Огонь и сталь

— Ну, зачем же ты так? — укоризненно покачал он головой, торопливо пряча руки под стол. — У меня же чувства… эх… какие все-таки женщины жестокосердные…

— Говорят, редгардские женщины кротки и мягки характером, — пробасил Могильщик.

— Ага, только рождаются сразу с мечом в одной руке и топориком в другой, — важно вставил Випир.

— Нет, ты их с имперками перепутал, — Рун хохотнул, но поспешно прикусил язык, поймав недобрый взгляд Векс.

— Вам везет, что Тонилла этого не слышит, — ухмыльнулся Векел, протирая кружки. — Иначе показала бы она вам и мягкий нрав, и кроткий характер.

— Интересно, — задумчиво протянул Тринн, разламывая надвое буханку хлеба, — какого это с каджитками… ну, или с аргонианками… нет, нет, вы не думайте, — забормотал он, заметив вытянувшиеся лица присутствующих, — я не хочу пробовать!.. у меня и в мыслях не было! Просто любопытно.

— С ящерицей?! Фу! — Бриньольф передернул плечами, — я даже с пьяну на такое не пойду. Просыпаешься утром, а рядом — это… — мужчина содрогнулся, — а каджитки слишком волосатые.

— Зато в холодные ночи очень тепло и мягко, — заметил Делвин, и по комнате прокатился смешок.

— Но секс только раз в год, — Живчик слегка ослабил пояс и сыто икнул. — Кошки ведь… течка и прочая хрень… и мышей в доме никогда не будет.

— Идиоты, — чуть слышно фыркнула Векс, — если уж вам так интересно, поспрашивайте Ларасс. Уверена, она вам с удовольствием все объяснит… и покажет.

— Покажет… как же! Коготки она нам свои покажет, это да! — Соловей потер щеку, на которой красовались четыре тонких шрама — память о его первой встрече с сутай-рат. Ну, не распознал он тогда в ней коллегу-вора. — Кстати, а где наш недоглава Гильдии?

Словно услышав слова Бриньольфа, дверь в «Буйную флягу» распахнулась и с грохотом ударилась об стену. В таверну, охваченную напряженной тишиной, ввалилась пошатывающаяся Дхан’ларасс. Льдисто-голубые глаза каджитки нездорово блестели, она то и дело облизывала усы. Выйдя на середину зала, сутай-рат остановилась и подозрительно посмотрела на свой хвост. Вздыбив шерсть на загривке, Ларасс протянула к нему руку, но он резко ушел в сторону. Звероженщина глупо заморгала и попыталась вновь поймать его. После трех провальных попыток сцапать этого «мохнатого мерзавца», глаза каджитки вспыхнули азартом, и она принялась нарезать круги по таверне, намереваясь поймать собственный хвост, при этом оглушительно визжа.

— Борода Шора… — Тринн утомленно прикрыл лицо руками, — она опять умудрилась где-то достать скуму…

— И что теперь делать? — Рун схватил тарелку с овощным рагу и отскочил в сторону, уходя от распоясавшейся каджитки, уже гоняющейся за солнечным зайчиком, которого пускал от наполированного блюда похихикивающий Векел Воин.

— Как что?! Ловить нашего босса, — Бриньольф с хрустом размял шею и плечи, — ну-ка, детка… киса-киса-киса…

***

— … сто двадцать один, сто двадцать два… — сосредоточенно хмурясь, бормотала Деметра. Одетая в полотняную камизу темно-синего цвета, Довакин сидела на кровати, подогнув ноги под себя, и пересчитывала оставшиеся деньги. Септимы, сверкающие золотом, словно маленькие солнца, вальяжно возлежали на мятом покрывале, радуя глаз своим блеском и огорчая своим маленьким количеством. Бретонка скрестила руки на груди, мрачно взирая на горку монет. И куда, во имя Ситиса, только деньги деваются?! Ведь давеча она проверяла кошель, там было без малого полторы тысячи! Неужели… Гильдия воров позаботилась о золоте Драконорожденой, пока она была в Рифтене?.. Деметра приглушенно зарычала, сжимая кулаки, мысленно обещая натравить на этих крыс всех архонтов, известных и неизвестных современным магам, потом вспомнила, как купила несколько новых заклинаний в Коллегии, два золотых кольца с аметистом и рубином, ожерелье с самоцветами и новую тунику. Сдавленно застонав, Довакин повалилась на подушки, закрыв лицо руками. Септимы звонко звякнули, несколько монет, подпрыгивая покатились по полу. Перспектива вновь переться в Данстарское убежище блондинку вовсе не прельщала. Можно, конечно, написать Назиру, что бы выслал денег, но потом еще месяц придется выслушивать смешки редгардца и Бабетты о расточительности Слышащей. Вздохнув, Деметра села на кровати. Придется заглянуть в «Гарцующую кобылу», поспрашивать Хульду о работе. Зачистит парочку пещер от разбойников — и остаток отпуска можно ни о чем не думать. Или, в крайнем случае, пошлет Цицерона с ними разобраться.

— Слышащая, Цицерон заходит!.. и не смотрит, — дверь слегка приоткрылась и в комнату просунулась голова шута, щурившего глаза. — Слышащая уже проснулась? Слышащая будет завтракать? Цицерон приготовил кролика. О да, он приготовил заиньку, такого пушистого, такого ушастого… Цицерон поймал его и вспорол брюшко, что бы потом зажарить и подать Слышащей!

— Ага, спасибо, — женщина опустила ноги на пол. Лежащая у кровати шкура приятно щекотала ступни. — Где мой благоверный?

— Не знаю, — сварливо буркнул Хранитель, — ушел куда-то. Цицерон за ним не следит.

— А надо бы, — Довакин подошла к шкафу. — Возьми свою зайчатину с собой, поем по дороге.

— Слышащая уходит? На охоту? Она оставляет бедного Цицерона одного? Бедный, одинокий Цицерон… можно Цицерону пойти со Слышащей?

— Да, да, ты идешь со мной, — камиза небрежно полетела на пол, но из-за распахнутых дверей шкафа Довакин была вне поля зрения шута. Быстро облачившись в бриджи из мягкой вареной кожи и льняную рубашку, она принялась одевать эбонитовую броню — подарок одного из принцев даэдра. Прилаживая вороненый нагрудник, бретонка почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Магичка резко обернулась, светлые волосы хлестнули ее по щекам. Цицерон, не успевший убрать с напудренного лица умильно-лукавое выражение, столкнулся с пылающим гневом взглядом искристо-серых глаз. Мужчина сглотнул и, состроив бровки домиком, попятился к выходу.

— Цицерон… эм… Цицерон пошел собираться. Да… да, Цицерон пошел паковать жареного с луком зайчика, что бы Слышащая могла покушать по дорожке, — шут вылетел из спальни подобно выпущенной из лука стреле, — … если птичка закричала, сверну ей шейку… а у Слышащей такая красивая шейка… и спинка тоже ничего… и ниже… весьма симпатично, — паяц пригнулся, уворачиваясь от летящего ему в голову сапога, — я подожду Слышащую на улице! — крикнул он, с топотом спускаясь вниз по лестнице.

— Это в чем же я так провинилась перед богами, Ситисом и Матерью, что они послали мне это… простите меня, Девятеро, воплощение Шеогарата? — процедила Деметра, чувствуя, как пламенеют ее щеки. На ночь она будет связывать шута. На всякий случай. А то мало ли, вдруг от созерцания ее задницы Хранитель перейдет непосредственно к действиям.

***

Тинтур разбудила накатившая на нее волна прохлады — кто-то бесцеремонно стянул с нее шкуры. Босмерка уткнулась лицом в подушку, упорно не желая избавляться от стремительно тающих оков сна.

— Вставай! — сердитый окрик Эйлы сотряс стены комнаты, — немедленно!

— Ну, чего тебе? — сипло простонала эльф, поднимая на Охотницу заспанные глаза. — «Серебряная рука» нападает? Фаркас опять подрался с кем-то из стражников? Что?

— Пора заняться твоим воспитанием, волчонок, — нордка швырнула Белому Крылу одежду. — До тебя ни один Соратник не позорил семью грабежом и разбоем.

— И как же ты собралась меня воспитывать? — хмыкнула Тинтур. — Насколько я помню, мы не исполняем ничьих приказов. Так что не надейся, что я буду плясать перед тобой.

— Тебе и не придется, — Эйла скрестила руки на груди, — но ты должна извести свое клеймо преступника. Отправляйся к норе Зеленый Ручей. Там есть для тебя работа, — не дожидаясь ответа босмерки, Соратница круто развернулась и устремилась прочь. Тинтур широко зевнула и откинула со лба спутанные волосы. Ладони и ступни неприятно саднили, все тело терзала ломота, на шее уже подсыхающая, но довольно глубокая царапина — последствия охоты и беготни от стражников и перепуганных горожан. Лицо перепачкано подсохшей кровью, руки и ноги — грязью, а острый запах псины буквально окружает эльфа плотной завесой. Белое Крыло забралась с ногами на кровать и завернулась в шкуру.

— Фаркас! — из-за пересохшего горла голос несколько срывался. — Эй, Фаркас!

— Чего? — носитель силы Исграмора, широко улыбаясь, заглянул в комнату.

— Натаскай воды, пожалуйста, — тихо попросила босмерка, — мне нужно… умыться.

— Да я вижу. Ты прямо таки воняешь зверем, — расхохотался парень, — слушай, может, Вилкаса попросишь? Я просто собирался потренироваться с Эйлой.

— Если тебе трудно, то так и скажи. Нечего все спирать на брата.

— Да ладно, ладно, — Фаркас оскорбленно надулся, — чего ты… сейчас принесу воды.