Огонь и ветер

– Что-то ты притих, Синеглазый... уснул что ли? – Шуна убрала ладонь из-под рубашки и провела ею там, где мою бровь пересекал старый шрам. – Ну спи... огненный колдун. Спи крепко... Я буду хранить твой сон.

И она обняла меня так горячо, словно в любой момент на нас могла нахлынуть гигантская волна и растащить в разные стороны.

Утро было тихим. Таким тихим внутри меня, что даже не хотелось открывать глаза.

Я уже успел позабыть, каким безмятежным, сладостным и спокойным может быть пробуждение.

Снаружи доносилось множество звуков, приглушенных стенами шатра: звонкий детский смех, лай собак, бойкий говор женщин, бряцанье, стук, топот... Когда я ночевал здесь в первый раз, все они казались мне чуждыми и непонятными, их было слишком много, и я тихо сходил с ума, пытаясь не заблудиться в них. Теперь же эти звуки лишь говорили мне о том, что мир вокруг безопасен.

И нога, внезапно, почти не болела. Удивительно.

Я осторожно сел в постели и огляделся. При свете дня, сочившемся сквозь дымовое отверстие в своде шатра, было ясно видно, что этот тэн – исключительно для гостей. Здесь не имелось ни кухонной утвари, ни сундуков для хранения скарба, ни особых приметных вещиц, ценных для хозяев любого дома... лишь цветастые ковры на полу, очаг с небольшим круглым столиком подле него да две лежанки, одна из которых баюкала меня минувшей ночью, а другая выглядывала из-за разделительного полога. Я присмотрелся к ней внимательно и сразу же понял, что Высочество даже и не заглядывал в этот шатер. Похоже, дедуля нашел ему другую постель. Не исключено, что с хорошей компанией... Хотя, зная степные нравы, я не был в этом уверен.

Шуна все еще спала. Даже здесь, в этом безопасном теплом месте она лежала, свернувшись в комок, словно все еще пыталась спрятаться от холода и боли. Лицо ее – покрытое пылью дорог, испачканное в золе и обветренное – тоже не походило на безмятежное... Я смотрел на него и ловил себя на безотчетном желании спрятать эту девочку, увезти отсюда. А прежде всего – просто прикоснуться к ее сознанию и освободить его от страха. Но такие вещи не делаются без спроса, я знал это и мог позволить себе лишь совсем иное прикосновение...

Она улыбнулась сквозь сон, когда ощутила мои губы на своем лице.

– Эли... Нам пора вставать?

– Нет... – я убрал прядь спутанных всеми ветрами волос с ее щеки. – Спи.

И сам откинулся на мягкие шкуры, целиком покрывавшие лежанку.

Боги, что я творю?

Что вообще со мной происходит?

Я зажмурился, пытаясь отогнать о себя назойливые мысли и чувства, но это было равносильно сражению с роем голодных до крови мух в знойный полдень.

Что будет с нами дальше?

Что будет с этой дерзкой маленькой воровкой?

Захочет ли она ехать в Закатный Край или предпочтет остаться здесь, в Тайкурдане.

Почему-то мне было очень трудно думать о том, чтобы оставить Шуну в степи.

И это тоже лишало покоя.

Так и хотелось спросить самого себя: «Не сошел ли ты с ума, Лиан Даэл?».

Но тащить ее в Янтарный Утес? О, боги... это будет та еще выходка! Я с трудом мог представить себе реакцию хозяев замка над морем. Они, конечно, очень добрые и гостеприимные, но у всякого гостеприимства бывает предел. И Шуна – наверняка тот самый рубеж, который отделяет добропорядочных людей от желания выставить непрошеных визитеров за дверь. Эта дикая бестия, как ни крути, точно не относится к удобным гостям...

Позвать ее за собой – значит гарантированно принести хаос туда, где ему вовсе не место.

А оставить здесь – все равно, что лишить возможности выбраться из бесконечного бегства, страха и неприкаянности.

Очень осторожно, не дыша, даже не открывая глаз и не поворачиваясь к Шуне, я прикоснулся к ее сияющей оболочке и опрокинулся в водоворот образов, из которых складывалась чужая жизнь. Не знаю, как это вообще пришло мне в голову... Никогда не делала ничего подобного раньше, не считая нашей диковинной связи с Высочеством, которая открывала все двери настежь... Я не был уверен, что у меня получится, и не был уверен, что это вообще допустимо, но... невыносимая потребность увидеть правильный путь оказалась сильнее всего – осторожности, страхов, приличий и правил.

Это походило на ожог, на резкий удар под дых, на падение в ледяную воду...

И спустя пару мгновений я выдернул себя обратно – прочь от обжигающих линий чужого будущего, которое стремительно развернулось передо мной множеством вариантов.

Но этого хватило.

Нет, я не увидел ничего конкретного, да и не пытался. Лишь хотел понять, какой путь позволит дикой степной девочке остаться в живых. Не сгинуть прочь под безжалостной волной судьбы...

Что ж... Это было очевидно. Как я и предполагал.

Шуна отлично научилась выживать в степи, но иногда этого недостаточно.

Теперь я знал: если завтра мы с Фарром уедем, оставив ее здесь, то через год не отыщем уже нигде.

– Чего ты так тяжко вздыхаешь, Синеглазый? – Шуна сладко зевнула и ткнулась головой мне в подмышку. – Даже меня разбудил.

– Да так... Переел с вечера, – ложь легко сорвалась с моего языка. Я вовсе не собирался говорить правду.

– Бедняжечка, – она скользнула губами по моей шее. – Знаешь, есть одно хорошее лекарство...

Тонкие пальцы уже нащупывали завязки моих штанов, когда я перехватил их и легонько сжал.

– Шуна... – я отыскал глазами ее глаза и посмотрел в них так пристально, как только мог. – Тебе не обязательно делать это. Правда. Я все равно не оставлю тебя здесь.

Ее ответный взгляд был долгим и пронзительным. Я видел в нем так много, что едва ли можно выразить словами.

– Знаю, – тихо ответила она. – Я знаю, Эли, – и прикоснулась губами к моему шраму под глазом. – Ты мне просто нравишься.

Второй раз отразить ее атаку я уже не сумел.

По счастью, никто в это утро не попытался нарушить наше уединение.

Становище таргала мы покинули только через три дня. Дедуля заявил Фарру, что на сей раз не позволит ему сбежать от родичей так быстро, закатил в его честь какую-то бесконечную пирушку, во время которой поочередно знакомил со всеми своими приближенными и побратимами, между делом торжественно вручил новую саблю, а потом еще сам, лично, принялся учить, как правильно махать этой заточенной штуковиной. А Высочество неожиданно проникся игрой в степного наследничка и охотно проводил время в компании бритоголовых парней с косичками. Словно вовсе не спешил вернуться в Закатный Край. Словно был рад возможности оттянуть это возвращение.

Пока он учился обращаться с новым оружием, я успел поближе признакомиться с местным шаманом. Тем самым, который был моим незримым проводником и толмачом несколько недель назад. На следующее же утро после нашего появления в становище он вновь прислал за мной свою птицу, и я с радостью последовал за ней. Как и в прошлый раз, сокол привел меня к небольшому старому тэну, украшенному странными узорами и цветными лентами. Только теперь я видел его своими настоящими глазами... Когда мне удалось дохромать до шатра, птица села на свое привычное место, тонкую, но прочную жердь, и я услышал в своей голове знакомый голос: