Огонь и сталь

— Ага, а потом весь наш мед черновересковый выжрал братец, — буркнул Фаркас, протирая глаза. — Он же к тебе честно. То есть с сердцем и душой… а ты…

— Кончай парню голову морочить! — Ньяда рявкнула так громко, что стражник, дремлющий на сторожевой вышке, проснулся и едва не сорвался вниз. — Объяснись уже с ним! Дура–девка… он вчера все утро тебе этот горноцвет собирал, а ты букет ему в рожу швырнула!..

— Я ничего не швыряла, — тихо возразила Белое Крыло, — лишь сказала, что убитые им растения — не лучший подарок.

— Ты Вилкасу нравишься, — Фаркас глядел на нее умоляюще, — правда, нравишься.

— А он мне нет, — босмерка протиснулась между Соратников, — и ему об этом прекрасно известно.

***

Вот уж не думала она, что Вилкас так быстро остынет… хотя, скорее всего, это его был брат. Фаркас, немного ревнующий, в кровной обиде за близнеца. Как это так, мелкая остроухая, а Вилкасом пренебрегает! Вот то ли дело Изольда, хороша же девка, при братьях всегда краснеет и хихикает. На праздник Молитвы севернным ветрам Вилкас даже обнимался с ней за «Кобылой». Но дальше поцелуев у них дело не пошло, хоть Изольда потом шепталась с Карлоттой и Адрианной, мол, что и свадьба скоро. Тинтур горестно вздохнула. А жаль. Может быть, тогда Соратник, наконец, оставил бы ее в покое.

Девушка заняла столик в углу полупустого в столь ранний час зала с глиняной тарелкой, полной копченых ребрышек, и бутылкой меда, затылком ощущая тяжелый злобный взгляд. Их трое. Бутылка кислого вина, черствого каравая да миска остывшего каравая, к которому даже не притронулись. Заказали самую дешевую еду, но на всех троих очень неплохая стальная броня. И мечи. Серебряные мечи. Эльфийка задумчиво глотнула меду. С каких пор отребье из Серебряной руки могут позволить себе такие доспехи и оружие? Клинки лучатся, солнечный свет и отблески свечей играют на бритвенно–острых лезвиях, которые даже не потрудись убрать в ножны. Как они отличаются от тех тупых щербатых лезвий из старого почерневшего серебра. Белое Крыло разломила краюху хлеба пополам, мысленно прикидывая, где же она может затаиться. Затеряться среди прислуги Синего замка или же навестить Виармо в Коллегии бардов? Уж туда–то охотники за головами вряд ли посмеют сунуться. Звук отодвигаемых стульев заставил босмерку вздрогнуть — наемники поднялись на ноги, двое из них направились к выходу, а третий — к Лизетте. Довольно высокий, кряжистый, с мощной шеей и челюстью, он широко улыбнулся девушке.

— Не споешь ли, красавица? — он подкинул на ладони лукаво сверкнувший золотом септим. — «Рагнара Рыжего», скажем.

— Кровавая песня, — пальцы бретонки пробежались по струнам лютни, сорвав с них нежный звенящий звук.

— Да, нам такую и надо, — его игривый тон был явно отравлен горечью затаенной угрозы. Тинтур сломала свиное ребрышко и принялась увлеченно высасывать из него костный мозг. Словно не уловила его прозрачного намека. Но на крохотный осколок мгновения золотистые глаза Белого Крыла встретились с синими глазами наемника. Всего на секунду, но и ее было достаточно, чтобы понять, что один из них умрет от руки другого.

Толпа стражников с деревянными щитами, на которых красуется волчья голова на алом поле, ввалились в «Смеющеюся крысу» грубо и шумно, как и полагает представителям закона. Распевающаяся, Лизетта резко замолчала, оборвав высокую ноту, наемник по–крысиному юркнул в холл таверны, а Корпул Виний расплылся в широкой скалозубой улыбке. Тинтур почувствовала, что сердце обрывается и летит куда–то в пропасть, минуя все планы Обливиона, когда стражники двинулись к ней.

— Ты, эльфийка! Тебя желает видеть Деметра, тан града Солитьюда и придворная дама ярла Элисиф Прекрасной. И не советую заставлять ее ждать.

========== FODiiZ TIID (Седина времен) ==========

Ящеренок что–то тихо лопотал, лежа на коленях эльфийки, размахивал когтистыми лапками. Поймав собственный хвост, он принялся увлеченно его кусать, озорно зыркая глазками–бусинками на Тинтур. Белое Крыло, растроганно улыбаясь, почесала бледный чешуйчатый животик, заставив аргонианчика счастливо запищать.

— Но я все же не понимаю, — босмерка подняла на магессу спокойные янтарно–карие глаза, — причем здесь я?

— Она еще и спрашивает! — Деметра возмущенно рассмеялась, всплеснув руками. — Подумать только! Кто его с корабля прихватил?! Вернее, не его, а яйцо… сумку с ним!

— И что же, теперь спихивать на меня ребенка? — Белое Крыло покачала головой. — Боюсь, я не та, кто бы мог заняться воспитанием детей. Ты же у нас, легенда, героиня Скайрима. Вот, пожалуйста, у тебя отличная возможность приобрести славу и милость Стендарра в придачу — приютить этого малыша.

Довакин в ответ строптиво фыркнула. Делать ей больше нечего — ящериц разводить! Будто других забот у нее мало! Остроухая что думает, будто если у бретонки есть придурковатый шут, то ей и только что вылупившийся аргонианин лишним не будет? Нет уж, увольте! Блондинка упрямо тряхнула волосами и скрестила руки на груди.

— Мне славы итак достаточно! А что касается детей… ну, не люблю я их. Особенно… таких.

— Как тебе не стыдно, ты же будущая мать, — хмыкнула Тинтур, снисходительно усмехаясь. Ящеренок пытался вскарабкаться ей на плечи, заинтересовавшись костяными и медными серьгами эльфийки. Босмерка бережно перехватила загребущие лапки малыша. — Ну, не хулигань!

Ящерка шипяще захихикала, выворачиваясь из ее рук. Онмунд, доселе просто наблюдавший, решительно поднялся на ноги.

— В самом деле, Деметра, ты слишком уж… придираешься.

— Да правда что! Я, верхом на Тенегриве, с заклинанием молнии в одной руке и ребенком — в другой, несусь на Алдуина! Уж не ты ли его растить собрался, муженек? Забросишь свои опыты и исследования ради этого хвостатого выблядка?! — ее голос звенел от ярости, гнева и глухой обиды. Она не велела слугам выкинуть этого тваренка в окно, хотя могла бы, и никто ей и слова не сказал! Не приказывала отнести его в порт и продать! Нет, она честно пытается найти ему дом, приют, и что же в итоге?! Обвинения, упреки да насмешки! — Нам некуда его девать. А ты… — вампирша сладко улыбнулась, хлопая ресницами, — смотри, ты ему уже нравишься.

— У меня нет ни дома, ни работы, — босмерка сняла с запястья браслет из янтарных и костяных бусинок и отдала малышу на растерзание, — я разыскиваюсь по всему Рифту. И ты все же полагаешь, что я — самый подходящий кандидат на роль его матери?

— Но… ты же из Соратников!

— Уже нет. Меня… я ушла, — Тинтур опустила глаза. Острые черты ее смуглого лица даже не дрогнули, но взгляд изменился. За короткое мгновение в темно–золотистых глазах мелькнул такой калейдоскоп чувств, столь тесно сплетенных, что и не разобрать. Ехидный оскал сощурил серебристые глаза Деметры, хитро искрящиеся.

— Выгнали, значит, тебя, да? Хотя чего удивляться… Соратники же — гильдия прославленных воинов, на что им беглая разбойница?

— На то же, на что и магам вампир в Коллегии? — Белое Крыло бесстрашно встретила вспыхнувший гневом взгляд Довакин. Посвященные Темного Братства, благоговейно робеющие перед Слышащей, бледнели и становились ниже ростом, стоило бретонке так взглянуть на них, Назир начинал что–то чуть слышно бормотать, а Цицерон тут же убегал к саркофагу Матери Ночи жаловаться на «мерзкую, нехорошую Слышащую». А остроухой хоть бы хны! Каменная она, что ли? Драконорожденная скрестила руки на груди и чуть слышно зашипела, обнажив клыки, на что Тинтур приподняла верхнюю губу в злобном оскале, в груди босмерки клокотало утробное рычание. Онмунд тихонько сидел у очага, делая вид, что увлечен «Пирогом и бриллиантом», но в уме прикидывал, успеет ли он вырвать ребенка из рук леснушки прежде, чем она кинется на его жену. Воздух в покоях звенел от напряжения, томительного, мучительного ожидания. Затишье перед бурей. Маг бы не раздумывая кинулся бы на защиту супруги, но может задеть шальным заклинанием Деметру или ящерку, а бретонка, ослепленная яростью, без труда порвет случайно подвернувшегося под руку северянина. Не было и нет страха у него перед женой, но вновь оценить остроту ее клыков колдуна вовсе не прельщало. Блондинка выгнула спину, тонкие пальцы чуть подрагивали, перебирая тонкие нити магии. Эльфка посадила ящеренка на скамью и повела плечами. И беглая разбойница, и тан Солитьюда явно настраивались на драку.