Огонь и сталь

Стрела со свистом рассекла воздух и вонзилась в шею хищника. Саблезуб взревел, захлебываясь кровью, идущей горлом и обагрившей белую манишку на груди зверя. Второй зарычал, прижал уши, шерсть на на холке и вдоль хребта встала дыбом. Тинтур пригнулась к земле, держа вторую стрелу наготове. Белое Крыло слышала биение сердец саблезубов, одно из них медленно замедляло свой бег. Босмерка опасливо выглянула из-за валуна. Раненый ею хищник лежал на земле, тяжело дыша и истекая кровью, второй кругами ходил вокруг него, рыча и пытаясь помочь собрату подняться. Эльф снова выстрелила. Стрела попала в бок зверя, взвывшего от боли. Саблезуб упал на траву, пытаясь зубами вырвать стрелу, не переставая разъяренно рычать. Тинтур слегка нахмурилась. Слишком незначительное ранение, это его только разозлило, саблезуб еще вполне способен разорвать хрупкую босмерку, весившую в броне и вооружении едва ли половину веса хищника. Белое Крыло выпустила одновременно две стрелы, впившиеся в спину и ребра зверя. Яд обморожения, которым она смазала наконечники, действует недолго, нельзя медлить. Соратница вскочила на ноги и кинулась к скулящим хищникам, на бегу вынимая из ножен стальной меч. Заметив эльфа, саблезуб ощетинился и бросился к ней, борясь с ядом и болью. Тяжелая лапа вскользь задела ее по руке, когти распороли кожу практически от локтя до запястья, разорвав кожаный наруч. Тинтур зашипела, схватила зверя за шкирку, заставляя того запрокинуть голову, и вонзила лезвие в глотку хищника. Кровь брызнула ярко-алым фонтаном, саблезуб захрипел и слабо забился в руках Белого Крыла. Босмерка отбросила охваченного агонией зверя и осмотрела свою рану. Рваные, довольно глубокие царапины. Останутся шрамы, с локтя свисает кусочек кожи. Эльф оторвала его одним резким движением и швырнула в ручей. Наверное, не стоит тратить зелья и мазь, можно пока просто промыть и забинтовать. А потом содрать шкуру с убитых хищников. Золота у Тинтур сейчас не густо, каждый септим на счету, вот и приходится заниматься подобной грязной работой. Босмерка подошла к ручью, опустилась перед ним на колени. Вода обожгла ладонь холодом, но немного притупила боль. Тинтур выдохнула сквозь сжатые зубы, зачерпывая очередную пригоршню, как вдруг заметила в играющей воде ручья отражение человека. Босмерка подняла глаза — перед ней стоял женщина в вороненой броне из, кажется, эбонита. Волосы спрятаны под капюшоном, но несколько белокурых прядей падали на лоб, лицо скрыто маской. Лишь глаза надменно поблескивают в прорезях. Белое Крыло поджала губы. Она не слышала, как незнакомка подошла. Ее сердце не бьется. Эльф отряхнула пальцы и выпрямилась. Вампир…

***

Бывшая разбойничья королева вблизи не производила впечатление грозного противника. Невысокая и худощавая, как и все лесные эльфы, она больше напоминала подростка, чем главаря бандитской шайки. Взгляд Деметры скользнул по кровоточащей ране на руке Белого Крыла и трупам саблезубов.

— Подработкой занимаешься? — дружелюбно бросила она, чувствуя слабый запах мокрой шерсти. Довакин поморщилась. Странно, дохлое зверье воняет совсем как живое.

Босмерка кивнула, спокойно изучая магичку своими раскосыми темно-янтарными глазами. На лбу, щеках и скулах Тинтур красовались изогнутые линии боевого раскраса, веки были жирно обведены черной краской. Для лесного эльфа она была довольно симпатичной, обычно они все длинноносые, с острыми вытянутыми подбородками и тонкими губами, а у Белого Крыла все в меру. Тонкие черты ее лица напоминали Драконорожденной кошачьи. Уж больно похож хитрый прищур глаз и какая-то звериная ухмылка.

— С кем имею честь? — тихо осведомилась Тинтур, слегка наклонив голову на бок. Тонкая белая косичка у ее виска легла на стальной наплечник, пальцы босмерки сомкнулись на рукояти меча. Эта встреча не предвещает ничего хорошего, эльф это чувствовала.

— А ты вежливая… я думала, манеры у разбойников не в чести, — что ни говори, а все-таки приятно иметь дело с врагом, хоть немного знакомым с этикетом. А то обычно попадается лишь всякое быдло с раздутым самомнением.

— Разбойники разные бывают, — у вампирши нет при себе никакого оружия… значит, магия. Белое Крыло владеет парой элементарных заклинаний, но их вряд ли достаточно для той, которая свободно расхаживает по дорогам Скайрима безоружная.

— Но цена за голову у всех одинаковая. Хотя нет, вру. Цена, конечно, разная, но вот эквивалент не меняется, — в раскрытой ладони бретонки вспыхнуло пламя. Оранжево-золотистые язычки плясали на ее пальцах, не обжигая. Серые глаза потемнели, заметив, что Тинтур медленно вынимает клинок из ножен, — а вот этого не надо. Ты все равно не успеешь. Заклинания быстрее. Поэтому не дергайся, и все пройдет быстро.

На лице босмерки не дрогнул ни единый мускул. Деметра даже невольно позавидовала такому самообладанию. Оно бы ей очень пригодилось, особенно в общении с Цицероном. Женщина покосилась в сторону норы — безумно улыбающийся Хранитель с эбонитовым кинжалом в руке подкрадывался к эльфу. Можно отвлечь Белое Крыло заклинанием огня, а шут быстро оборвет существование разбойницы ударом лезвия в грудь, живот или скользящим поцелуем по шее. Тинтур не успеет ничего почувствовать, и ее душа отлетит в царство Ситиса. Довакин едва заметно кивнула.

— Цицерон заточил свой клинок… он такой блестящий, остренький… и смертоносный! — мужчина резко бросился вперед, занося руку для удара. Эльф круто обернулась и попыталась уйти от атаки паяца, но в лицо ей ударила волна жара — Деметра поливала огнем землю вокруг босмерки.

— Не уйдешь, — просипела Довакин, давясь дымом. Тинтур сунула руку в карман и крутанулась на месте, вскидывая кулак в сторону Драконорожденной. Магичка инстинктивно отшатнулась, но белые крупинки соли успели достичь ее лица: большая часть осыпалась на траву, столкнувшись с серебристой броней маски, но несколько гранул все же успели попасть в глаза бретонки, которые словно обожгло огнем. Драконорожденная взвыла и с остервенением сорвала с лица маску.

— Сука остроухая! — визжала она, протирая веки и тряся головой. По бледным щекам женщины катились слезы. — Лесная падла!.. а я то хотела подарить тебе быструю легкую смерть!.. Цицерон! Вспори ей брюхо! Пусть она кишки себе на кулак намотает!

— Да!.. о да, моя прекрасная и могучая Слышащая!.. — Хранитель подкинул кинжал в воздух, в его темно-карих глазах мелькнули алчные искорки. — Красотку Нелли как найду, ей сразу в брюхо нож воткну… хи-хи-хи… — приплясывая, Цицерон кружил вокруг Белого Крыла, успевшей выхватить лук. Соратница не стала ждать, пока магичка проморгается или шут наконец нанесет удар. Звонко зазвенела тетива, и Хранитель шарахнулся в сторону, но не успел — стальной наконечник вонзился ему в бедро. Темно-алый потертый бархат его костюма окрасился кровью.

— Ой, ой, ой, — мужчина неуклюже осел на камни, прижимая пальцы к краям раны. — Цицерону больно… больно смеяться!..

Тинтур выхватила следующую стрелу, целясь в голову шута, но она не успела натянуть тетиву - в грудь босмерки ударил пучок неоново-сиреневых молний. Эльфа отшвырнуло назад, лук выскользнул из ее ладони. Белое Крыло распласталась на земле, жадно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба-убийца. Стальной нагрудник слегка оплавился и почернел на месте удара заклинания. Деметра, рыча с не меньшей яростью и гневом, чем сами драконы, метала в Тинтур сверкающие гранями ледяные глыбы. Соратница кинулась прочь, но ноги плохо слушались и заплетались. Один из ледяных шипов пролетел в миллиметре от лица босмерки, обдав щеку могильным холодом — на смуглой коже осталось ярко-алое пятно, морозный ожог. Белое Крыло по-земеиному юркнула за валун, вытаскивая из голенища сапога кинжал. Ее охотничий лук одиноко валялся на берегу ручья, бретонка презрительно спихнула его острым носком сапога в воду. Глаза Довакин покраснели, слезы жемчужинами катились по матово-молочной коже, женщина часто моргала. Боль лишь сильнее распаляла желание магички расправиться с разбойничьей королевой, а при виде Цицерона, окровавленного, скорчившегося на земле, рассудок Драконорожденной заволокло плотной алой пеленой. Ту’ум уже клокотал в груди Деметры, когда на землю упала гигантская крылатая тень. Из за слез, сковывающих взор бретонки хрустальным забралом, блондинка не сразу разглядела дракона, кружащего у нее над головой.

— Боэтия тебя побери… — просипела магичка. Поток холодного воздуха швырнул пыль ей в лицо, и земля содрогнулась, когда дракон тяжело опустился на камни. Его дымчато-зеленые глаза с ненавистью впились в фигуру Довакин.

— YOL…^1 — из клыкастой пасти летающего ящера вместе с криком вырвался поток пламени. Деметра едва успела использовать заклинание оберега, создав вокруг себя магический щит. Огонь с ревом обогнул невидимую преграду, рваные золотисто-алые осколки пламени взлетели в воздух. Кровавый дракон взмахнул кожистыми крыльями, брошенные в него молнии лишь слегка задели ящера по хвосту. Серо зеленая чешуя тускло бликовала на солнце. Эта крылатая тварь реяла над холмами, не давая Драконорожденной прицелиться. Чертыхнувшись, магичка бросилась к стонущему Цицерону.

— Слышащая, это ты?.. Слышащая, в глазах Цицерона темнеет, брось меня… спасайся… — патетично выдавил шут, закатывая глаза. Но, заметив возвращающегося дракона, мужчина взревел, отползая к пещере. — Он приближается, Деметра! Он… — остаток фразы потонул в громоподобном рычании. Бретонка не успела опомниться, как оказалась прижатой к земле Хранителем, закрывающим ее своим телом. Дракон вновь опустился на траву, царапая землю когтями и кровожадно скалясь.

Стрела с бело-серым оперением, с визгом распоров раскаленный от ту’ума и магии воздух, вонзилась в глаз ящера. Дракон взревел, размахивая крыльями и лупя хвостом по земле. Тинтур бросилась в сторону, перекувыркнувшись, она встала на колени, продолжая осыпать зверя градом стрел, целясь в основном в голову, шею и подбрюшье, незащищенного чешуей. Дракон никогда не улетит расправившись с кем-то одним, нет, он будет опустошать всю округу. Страх и паника перед одним из потомков Акатоша бились в самых дальних уголках сознания, уступив место жажде охоты и боевому азарту, которые заставляли кровь буквально вскипать в жилах обычно спокойной и рассудительной босмерки. Ящер затряс рогатой головой, хищно щелкая челюстью. Глаза эльфа потемнели, она алчно облизнула губы, любовно проводя кончиками пальцев по полированной дуге лука.

— YOL…^1 — крик захлебнулся в глотке, когда ледяной шип с печальным звоном разбился о бронированный лоб дракона. Ящер с воем вскинул голову, заслоняясь крылом. Довакин вытерла кровь, сочащуюся из уголка рта, и достала из складок плаща туго свернутый свиток.

— FO KRah DiiN!^2 — ту’ум ударил по дракону волной холода, сковывая его незримыми кандалами. Ящер, уже ослабленный, попытался взлететь, но босмерка стреляла по его крыльям. Зверь взревел, захлебываясь злобой и болью, кровь тонкими струйками стекала из пробитой стрелой глазницы. Собрав все силы, Довакин поразила ящера заклинанием молний, хищно щелкающие разряды опутали исполинское тело монстра словно паутиной. Кровавый дракон, захрипев, резко вскинулся к небу, но тут же безвольно рухнул на землю, вытянув шею и разметав утыканные стрелами крылья. Деметра обессиленно упала на колени, тяжело дыша, Тинтур опустила лук. Замеревшее тело ящера вдруг мелко затряслось и вспыхнула, плоть тлела на костях, обращаясь невесомым пеплом. Бледно-золотистое сияние вихрем окутало бретонку, когда душа дракона сливалась с ней во едино. И когда на выжженной земле остались лежать лишь голые кости, магичка изнуренно привалилась спиной к валуну и покосилась на не менее утомленную босмерку. Белое Крыло ответила ей ироничным взглядом, обещая в их следующую встречу расправиться с бретонкой. Драконорожденная самодовольно усмехнулась. Пускай помечтает, недолго осталось.

— Слышащая, — тихонько пискнул Цицерон, — у Цицерона стрела в колене… о, могучая Слышащая, отнеси меня к Матушке, что бы я мог умереть на ее иссохших руках… смеяться больно… меня лихорадит… я уже не чувствую носа…

— Вот бы ты языка не почувствовал, — проворчала Деметра, поднимая паяца на ноги. Женщина очень надеялась, что по пути в Вайтран им не попадется разбойник, медведь или великан. Достаточно на сегодня приключений.

Комментарий к KENDOV, HOKORON, Ah (Воин, враг, охотник)