хи да ха–ха–ха, у волчонка хвостик спередка, — фальцетом пропел Цицерон, подпрыгивая в седле. Норд покраснел, невольно пытаясь одернуть изорванную набедренную повязку и прикрыть свой признак мужественности, но не может жалкая тряпица прикрыть корень истового северянина. Маг глухо фыркнул и швырнул перед Соратником суму с его доспехами. Тенегрив заржал, встряхивая челкой и нервно приплясывая на месте. Онмунд успокаивающе похлопал его по шее.

— Что такое, мальчик? — жеребец замотал головой, бешено вращая мерцающими алыми глазами. Цицерон соскользнул с крупа коня, напряженно вглядываясь в горизонт — над морем перламутровое небо превращалось в свинцово–серое, мечущее на покачивающийся на волнах корабль сияющие стрелы молний. Клокочущий рокот грома заставил Тенергрива испуганно взвиться на дыбы.

***

Тишина библиотеки трепетала лишь от шороха страниц да от покашливаний Урага гро-Шуба. Старый орк потер уставшие от чтения старых манускриптов глаза и недовольно покосился в сторону пары юных магов, парня да девицы. Она хорошенькая, с локонами, словно белое золото, сидит и лукаво щурится на старика. А вот паренек в капюшоне сидит, ссутулившись, водя пальцем по странице справочника даэдра. Охламон, он ж все чернила смажет! Орк, кряхтя, поднялся, и, шаркая ногами, поплелся за новыми фолиантами, требующими перевода или переписки. Стоило Урагу скрыться из виду, как Онмунд резко притянул к себе Деметру, быстро чмокнул в губы и вновь спрятался за книгой. Бретонка хихикнула и попыталась пнуть норда в ответ на такую фамильярность, но юноша, оттолкнувшись от стола, отъехал на стуле, царапая деревянными ножками по каменным плитам пол. Тот час же из–за книжных полок высунулась почерневшая от ярости физиономия орка. Онмунд с преувеличенно заинтересованным видом устремил на пожелтевшие страницы книги задумчивый взгляд, время от времени бросая на девушку хитрые взгляды. Синие глаза северянина весело заискрились при виде румянца, пышным цветком распустившимся на щеках юной магессы. Бледно–розовый, как облака зимним утром на востоке. Деметра убрала за ухо выбившуюся из косы прядь, медный браслет, украшенный древними нордскими узорам, сверкнул в свете свечей. И откуда она только такие берет? Медь старая, украшенная благородной зеленью, такие только в руинах да гробницах… Онмунд нахмурился при мысли, что девушка может гулять по нордским усыпальницам, полным ловушек, неупокоенных мертвецов да и еще Джулианос знает каких тварей. Юноша решительно захлопнул книгу и поднялся на ноги.